Лед нашей любви

– Я теперь жалею, что не додумался до этого. Мне безумно понравилось, как по-хозяйски ты заявила на меня свои права.
Она метнула в меня хищный взгляд, наполненный тем огнем, который я так любил.
Мне хотелось узнать, были ли у нее еще приступы. Я волновался, но портить вечер не хотелось.
– А вот и главное блюдо вечера, – Никки поставил перед нами две креманки, наполненные мороженым, щедро политым шоколадным соусом и посыпанным разноцветным шоколадками.
Ева смотрела на все это гастрономическое безумие широко распахнутыми глазами. Было непонятно, то ли ей, как и мне, хотелось быстрее проглотить свою порцию, то ли она была в ужасе, что ей придется это попробовать.
– Мик, если Елена узнает, что мы съели что-то настолько сладкое, она нас убьет! Просто прирежет на месте. Коньками! – она говорила все это, не отводя взгляд от десерта.
Согласен, картошка и бургер и так были перебором. Мама заставляла нас придерживаться жесткой спортивной диеты, в которой о сладком можно было только мечтать, что я и делал. Но сегодня я хотел воплотить в реальность все свои мечты.
– Ну, я надеюсь, что ты меня не сдашь, – зачерпнув ложкой мороженое, я с наслаждением отправил его в рот.
– Не думала, что ты так любишь сладкое, – улыбнулась она.
– А как его можно не любить, Ева? Это же венец кулинарии. Знаешь, у меня есть одно очень темное желание.
Она соблазнительно облизала свои губки и улыбнулась:
– И какое же? Надеюсь, я участвую в нем!
– О, да!
– И что мы там делаем?
– Едим самый огромный и самый сладкий торт. Одни!
Первые несколько секунд Ева просто растерянно смотрела на меня, а потом залилась звонким смехом, который каждый раз отзывался во мне теплом.
– Да, это очень извращенно, Мик.
Когда с едой было покончено, мы направились к парковке. Для следующего пункта моего плана нам понадобится «Бетси».
– Даже боюсь спрашивать: куда мы едем? – улыбнулась Ева.
Сегодня улыбка почти ни на мгновение не сходила с ее лица. Я был счастлив и горд собой, ведь именно я был ее причиной.
– Хочу показать тебе одно из своих самых любимых мест в городе, – я умело лавировал в городском потоке машин.
Буквально через двадцать минут мы остановились у Си-Эн Тауэр.
– Ого! Аж дух захватывает! – Ева задрала голову вверх.
Телевизионная башня Торонто была самым высоким сооружением Канады, ее высота более пятисот метров, и почти на самой вершине расположена смотровая площадка. Правда, в это время она уже закрыта. Но мне удалось уговорить охранника пропустить нас. За сезонный абонемент на наши игры.
– Мы сможем туда подняться? – спросила Ева.
– За этим мы сюда и приехали.
– Правда?
– Конечно, правда, милая.
Лифт доставил нас наверх за несколько минут. Мы подошли к огромному панорамному окну.
– Мик, это так прекрасно! – голос Евы немного дрожал. – У меня просто нет слов.
Я обнял ее и прижал к себе, пока мы любовались вечерним Торонто.
Перед нами открылся завораживающий вид на миллионы ярких огней, которые окутывали весь мегаполис.
Вдалеке были видны бесконечные ряды небоскребов и высотных зданий, подсвеченные разноцветными огнями, которые создавали ощущение огромной светящейся паутины. Внизу, по дорогам, проезжали вереницы автомобилей, словно светлячки, оставляющие за собой следы.
Отсюда даже было видно озеро Онтарио.
Ночное небо над городом дополняло этот ансамбль: тысячи звезд мерцали и переливались, создавая контраст с ярко освещенным городом.
Я отпустил Еву, но буквально на секунду, чтобы набрать нужный мне номер охранника. И, как по команде, из динамиков, расположенных под потолком, разлились первые мотивы песни «Someone You Loved», которая уже стала нашей песней.
Ева завороженно обернулась.
Ее стройное тело освещал лунный свет, создавая золотистый ореол. Она выглядела как какое-то мифическое существо. Моя богиня!
Я опустился перед ней на колено и обнял, прижав свою голову к ее животу. Стоять перед этой женщиной на коленях было так естественно, так правильно.
– М-м-м-и-ик? Что ты делаешь? – она потянула меня вверх, и я подчинился ей.
 
– Тебе понравилось наше первое свидание? – улыбнулся я, прижимая к себе Еву и ловя губами ее губы.
– Оно восхитительно! Спасибо!
– Подожди, осталось еще кое-что.
Я быстро побежал к лифту. Внизу уже должен был ждать посыльный.
Забрав у него цветы – пионы, которые, как я узнал у Стефана, обожает его сестра, – снова поднялся на смотровую.
– Ева, милая, – начал я, – мне хотелось сегодня сказать тебе кое-что очень важное.
Она подняла свои ладошки к губам, пряча в них тихий всхлип, а ее глаза блестели от готовых пролиться слез.
– Тот день, когда ты свалилась в мои руки, был одним из самых счастливых в моей жизни. Ты стала для меня всем, Ева: моей мечтой, моей страстью, моей любовью… Я люблю тебя! Безумно сильно люблю, Ева…
  
Ева
 
Микаэль вернул меня, как и обещал, как раз к назначенному Лив девичнику. Мое сердце все еще лихорадочно колотилось где-то в горле, вспоминая его признание.
Он сказал, что любит! Он любит меня! Это осознание каждый раз, словно электрический разряд, проходило по мне, вызывая дрожь.
Я радостно закружилась в коридоре общежития, прижимая к груди букет.
– Даже не буду спрашивать, что ты делаешь, – из нашей комнаты показалась голова Оливии. – Ты почти опоздала! – ее бровки грозно сошлись на переносице.
Мы договаривались провести этот вечер без парней, смотреть очередной сериал и объедаться вредной едой. В этот раз должна была быть «Уэнсдэй». Не понимаю, что в этом сериале нашла Лив, но парни там и правда красивые. Хотя наши мнения насчет главного красавчика сериала в этот раз разделились. Она болела за пару Уэнсдэй – Тайлер, а вот я была в команде Ксавье.
Я протиснулась мимо подруги в комнату и первым делом принялась искать, во что бы поставить цветы. Ничего лучше графина не нашлось.
– Мик в этот раз превзошел самого себя, – Лив села на мою кровать, любуясь букетом.
– Он признался мне в любви. Это было так красиво, Лив, – на мои глаза снова стали наворачиваться слезы.
– Я очень рада за тебя, – она прижала меня к себе. – Но не скажу, что удивлена. Он с первого дня на тебя смотрел по-особенному. Так что лучше расскажи, что было потом? Ты упала в его жаркие объятия и тоже призналась?
– Нет. То есть да. Вернее, жаркие объятия были, но я не смогла ему сказать, что тоже люблю.
– Почему? Неужели ты его не любишь?
– Конечно, люблю. Мне кажется, даже просто «любовью» это назвать нельзя. Я чувствую что-то гораздо больше и сильнее, чем эти семь букв.
– Тогда почему ты не призналась ему? – не унималась Лив.
Это и правда был справедливый вопрос. Ведь я должна была ответить на чувства Мика. Я видела в его глазах, как он этого ждал, как хотел этого, хотя не признается в этом никогда. Как бы ему ни хотелось услышать от меня «люблю», он бы ни за что не стал давить или обижаться, что я не смогла сказать. Вопрос остается прежним: почему? Конечно же, я знала на него ответ.
– Бари, – произнесла я одно-единственное слово.
– Твой бывший партнер? – удивилась Оливия. – А он тут при чем? Только не говори, что ты до сих пор его любишь?
– Нет, конечно, – возмутилась я. – Просто он был первый и единственный, кому я призналась в чувствах. И, честно говоря, лучше бы я этого не делала. После того, как он услышал от меня: «Я тебя люблю!» – все окончательно стало плохо. Мне страшно, что, если я произнесу эти слова, снова все испорчу.
– Я иногда поражаюсь, насколько ты наивна, – нежно улыбнулась подруга. – Это же Микаэль, Ева. Он заслуживает того, чтобы узнать о твоих чувствах.
И она была, как обычно, права. Я хочу, чтобы Мик знал, хочу, чтобы он испытал такой же трепет, как и я, когда услышала его признание. Хочу тоже сделать это по-особенному. В конце недели, в субботу, у нас отборочные, признаюсь ему после нашего выступления, решено!