Терпеть тебя не могу (СИ)

И теперь напрягалась я.
Толкнувшись от парты, он сделал несколько шагов мне навстречу и, вынув руки из карманов, легко сдался:
— Бери.
Я сначала смутилась, не совсем поняла, что он имеет ввиду, но потом он хлопнул рукой по переднему карману дорогих джинс, и все стало ясно.
— Ну же, — он поднял руки вверх и выжидательно склонил голову набок, ещё раз указав на нужное место. — Они здесь. В кармане.
Серьезно? Он что, хочет, чтобы я… Чтобы я засунул свою руку туда… Ну уж нет…
И опять же, испытывая запредельное раздражение, мне хотелось пройтись по тому же сценарию. Просто выплюнуть ему в лицо целый зоопарк из слов. Скажу больше, я даже рот для этого открыла, но в последний момент закусила губы и сделала несколько уверенных шагов к парню. Приблизилась почти вплотную, сделав вид, что полностью готова нырнуть в его карман.
Подняла глаза, и заметила, как дёрнулся его кадык, ожидая моих действий. Но я специально медлила, хотя, скажу честно, было нелегко. Я словно попала в зону турбулентности, где все тело било какой-то мелкой дрожью, а от офигительного парфюма кружилась голова. Его руки по-прежнему были подняты, и он даже не шевельнулся, продолжая стоять, как каменный, не пряча в глазах яркие искры предвкушения:
И тогда, наклеив на лицо улыбку, я встала на носочки и прошептала у самого подбородка:
— Как же все-таки хорошо, что в этом кабинете имеется окно! — и с силой влепив ему рюкзаком в грудь, оттолкнула от себя наглеца.
Но реакция у Шолохова оказалась намного лучше моей, поэтому он ловко притянул меня обратно к себе, да так, что я теперь носом врезалась в эту грудь.
И в эту же секунду эта злосчастная дверь распахнулась, а за ней человек двадцать устремили свои взгляды на нас и застыли с открытыми ртами.
Мне стало не по себе. Лицо просто пылало от стыда, а когда я увидела нашего преподавателя по физике, то, клянусь, была готова провалиться под землю.
— Что здесь происходит, молодые люди? — спокойно спросил Виктор Павлович, поглядывая то на меня, то на спокойного Артема, который, кстати говоря, и не думал убирать от меня свои клешни.
— Ну наконец-то! — тут же нашёлся Шолохов. — Мы тут, между прочим, уже пол часа закрытые сидим. Не поверите, но уже хотели выбираться через окно. У Алисы ещё жуткая клаустрофобия, она очень испугалась, и я помогал ей бороться с приступами паники.
Простите, что помогал делать? Вот же гад! Врет и даже не краснеет, а потом ещё взглянул на меня услужливым взглядом и поинтересовался:
— Ну как ты? В порядке?
Растерявшись, я даже закивала, как под гипнозом подтверждая каждое лживое слово парня.
И почему мне не хватило решимости закричать последним голосом, что это ОН! Он сам запер нас тут! Но горло словно свело от избытка негативных эмоций, а тело онемело, укрытое его загребущими руками. И хоть убейте, не понимала, почему до сих пор не сбросила с себя эти наглые лапы.
— Странно, кабинет самоподготовки всегда открыт, а единственные ключи хранятся в комнате охраны, и сейчас они у меня. — задумчиво почесал бороду преподаватель. — Хорошо, я доложу о проблеме главному инженеру. Возможно, какие-то неполадки с замком, и дверь просто захлопнулась. Ну, чего застыли, — а это он уже обратился к своему отряду, махнув рукой на парты. — рассаживаемся и достаём методички.
И я только сейчас заметила в этой толпе непонимающий взгляд Егора Уткина, и стреляющие яростью глаза Заливиной, которая одним только взглядом пообещала мне скорейшую расправу.
И это, пожалуй, было единственным плюсом, в нашем тесном контакте с Шолоховым.
Из кабинете я вылетела, как наскипидаренная, и даже не обернулась на короткое приветствие своего одноклассника, но когда одной ногой уже вскочила на лестницу, зачем-то остановилась. Меня уже вряд ли можно было увидеть за высокой колонной, а вот я видела хорошо.
И то, как Артем вальяжно покинул кабинет. И то, как мертвой хваткой вцепился в запястье Заливиной. И то, как грубо прижал ее к стене коридора, навалившись сверху.
А дальше… Дальше я уже не смотрела.
 
В груди с новой силой вспыхнула злость, и я молнией бросилась по лестнице, едва не споткнувшись о ступеньку. Вот только не знала, что именно меня так разозлило.
  
Глава 13
 
Артём.
— Твоих рук дело? — процедил сквозь зубы, почти уверенный в том, что этот вопрос в принципе не имел смысла.
— О чем ты, Тем? — глупо заулыбалась Заливина, пытаясь ещё теснее ко мне прижаться.
Я автоматически сделал шаг назад, увеличивая расстояние между нами, но руку ее не отпустил. Только крепче сомкнул на девичьем запястье свои пальцы, упиваясь злостью и гневом.
— Не прикидывайся! Я видел, как ты возле кабинета терлась! Какого черта, ты это сделала?
— Ух, какие мы злые, — продолжала корчить из себя дуру, и тогда я не сдержался.
Скрипнув зубами, врезался ладонью в стену прямо рядом с ее головой, чтобы пришла в себя, и наклонился ниже, чтобы доходчиво объяснить этой барби о возможных последствиях ее проступков:
— Ещё раз сделаешь что-то подобное, замучаешься от отдачи! — отстранился, небрежно поправив воротник на ее рубашке, и уже хотел уйти, как Виталина своими тонкими пальцами вцепилась в мою руку и изобразила такое виноватое лицо, что я чуть не проникся.
— Артем, прости. Я не знала, что ты тоже был в классе. Когда ты вообще успел там оказаться? — пыталась найти себе оправдание, то и дело пробуя поймать мою шею. — Я же не специально, я хотела только проучить эту выскочку. Когда ты уже наиграешься в свои дурацкие игры, Темочка? Тебе же наплавать на неё, как и на остальных, — почти умоляла и даже не поленилась пустить слезу. — Оставь ты ее в покое, неужели ты не видишь, что она просто издевается над тобой? Ты ей не нужен. А я… Я же люблю тебя! По-настоящему люблю, Артём. Я могу доказать. Чего ты хочешь? Скажи. Я готова даже с тобой…
— Хватит! — резко оборвал я девчонку, прервав ее истерику. Такое с ней случалось часто, и для меня это было худшим наказанием. — Вит, перестань унижаться, — попытался сказать уже спокойным тоном. — Между нами никогда ничего не будет. Я тебе это говорил и скажу ещё! Хватит воображать наши отношения, у меня нет к тебе никаких чувств. Я просто неспособен их испытывать. Весь этот бред про любовь — это не про меня! И чем быстрее ты это поймёшь, тем легче будет для тебя.
Никогда не понимал людей, которые могли открыто показать свою слабость другому, выдавая эту жалкую картину за любовь.
Любви нет! Это миф! Фантом! Иногда болезнь.
Да! Глупая болезнь, которая никак не связана с этим великим чувством, которое все так превозносят.
Зачем нам с самого детства навязывают это глупое несуществующее чувство, от которого люди потом гробят свои жизни, посчитав себя жалкими неудачниками? Все гораздо проще! Всегда можно все послать и переключиться.
Одна. Другая. Какая разница?
Возможно, существует какая-то привязанность, привычка, комфорт в конце-концов. Но ведь его можно создать с кем угодно, если не ограничиваться во времени. Красивых море, выбирай любую.
Нет! Никогда не соглашусь с тем, что это отдельное чувство, которое невозможно из себя вытравить. Глупо в это верить, а ещё глупее так унижаться.
— Тогда почему ты бегаешь за этой бюджетницей так, словно сам напоролся на свои методы? — уже перешла на крик, подавившись новым всхлипом. — Или в твоей игре поменялись правила?
А вот этот вопрос шарахнул по голове, как пропущенный удар. Потому что я сам всю неделю пытался найти этот ответ. Но бесполезно. С ней я вышел уже за пределы всех рамок и правил. Прогибался, как никогда и ни под кого. На глазах у всей столовой ежедневно, чуть ли не в зубах, носил ей за столик кофе. Сотни раз, на виду у всех был отшит, как какой-то прокажённый. Ещё отмахивалась, как от назойливой мухи. В общем, морозила конкретно, не оставляя шансов.
— Это только мои дела! И они тебя никак не касаются, — внезапно словил новую волну раздражения и, отодвинув от себя ее руки, удалился.