Избранное. Компиляция. Книги 1-11 (СИ)
«Что сделает Йорек?»
«Он намерен ворваться во дворец и вытащить тебя, вопреки всем трудностям».
Она отложила алетиометр; на душе у нее стало еще тревожнее.
— Они же ему не позволят, — сказала она. — Их тут слишком много. Жаль, что я не ведьма, Пан, тогда бы ты мог улететь, найти его, все сказать, и мы составили бы правильный план…
И тут она испугалась до полусмерти. В темноте, совсем близко от нее, раздался мужской голос:
— Кто ты?
Она вскрикнула и подскочила. Пантелеймон сделался летучей мышью, запищал, стал летать вокруг ее головы, а она попятилась к стене.
— А? А? — произнес тот же голос. — Кто это? Говори! Говори!
— Стань опять светляком, Пан, — сказала она дрожащим голосом. — Но не подлетай близко.
Мерцающая световая точка заплясала в воздухе и подлетела к голове говорящего. Оказалось, это вовсе не куча тряпья: это был прикованный к стене седобородый человек со спутанными волосами до плеч; в глазах его отражался мерцающий свет Пантелеймона. Его деймон, усталого вида змея, лежал у него на коленях и время от времени выбрасывал язычок, когда Пантелеймон подлетал слишком близко.
— Как вас зовут? — спросила она.
— Джотам Сантелиа, — ответил он. — Я Почетный Профессор Космологии в Университете Глостера. А ты кто?
— Лира Белаква. За что вас посадили в тюрьму?
— Злоба и зависть… Откуда ты? А?
— Из Иордан-колледжа.
— Что? Из Оксфорда?
— Да.
— Этот негодяй Трелони еще там? А?
— Пальмеровский Профессор? Да, — сказала она.
— Черт возьми, неужели? Его давно полагалось отправить в отставку. Двуличный плагиатор! Шут гороховый!
Лира издала неопределенный звук.
— Опубликовал уже свою статью о гамма-фотонах? — спросил профессор, сунувшись лицом к Лире.
Она отодвинулась.
— Не знаю, — сказала она, а потом по привычке стала выдумывать: — Нет. Теперь вспомнила. Он сказал, что должен еще проверить некоторые цифры. И… еще сказал, что собирается писать о Пыли. Вот.
— Вор! Подлец! Мерзавец! Мошенник! — закричал старик и так затрясся, что Лира испугалась: не припадок ли у него? Его деймон сонно сполз с его колен, а Профессор колотил себя кулаками по щиколоткам и брызгал слюной.
— Да, — сказала Лира, — я всегда думала, что он вор. И мошенник, и прочее.
Как ни странно было появление в его камере замызганной девочки, знавшей того самого человека, который стал для него наваждением, Почетный Профессор ни на секунду об этом не задумался. Бедный старик был безумен — и ничего удивительного, — но он мог располагать какими-то сведениями, полезными для Лиры.
Она села неподалеку от него — с таким расчетом, чтобы он не мог до нее дотронуться, но достаточно близко, чтобы видеть его при слабеньком свете, исходившем от Пантелеймона.
— Профессор Трелони особенно хвастался тем, — сказала она, — что очень хорошо знает короля медведей…
— Хвастался! А? А? Вот именно, хвастался! Да он просто попугай! И жулик! Ни одного самостоятельного исследования! Все украдено у одаренных людей!
— Да, это так, — подтвердила Лира. — А когда сам что-то делает, получается неправильно.
— Да! Да! Вот именно! Ни таланта, ни воображения, жулик до мозга костей!
— Спорить могу, — сказала Лира, — о медведях, например, вы знаете гораздо больше его.
— О медведях, — подхватил старик. — Ха! Я мог бы написать о них трактат! Поэтому меня и посадили сюда.
— Как это?
— Я слишком много о них знаю, и они не осмеливаются меня убить. Не осмеливаются, при том что очень хотели бы. Понимаешь, я знаю. У меня есть друзья. Да! Могущественные друзья.
— Да. И вы, наверное, прекрасный учитель, раз накопили столько познаний и опыта.
При всем своем безумии старик сохранил крохи здравого смысла: он посмотрел на Лиру пристально, как если бы заподозрил в ее словах иронию. Но она всю жизнь имела дело с подозрительными и чудаковатыми учеными — и ответила ему таким наивно-восторженным взглядом, что он успокоился.
— Учителем, — сказал он, — учителем… Да, я мог бы учить. Дайте мне хорошего ученика, и я воспламеню его мысль!
— Потому что ваши познания не должны просто так исчезнуть, — поддержала его Лира. — Их надо передать дальше, чтобы люди вас помнили.
— Да, — он важно кивнул. — Ты все правильно понимаешь. Как тебя зовут?
— Лира, — сообщила она еще раз. — А про медведей вы могли бы мне объяснить?
— Про медведей… — с сомнением повторил он.
— Вообще-то я хотела бы узнать про космологию, Пыль и все такое, но ума не хватает. Для этого вам нужны умные ученики. А про медведей я бы поняла. И вы спокойно могли бы меня научить. Мы позанимались бы медведями и, может быть, до Пыли бы дошли.
Он опять кивнул.
— Да, да, думаю, ты права. Между микрокосмом и макрокосмом есть связь! Звезды, девочка, — живые существа. Ты это знаешь? Там, наверху, все живое, и у всего есть великая цель! Вселенная полна намерений, понимаешь ли. Во всем, что происходит, есть цель. Твоя цель — напомнить мне об этом. Отлично, отлично… я забыл об этом в своем отчаянии. Отлично! Превосходно, дитя мое!
— Значит, вы видели короля? Йофура Ракнисона?
— Да. О, да. Я ведь прибыл сюда по его приглашению. Он намеревался основать университет. И собирался сделать меня Вице-канцлером. То-то был бы подарок Королевскому Арктическому Обществу! А? И этому мерзавцу Трелони! Ха!
— Что же случилось?
— Меня предали ничтожества. В том числе, конечно, Трелони. Знаешь, он ведь был здесь. На Свальбарде. Чернил меня, принижал мою квалификацию. Сеял ложь и клевету! Кто нашел окончательное подтверждение гипотезы Барнарда-Стокса? Кто? Сантелиа, вот кто. Трелони не мог этого пережить. Клеветал на меня. Йофур Ракнисон бросил меня в тюрьму. Увидишь, я скоро выйду. Я буду Вице-канцлером. И пусть тогда Трелони придет ко мне просить о снисхождении! И пусть тогда Комитет Публикаций Королевского Арктического Общества попробует отвергнуть мои труды! Ха! Я всех их выведу на чистую воду!
— Я думаю, Йорек Бирнисон поверит вам, когда придет сюда, — сказала Лира.
— Йорек Бирнисон? Бессмысленно его ждать. Он никогда не вернется.
— Он уже в пути.
— Тогда его убьют. Понимаешь, он не медведь. Он изгой. Как я. Опозорен, понимаешь? Лишен всех медвежьих привилегий!
— А все-таки, если Йорек Бирнисон вернется, — сказала Лира. — Если он вызовет Йофура Ракнисона на бой…
— Они этого не допустят, — решительно заявил профессор. — Йофур никогда не снизойдет до того, чтобы принять вызов Йорека Бирнисона. Йорек лишен всех прав. Он все равно что тюлень теперь, или морж, — не медведь. Или хуже того: тартарин или скрелинг. Они не станут драться с ним честно, как с медведем; убьют его огнебоями еще на подходе. Никакой надежды. Никакого милосердия.
— Правда? — с отчаянием сказала Лира. — А что с другими узниками медведей? Вы знаете, где их держат?
— Других узников?
— Ну, вроде… лорда Азриэла?
Профессора будто подменили. Он съежился, отпрянул к стене, предостерегающе покачал головой.
— Тсс! Тихо! Тебя услышат! — прошептал он.
— Почему нельзя говорить о лорде Азриэле?
— Запрещено! Очень опасно! Йофур Ракнисон запрещает о нем говорить!
— Почему? — спросила Лира, придвинувшись к нему, и тоже шепотом, чтобы не пугать старика.
— Держать лорда Азриэла под стражей — это особое задание, возложенное на Йофура Жертвенным Советом, — прошептал в ответ старик. — Миссис Колтер лично приезжала к Йофуру и посулила ему большое вознаграждение, если он изолирует лорда Азриэла. Видишь ли, я знаю об этом, потому что тогда я сам пользовался расположением Йофура. Я встретился с миссис Колтер! Да. Имел с ней долгую беседу. Йофур был очарован ею. Беспрерывно о ней говорил. Ради нее готов на все. Если ей надо, чтобы лорда Азриэла держали за сто километров отсюда, — будут держать. Все, что угодно для миссис Колтер, все, что угодно. Он хочет назвать свою столицу в честь нее, тебе это известно?