Сокол и Ласточка
К нам направлялся Гарри Логан. Бриз трепал ворот его кожаного кафтана.
— А? — крикнул сверху Друа. — Ты мне?
— Нет, приятель. Эпину!
Чтобы ирландец не заметил удаляющуюся лодку, Летиция сама пошла ему навстречу. Они сели под квартердеком, куда не долетали брызги и где не так шумел ветер. Я, разумеется, был тут как тут.
Гарри сразу перешёл к делу:
— Капитан рассказал вам про сокровища. Про золото и серебро, которого в тайнике чёртова уйма. Мы спрятали в тайнике двадцать сундуков, каждый весом от десяти до двенадцати стоунов. Но Дезэссар не знает самого интересного. — Он наклонился к самому уху Летиции. — Главнейшая часть приза не золото и не серебро. Она хранится в сафьяновом ларе. Пратт лично отобрал и уложил туда самые лучшие ожерелья, кольца, подвески и прочие изделия из драгоценных камней. Хоть по весу это, может быть, всего одна пятидесятая часть клада, но по стоимости — треть, а то и половина. Этот сундучок я французской короне не отдам. Он достанется нам с вами. Мы поделим содержимое пополам. Потому что я испытываю к вам искреннюю симпатию. Что скажете?
Подумав, девочка задала резонный вопрос:
— Зачем вам с кем-то делиться? Из одной лишь симпатии?
Логан рассмеялся:
— Нет, конечно. Штука в том, что в одиночку ларь оттуда не вытащишь. Нужен напарник. Вот я и выбрал вас.
— А почему именно меня? С мичманом и королевским писцом у вас дружба теснее, чем со мной.
— Хотите начистоту? — Гарри положил собеседнику руку на плечо. — Я хорошо разбираюсь в людях. Иначе давно бы уж получил удар в спину. Тысячу раз. Так вот, вы не из тех, кто способен воткнуть приятелю под лопатку нож, даже ради большого куша. Девять людей из десяти это сделали бы, но не вы. Это во-первых. Во-вторых, вы головастый парень, Эпин, схватываете всё на лету. А там есть одна загвоздка. Джереми Пратт никого из нас не пустил внутрь пещеры. Он был силён, как бык, и перетаскал сундуки в одиночку. А пещера там ого-го какая, есть где спрятать сокровище. Я потом украдкой наведался туда. И не нашёл тайника. Может, вы сообразите, я очень на вас надеюсь… Есть и третья причина. — Здесь он заговорил так тихо, что мне пришлось пролезть меж ними и задрать голову. — Понадобятся ваши медицинские, точнее сказать, аптекарские познания. Вообще-то нас в деле четверо: мы с вами и Клещ с Пронырой. Я не зря приваживал этих паршивцев, они тоже пригодятся.
— Зачем? Там мало двоих?
— Мало. Вы и я, мы вытащим ларь наружу, но потом придётся нести его на себе. Нужны «вьючные ослы» — у меня ведь рука порезана. Ни мичману, ни писцу я не доверяю. Я разработал кое-какие меры предосторожности — для этого необходимо, чтобы «ослов» было именно двое. Не беспокойтесь, у меня всё продумано.
— Выходит, драгоценности будут поделены на четыре части?
— Ни в коем случае! — зашипел штурман. — Я же говорю, мне нужны ваши медицинские познания. Первый «осёл» протащит сундук половину пути, а потом мы предложим ему подкрепиться ромом, в который вы кое-что подсыпете. Ясно? Потом точно так же поступим со вторым. Делить клад на четыре части не придётся.
Летиция кивнула:
— Понятно. Раз яд изготовлю я, вина за два убийства тоже ляжет на меня. Это не отяготит ваших взаиморасчётов с Всевышним.
Ирландец смущённо молвил:
— Я же говорю, вы парень головастый. У меня и так, сами знаете, на сей момент отрицательное сальдо.
— Знаю.
— Ну что? По рукам?
И Гарри протянул свою маленькую, цепкую ладонь.
Я был уверен, что моя питомица с возмущением её оттолкнёт. Но Летиция меня удивила — она скрепила зловещий сговор рукопожатием.
— По рукам. Выкладывайте подробности.
На баке пробили восемь склянок. Четыре часа пополуночи.
— Мне заступать на вахту. — Гарри поднялся. — Сделаем так. Через четверть часа поднимитесь на квартердек. Скажите, что я обещал научить вас управляться с штурвалом. Ваша любознательность известна, рулевой не удивится. Я скажу ему, что он может отправляться в койку. Море тут чистое, скалы и мели остались позади. Вы встанете на место рулевого, и никто не помешает нам продолжить разговор…
Я был вне себя от возбуждения. Прыгал у моей питомицы под ногами, взлетал и дёргал её клювом за рукав. Ветер подхватывал меня, отшвыривал в сторону — туда, где кипели пеной волны, но я возвращался, отчаянно работая крыльями. Я надсаживал горло, кричал: «Что с тобой, девочка?! Я перестал тебя понимать! Ты готова принять участие в хладнокровном убийстве?! Не верю!»
В конце концов Летиция подхватила меня и сунула себе под мышку, чтоб я не мельтешил перед глазами.
— Клара, ты мешаешь мне думать. Уймись.
Я тюкнул её в тёплый бок. Тогда она прошептала:
— Я выкуплю его…
Ах, вот что. Ты хочешь из своей доли похищенного сокровища выкупить у Дезэссара пленника? Ударить по голове славного дядюшку Мякиша ты не смогла, тебе проще отправить на тот свет двух несимпатичных особей? Это очень по-женски. Но я не осуждал мою девочку. Разве что совсем чуть-чуть. Я уже говорил, что не придерживаюсь христианской доктрины о недопустимости убийства — как, впрочем, большинство христиан. Если человек мерзавец, без него, как говорится, воздух чище и трава зеленей. Ни мичмана Проныру, ни мэтра Салье мне будет нисколечко не жалко. Но меня заботило другое.
«Неужто ты не понимаешь, что Логан прикончит тебя, как только ты сделаешь своё дело?» — спросил я, путаясь в складках плаща.
— Ты права, Клара. Пора идти…
* * *Десять минут спустя прерванная беседа продолжилась. Логан и Летиция встали у штурвала. Если не считать меня и марсового матроса, кутавшегося в одеяло на верхушке грот-мачты, вокруг не было ни души. Остальных вахтенных штурман отпустил вниз, благо попутный ветер дул ровно, а море опасности не представляло. «Ласточка» сама неслась по волнам, развив скорость узлов в одиннадцать, а то и двенадцать.
— Я не рассказал вам про ещё одну сложность, ожидающую нас на Сент-Морице, — говорил ирландец. — Там обитают свирепые дикари, с которыми нам предстоит справиться, прежде чем мы сможем добраться до сокровища.
— Выходит, вы с Праттом их не выдумали? Они действительно существуют?
Логан покосился на неё.
— Тыква рассказал?
— Да. Он был уверен, что вы с Праттом прикончили товарищей, чтоб ни с кем не делиться добычей.
— Честно говоря, я предлагал это капитану. Но упрямец сказал, что он не душегуб. Нет, про дикарей всё правда… Когда мы высадились на остров, их было не видно. Они попрятались. И напали на обратном пути, из засады. Это настоящие дьяволы. Огромные, чёрные, свирепые. Они прикончили всех кроме Джереми, прежде чем ребята успели взяться за оружие. Убили бы и Пратта, но их предводительница велела взять его живьём — он ей приглянулся.
— Предводительница?!
— Не перебивайте, Эпин. Я всё расскажу… Меня спасло чудо. Или моя предприимчивость — не знаю. Я отстал от остальных и тайком вернулся в пещеру. Хотел понять, куда Пратт запрятал сундуки. Мы ведь ждали его снаружи день, ночь и еще полдня… Тайника я не нашёл, но зато остался жив. Когда я шёл обратно, увидел на тропе десять раздетых догола, безголовых трупов… — Он передёрнулся от страшного воспоминания. — Дикари были уверены, что истребили всех и больше не маскировались. Я нашёл их логово по стуку бубна и крикам. Засел в зарослях и долго наблюдал.
— А ваш корабль?
— Там мелкая бухта, в которую можно войти лишь при очень высоком приливе. «Бешеный» встал на якоре за скалами, в полумиле от берега. Пратт велел помощнику ждать и ничего не предпринимать. Вот они и ждали. А я сидел в кустах и тоже ждал. Откуда на необитаемом острове взялись чёрные дикари, объясню после. Это целая история.
— Они что, сами вам её рассказали?
— Нет, мне рассказал её Пратт, — ответил Логан, не заметив или проигнорировав недоверчивость, прозвучавшую в вопросе. — Дикари устроили себе жилище на корабле, который бурей выкинуло на мелководье. Завтра сами увидите… Верховодит у них огромная бабища, которую я прозвал Чёрной Королевой. Я видел, как она обнималась и миловалась с беднягой Праттом. Сначала он был привязан к мачте. На второй день королева его отвязала. На третий отпустила… Я решился выйти из укрытия, когда увидел, что Джереми готовится сесть в лодку, а дикари его не трогают. Не тронули они и меня. Пратт был похож на высосанный лимон — женщина-гора измучила его своей страстью. Он сказал, она называла его «пти-кошон», «поросёночек». У Чёрной Королевы там целый гарем из дюжины здоровенных негров, каждый по шесть-семь футов ростом. Но такого, как Джереми, — низенького, квадратного, да ещё с белой кожей, не было. Вот она его и полюбила. Женщинам вечно хочется чего-то необычного…