Мои неотразимые гадюки. Книга 2 (СИ)

Однако, на конец схватки не похоже. Кабаняка, конечно, здоров! И непробиваем, но ловок зараза. А уж могуч-то: заднего привода лишился, но прыти не растерял. Опустив задницу на подрезанные ноги, зверь неподражаемо резво отзывался на каждый бросок в свою сторону. Армы кружили вокруг него двумя вкрадчивыми птицами, медленно поводящими крыльями. А затем молниеносный прыжок, удар и отскок. Скорей, нырок улепетывающей рыбы.
Зверь полувизжал-полухрипел. Наносил мордой ответные удары, неизбежно промахиваясь. После каждого удара тотчас опускал голову, почти прижимая её к брюху. Прикрывает – одобрил Дон – там броня потоньше.
– Зачем они над ним издеваются?! – заверещала за спиной Лэти. – Лэйра, ты чувствуешь?!
– Да! – огрызнулась та у Дона под боком.
Он вклинился в башку зверя по каналу её проникновения. Лэйра ощутила это и открыла манипулятору доступ к тому, что чувствовала сама: отчаяние живого существа, попавшего в смертельную ловушку. Боевая ярость грага пошла на спад – он больше не мог крепко стоять на ногах. Уверенность выветрилась под напором предсмертного шока. И граг вдруг растерялся, не соображая: где находится и почему? Вокруг совершенно чужая ему земля, на которой он оказался будто бы только что. Вот сию секунду и самым непостижимым для себя образом.
Он затосковал. И всё призывал кого-то сильного, кто должен его кормить и защищать. Обязательно должен! Потому, что так правильно. Так было, и обязано оставаться всегда. Лэйру что-то настойчиво закарябало глубоко внутри – Дон почувствовал это физически. Какое-то смутное воспоминание о том, чего она точно никогда не видела и не знала. Ощущение, будто это животное что-то значит для неё. Или связано с ней как-то иначе. Лэйра подняла к нему лицо. Она не плакала. Её глаза умоляли манипулятора прекратить эксперимент.
Тут Гнер прыгнул наискось мимо оскаленной морды. Достал в прыжке окровавленное рыло. Полоснул по нему саблей и удачно приземлился на ноги, лишь слегка шатнувшись вбок. Граг не взвизгнул, а почти закричал. Дон снова глянул на подругу. Нехотя кивнул. Дед прав: щупы – это сплошные эмоции и никакого конструктивизма. А ведь в результате этой схватки им удалось дотянуться до глубинных пластов подсознания грага. И там получить подтверждение гипотезы о взаимосвязи между эмпатами и этими северными биомутантами. Следовало бы ещё поработать, но…
Дополнительная информация не стоит дестабилизации системы. Объект Лэйра является одним из основных её узлов. Психологическому состоянию объекта нельзя наносить существенный урон. А Лэйру нельзя обижать. Та уже затопила сознание животного умиротворяющей теплотой, в которой его страх утонул целиком. А потом и само сознание захлебнулось, идя ко дну тихо, мирно и безболезненно. Дон оперативно готовил мозг к отключению сердца. Истерзанный зверь, подогнув передние ноги, сунулся мордой в землю. Пару раз клюнул её сонной птицей, разбивая остатки рыла. Два клинка вошли в брюхо осевшего грага через пару секунд после остановки сердца.
В сознании самой Лэйры закопошилось сомнение: а надо ли было с ним так? Почему он должен был умереть? Дон отмотал ситуацию назад, и подруга тотчас вспомнила, что так и не сумела обуздать ярость вожака. Что её проникновение вышвыривало каждый раз, когда удавалось пробить канал. Щуп не справился с поставленной задачей – тогда к своей приступили армы. Вожак должен был умереть. Это поможет второму молодому самцу не впасть в состояние такой же необузданной ярости. Самке тоже. Манипулятор почти безболезненно активизирует код воздействия. И тогда бедные животные вернут себе тех «сильных», что должны их кормить и защищать. Обязательно должны. Потому, что так правильно. Так было и обязано оставаться всегда.
– Пылюки-то подняли! – нарочито возмущалась Паксая, пролезая в щель к Лэйре. – Ничего не видать!
Сестрёнка вытолкнула подругу наружу, на ринг, где угомонились тяжеловесы, и встала рядом. Обняла её за плечи – щуп ещё не пришёл в себя. Принятие на себя такого широкоформатного транслирования чужих предсмертных эмоций не проходит даром. Это стабилизатор доволен, а вот у Дона слёзы подступали к глазам. Жаль было вожака до зубовного скрежета. Если бы только Лэйре удалось. Хотя бы на несколько секунд она смогла задержаться в канале, умудрилась бы его оглушить, и Дон сумел бы закончить ввод кода. Но, процесс каждый раз обрывало. Взбешённый до последней капли рассудочности граг отбивался от попытки помочь, как от ударов. Что ж, не судьба.
 
Зато смерть вожака здорово оглушила самку. И Лэти, протолкавшись на площадку следом за Паксаей, сумела до неё дотянуться. Мало того: зацепилась и даже чуть расширила канал, куда уже летел поток сигналов. Введение и активация кода воздействия закончились прежде, чем самка взбрыкнула и вышвырнула Лэти из башки. Девчонка не стала с ней воевать. Дескать, пускай успокоится, а щуп покуда прощупает и остальных. Обескураженного молодого самца она расщелкнула легко. А детишек и того легче, так что Дон успел впрыснуть в бестолковые мозги по порции кода.
Он скользнул взглядом по своему воинству. Вылезающий из-за камней Вуг спокоен, но насторожен. Паксая волнуется – хотя по виду не скажешь – и пытается встряхнуть подругу. Армы – по уши в своём боевом режиме – прикрывают девчонок. А где-то в паре сотне шагов впереди их цель: вход в туннель, откуда воняет, как из подземных пределов, если верить байкам жрецов. Все стоят и ждут результатов совместной работы, если так можно назвать распластавшееся тело вожака. Оно мозолит глаза и нервирует щупов – подал сигнал дед.
Дон инициировал двойное проникновение в гадин. Лэти возбуждена, но уже перестроилась на деловой лад. Лэйра тоже активно подавляет последствия психоза – она сильная, она справится. Дон покосился на деда и кивнул, мол, живы курилки. Тот присел на камень и сконцентрировал внимание на Лэйре – Лэти Дон будет контролировать сам. Сейчас её выход: самку будет обрабатывать именно она. На таком расстоянии «ищейка» ведёт грагов даже в туннеле. Мать семейства продвигается по нему в нервическом режиме: шаг назад, два вперёд. Но, продвигается.
Лэти тоже продирается между мужиками, воюя с их железными плечами. Дон помог девочке: проникновение, активация кода воздействия армов. Приказ подчиниться щупу, но подстраховывать его не в ущерб работе. Гнер с Фуфом чуть расступаются – Лэти бросает благодарный взгляд на стабилизатора и медленно шагает к туннелю. Ребята за ней, не выходя из боевого режима, но и не стремясь перехватить инициативу. Только жёстко следя, чтобы ребёнок не вздумал в одиночку сбежать посмотреть на зверюшек.
Гнер почувствовал манипуляции Дона. Полуобернулся и отчётливо кивнул, мол, согласен с целесообразностью твоего контроля – умный всё-таки мужик. И во всю голову дефективный. Оттого и бегает от своих – скучно ему в компании проштампованных под копирку личностей.
Вдруг Лэти остановилась.
– Не ходите за мной! – невольно вырвалось у неё.
Армы замерли и даже приопустили оружие. Контроль стабилизатора помог им перебороть боевой режим. Подчиниться команде, не разбирая: сколько прав у того, кто эту команду отдает, и в каком он звании. Но Дон не сомневался: любая штатная на их взгляд опасность, и армы рванут вперёд убивать. Лэти – умничка – сообразила это. Поэтому старалась избегать резких посылов, которые они могут счесть за повод к атаке.
Это, кстати, не бесполезно и для тех, кто выплывал из туннеля. Наконец-то, самка явила себя назойливым экспериментаторам: более изящная, короткозубая и самоуверенная. Не успела она сделать и пары шагов, как под сисястым брюхом пронёсся смерч. Он выкатился из-под свиньи маленьким поросёнком. Малыша не портила даже вытянутая морда с проклюнувшимися клыками. Второй детёныш – постарше и вдвое крупней – чинно шествовал за матерью, не проявляя к гостям ни малейшего интереса. А малыш нёсся, как ошпаренный, навстречу долгожданным двуногим. Они пришли – их «сильные»! Они будут кормить и защищать – это правильно и здорово.
Грагша раздражённо взвизгнула – огибая вожака, поросёнок не вписался в траекторию и завалился на бочок. Лэти сильно рисковала, присев на корточки в ожидании столкновения с летящей к ней любовью. Гнер едва успел подпереть хлипкую девчоночью спину, когда воодушевленный почитатель врезался в щупа и радостно завизжал. Не будь за спиной арма, Лэти бы сейчас валялась на спине. А на её раздробленной грудной клетке вытанцовывал бы счастливый поклонник. Ведь росточком и весом он был со старую добрую свинью, от которой вёл родословную.