О бедном зельеваре замолвите слово (СИ)
Лабораторию пришлось оборудовать в снимаемой мною же комнате, каждый раз балансируя в маленьком пространстве; дом, который обещали достроить за неделю, как-то затянулся, а Василек успешно меня избегал. Радовало то, что там хотя бы стены появились! Но вот все остальное — нет. Я этим работникам еще пару раз напомнил про чердак, который ни в коем случае нельзя было трогать, если никто не желал взлететь на воздух. Или помереть на месте от какого-нибудь проклятия — мало ли что оставил дядя. Чем больше размышляю о дяде, тем больше у меня к нему вопросов, вот только задать некому. А староста… Этот вообще при видя меня хмурит брови, делает угрюмое лицо и такой вид, что страшно и подойти. Особенно когда у него в руках то лопата, то оглобля, то пень… И на все мои «а вы можете сказать…», один ответ «я ничего не знаю». Прям тайны дворца, ей боги. А еще ему явно не нравился факт того, что я еще здесь и даже обустраиваюсь. Надеюсь не огреет лопатой темной ночью в темном безлюдном переулке.
Олд закрыл за собой трактир и заодно меня: теперь даже если захочу, придется лезть через окно. Оставшись один, сходил на кухню, где меня ожидал мой поздний ужин в закрытой тарелке и кружка пива. Последнее кстати было вполне приличным на вкус, пусть я и не любитель такого.
В комнате открыл окно по шире, доставая из мешка — трактирщик отдал — кость с кладбища. Расположив на столе, капнул на нее приготовленным ранее раствором, на который потратил четыре часа жизни и тритона, пойманного с помощью Ульяха. Черная капля расползлась по белой кости. Собралась снова в каплю, после чего от нее потянулись тонкие нити, опутывая кость. Прощупала отпечатки зубов, окрасив их в темно-зеленый цвет после себя, как и мелкие царапины. Вернулась в изначальное положение зашипев, источая приторно-сладкий запах.
Не хорошо.
Облил кость водой из кружки, припасенной как раз для такого случая, залив заодно и стол, и пол. Вместе с водой растеклась и черная капля, растворившись; там, где она окрасила зеленым, помимо отпечатков проступил след от ауры. Слабый, человеческий и темный. Такой, какой бывает у некромантов. Да и кость оказалась отнюдь не животного происхождения.
— Если я там покопаю, может еще какие тайны раскопаю?
Запустив пальцы в волосы, постоял так несколько минут ни о чем не думая; внутри черепушки сознание орало об опасности. О такой, какая мне и не снилась. О том, что я куда-то умудрился вляпаться — с моим-то везением даже немудрено. И упыри дело рук некроманта. Он не знал, что в Топольки заявится зельевар, заявится в ненужный момент и умудрится здесь застрять. Ему попался я. Я от себя тоже не в восторге: один на один он меня просто размажет по земле или это сделают его подручные. Трепыхаться я буду, но не долго. Всегда конечно есть вариант побега, но мне стало слишком интересно — все мы не без грехов.
Уборка была тем действием, которое помогает перенаправить мыслительный процесс. Кость можно было выкинуть, а лучше сжечь, но явно не в трактире, поэтому, завернув в мешок, положил под кровать до лучших времен. Закрыл окно, проведя пальцем по грязноватому стеклу — в деревне совсем стемнело. Зато небо практически светлое, беззвездное, но через пару дней ожидается полнолуние: делаем ставки, водятся ли здесь оборотни и насколько мне не везет? Надо было еще артефакторику изучать, сделал бы себе амулетик…
Спать не хотелось. Лежа в темноте постоянно ворочился: от нервного напряжения, казалось, что кто-то скребся под дверью, шуршал за окном, ползал за стеной и дышал в ухо. Когда в стекло что-то врезалось, я не выдержал: встал, спустился на кухню, налив себе воды. Потом рука автоматически потянулась к вымытому котелку: могильная земля, крапива, спирт, болотная лилия, змеиный камень и пара капель собственной крови. Которые я принес из своей комнаты вместе с дополнительными зельеварскими инструментами. Тягучая темно-красная, почти как венозная кровь жидкость, не имела запаха — по крайней мере для обычного человека. А вот нежить, как показывала практика, не выносила это зелье и обходила его стороной: так, если облить предмет, существо или вылить на землю, то нежить, даже если захочет, не сможет приблизиться. Забавно, но факт, сочетание болотной лилии и змеиного камня является лучшей защитой от нежити. Теперь, если сюда заглянет упырь, будет чем его отпугнуть. Правда есть минус — зелье не любит свет. Пока разлил по двум флаконам, пока плотно замотал в тряпки, пока прибрал за собой — середина ночи набежала.
— Теперь можно и поспать.
Хотя не скажу, что я хочу спать. Но либо я себя пересиливаю, либо потом весь день клевать носом буду. И какой из меня работник? Усну или рука дрогнет в ненужный момент и неизвестно что произойдет с зельем. Повезет если просто не сработает, а не взорвется. Про остальное не переживаю: в студенческие годы порой засыпали в одном месте, а просыпались в самых неожиданных местах. Вот когда я проснулся на ректорском столе, обнимая при этом его фамильяра… Но это уже отдельная история с шутками и нервами.
Колбы с зельями отправились в самый дальний угол под кроватью, где скопилась вековая пыль и несколько слоев паутины. Зато надежно. Инструменты на стол, я под одеяло. Желудок неожиданно для себя понял, что он вроде как и не прочь уже и поесть — наверное поэтому мне снился жаренный петух в яблоках, которого мне подавал упырь в белом накрахмаленном фартуке.
Моя фантазия не знает границ.
Следующее утро жаренных петухов не принес, а подал кашу и сидр, от которого я отказался. И вообще я проспал почти до обеда. Не знаю, сторожил ли меня Ульях или это просто совпадение, но стоило мне только выйти из трактира, как он оказался перед мои очами, вытянувшись по стойке смирно: это не я, он сам научился.
— Доброго дня, господин зельевар! — Мальчишка до сих пор наотрез отказывался называть меня что по имени, что по фамилии. «Господин зельевар» и все. — А вас тетя Клара звала.
Вот тут я крайне удивился. Меня? С чего бы?
— А не знаешь зачем? — Несколько помедлил, не спеша на встречу. Но он отрицательно покачал головой, закинув руки за голову.
— Не сказала. Но вы ее не бойтесь.
Да я как бы и нет…но иногда да.
— Что ж. Заставлять ждать даму плохой тон.
Ульях последовал за мной, шагая позади и болтая о том, как они с пацанами видели «вооот такую крысу» белого цвета. Я почти не слушал, кивая в нужный момент, но все равно подумал, что белые огромные крысы — это редкость, если они не домашние. Скорее всего им показалось насчет размера — у страха глаза как у василиска.
— Давайте, господин зельевар, я вас здесь подожду. — Ульях остался за калиткой, глядя на дорогу и начав что-то насвистывать. А кто-то говорил, что «тетя Клара не кусается».
Возможно, меня действительно ждали — окно распахнулось при моем приближении. Рыжая знахарка в сероватой грубой рубашке и в такой же невзрачной юбке с высокой талией. Зеленые глаза так и сверкали молниями, говорившие отнюдь не о любви ко мне, а даже наоборот — женщина злилась. Так стоило ли подходить к разозленной женщине? Инстинкт самосохранения говорил что не стоило.
— Господин зельевар… — Ее шипению позавидовал и василиск. Я благоразумно не приближался. — Что за…гадость вы мне подсунули?
Подозреваю что в паузе было слова, описывающие всю ситуацию, но знахарка решила не учить этому греющему уши Ульяху: тот усиленно делал вид, что любуется красотами деревни и совсем не подслушивает.
— Не понимаю, о чем вы?
И это чистая правда!
Не поверила. Свесилась через окно, понизил голос до еще более опасного шипения.
— А кто мне кольцо подарил?!
— Ммм… Тайный воздыхатель? — С языка слетело быстрее, чем я успел подумать. Будь у нее когти, то наверняка бы уже располосовала мне лицо. А так разве что придушит.
— Зельевар…
— Если вам не понравился мой подарок, так и скажите! Я не разбираюсь в украшениях. — Как и в артефактах. А вот разбирается ли она?
Скрипнула зубами. Эта женщина периодически меня пугает.