Язычники (ЛП)

Маркус громко смеется.
— О, черт, ты такой дерзкая, когда ревнуешь, да?
Скрещивая руки на груди и закидывая ноги на диван, я окидываю комнату тяжелым взглядом, изо всех сил стараясь не обращать на него внимания, пока мне не пришла в голову глупая идея броситься на него и задушить до смерти. В конце концов, теперь я хладнокровная убийца.
Волки начинают шевелиться на полу подо мной, и когда я переключаю на них свое внимание, Жасмин неуклюже появляется в прихожей огромной гостиной с телефоном Романа в руках. Она бросает на него короткий взгляд, прежде чем опустить глаза.
— Эээм, твой телефон запищал от нового сообщения, — бормочет она, все еще маяча в дверях, несмотря на явное желание вернуть телефон.
Она ждет там, где стоит, пока Роман смотрит на нее, нетерпеливо приподнимая бровь, хотя она по-прежнему не делает ни шагу, пока он не вздыхает и не протягивает руку, безмолвно приглашая ее пройти в гостиную, чтобы передать телефон.
Жасмин входит и быстро передает трубку.
— Вы с мужем разработали план? — Спрашивает Маркус, прежде чем она успевает убежать.
Жасмин кивает.
— Да, — говорит она, ее глаза слегка выпучиваются, когда она смотрит на храпящих на полу волков. Она с трудом сглатывает и пытается снова переключить свое внимание на Маркуса. — Он сейчас собирает наши вещи, и я встречусь с ним завтра с нашим сыном и уеду.
— То, что ты сбежала, — говорит Маркус, — не означает, что этот ублюдок не ищет тебя. Отнесись к этому с умом. Тебе нужно защищать ребенка, и такие придурки, как этот, будут использовать его против тебя.
— Ах, черт, — рычит Роман, ярость волнами исходит от него. Все взгляды поворачиваются к Роману, и небольшое отвлечение внимания дает Жасмин шанс рвануть отсюда так, словно ее задница горит. Она выбегает обратно на большую лестницу и падает обратно на третью ступеньку, держась за перила и оглядываясь по сторонам, как будто что-то может выпрыгнуть на нее в любой момент.
Роман встает и расхаживает по большой гостиной, его губы сжаты в жесткую линию, а взгляд постоянно устремляется на меня только для того, чтобы снова опуститься. Его рука дергается сбоку, а другая выглядит так, будто может раздавить его телефон одним легким нажатием.
— Что, блядь, происходит? — Спрашивает Леви, раздраженный нескончаемой ходьбой Романа.
Он останавливается прямо перед кофейным столиком, когда Доу встает и подходит к нему, чувствуя его разочарование и требуя почесывания. Роман бросает телефон Леви и делает все возможное, чтобы избежать моего жесткого взгляда. — Она была чертовски права, — бормочет он сквозь сжатые челюсти, изо всех сил пытаясь сдержать свой гнев, поскольку слова, срывающиеся с его губ, звучат как самые трудные слова, которые ему когда-либо приходилось произносить. — Ариана — гребаная змея.
Моя спина напрягается, когда взгляд Романа наконец возвращается к моему, в его темных глазах сверкает чувство вины, но беспокойство не дает мне испортить настроение из-за такого милого поворота событий. — Что она сделала? — Я требую ответа, когда холод пробегает по моим костям, а желудок сжимается, мне не нравится выражение его лица.
Роман снова переводит взгляд на Леви, наблюдая, как он воспринимает все, что происходит на экране, и я обнаруживаю, что стою, отчаянно желая узнать, что, черт возьми, происходит. Челюсть Леви сжимается, и когда его взгляд встречается с моим, Маркус выхватывает телефон прямо у него из рук.
— В чем дело? — Спрашиваю я, устав от того, что у меня нет ответа.
Нерешительность, беспокойство и неловкость сквозят во взгляде Леви, когда он снова смотрит на Романа, они вдвоем ведут какой-то безмолвный разговор. Я не могу избавиться от ощущения, что, что бы ни было в телефоне, это не только имеет какое-то отношение ко мне, но и вот-вот изменит ход игры.
Глаза Маркуса расширяются, когда он опускает взгляд, и когда он не говорит мне того, что мне нужно знать, я подскакиваю и выхватываю телефон прямо у него из рук. Я отступаю на несколько шагов, давая себе время рассмотреть телефон, прежде чем парни смогут отнять его у меня, но они сдерживаются, позволяя мне увидеть всё своими глазами.
 
Мой взгляд упирается в маленький экран, на котором отображается видео, присланное по личному номеру, и, когда я открываю его, меня охватывает нервное возбуждение. Видео темное и похоже на запись с камер наблюдения в старом баре. Вверху стоит временная отметка, датированная несколькими неделями назад, но не это привлекло мое внимание.
Ариана сидит за стойкой бара с бокалом в руке, глядя на мужчину, которого, я думала, никогда больше не увижу. Лукас Миллер. Они глубоко погружены в дискуссию, и по их реакции друг на друга становится ясно, что дружбы между ними точно нет. Это бизнес, и единственный вид бизнеса, к которому Лукас Миллер имеет какое-либо отношение, — это я и ванна.
Я тяжело сглатываю, слезы наворачиваются на глаза, когда воспоминания о той ночи снова обрушиваются на меня.
— Когда это было? — Спрашиваю я несмотря на то, что сверху четко видна дата. Моя голова слишком перегружена, чтобы отмотать воспоминания назад и пытаться точно сказать, сколько дней назад Лукас напал на меня.
Роман тяжело вздыхает, и я почти вижу, как разбивается его сердце, когда его доверие к Ариане рушится прямо у нас на глазах.
— Эта временная метка относится к ночи перед той, когда Лукас напал на тебя, — говорит он, склонив голову, отказываясь встречаться со мной взглядом. — Это моя вина. Я сказал ей, где мы будем, думая, что она может захотеть выбраться на ночь. Она отказалась, сказав, что у нее уже есть планы. Я и подумать не мог, что эти планы воткнут мне нож в спину.
Я сжимаю телефон в кулаке, когда потребность обрушить адский дождь на Ариану пронзает меня. Она сделала это. Она сказала Лукасу, где мы будем. Она подставила меня, и именно поэтому она была так чертовски самодовольна, увидев мои шрамы сегодня утром. Она нанесла их на мое тело так же, как и Лукас, и эта сука поплатится.
Ярость пульсирует во мне, когда я пересекаю комнату, становлюсь прямо перед Романом и хватаю его за подбородок точно так же, как он делает это со мной.
— Теперь ты мне веришь? — Я плююсь, имея каждый гребаный мяч на своей площадке и сдерживаясь от ребяческого "Я же тебе говорила".
— Эта сука сдохнет вместе с твоим отцом, и если ты хоть на секунду подумаешь, что я блефую, ты жестоко ошибаешься.
29
Не прошло и минуты с того момента, как я узнала о предательстве Арианы, как все трое братьев, одетые в черное, спускаются по массивной лестнице, сообщая мне, что сейчас все полетит к чертям.
— Что вы делаете? — Я бросаюсь следом за ними, когда они врываются в гараж, широко распахивая дверь и едва разбираясь, кто первым переступит порог, их решимость заставить головы покатиться сияет ярче, чем я когда-либо видела.
— Единственная причина, по которой мы до сих пор не разобрались с нашим отцом — это Ариана, — бормочет Роман, когда все они направляются к запертой двери гаража. — Она раскрыла свои карты, и с этого момента наша защита больше не распространяется на нее. Сегодня вечером мы нападем на нашего отца.
Мои глаза вылезают из орбит, когда я наблюдаю, как парни открывают запертую дверь и попадают в комнату, полную оружия. Здесь, блядь, оружейный склад. Автоматы, пистолеты, кинжалы, метательные звезды, вещи, названий которых я даже не знаю. Они выстроены в ряды у стены, как я бы ожидала увидеть в штаб-квартире долбаного ЦРУ или спецназа. Нет, более того. Как у военных. Чертовых “морских котиков”. Это безумие.
Я таращусь на все это, оглядываясь вокруг, абсолютно пораженная и в то же время напуганная. Здесь гранаты и ящики с динамитом, вещи, которые я была бы рада никогда в жизни не увидеть.