Созвездие Стрельца

– Почему? – удивился он. – Здесь же казино.
– Все равно. Здесь жизнь так устроена… Чтобы была сдержанная элегантность. Так герцог де Морни решил, когда курорт основал. А элегантность далеко не всем нравится. Во всяком случае, большого наплыва наших в Довиле не бывает. Не хотят за сдержанность платить.
– Но ты же платишь, – сказал он. И сразу же, решив, что обидел ее, смутился: – Ты не нувориш, конечно.
Тамара не обиделась. Во-первых, странно обижаться на слова человека, которого знаешь большую часть своей жизни и с которым за эту большую часть уже сказаны тысячи разных слов. А во-вторых, это ведь правда: она действительно может позволить себе и Довиль, и многое другое, что многим другим только грезится в несбыточных мечтах. И если не позволяет, то лишь потому, что не чувствует потребности во многом из многого. И многим это непонятно, и многие смотрят на нее поэтому не с завистью даже, а с ненавистью, гораздо большей, чем она вызывала бы, если бы потребовала у супруга виллу и яхту.
– Надолго ты здесь? – спросил Паша.
– Я на театральный фестиваль приезжала, – ответила Тамара. – Завтра уезжаю.
– И я завтра, – сказал он. – А что сегодня вечером делаешь?
– Да ничего особенного. По берегу пойду гулять. Поужинаю где-нибудь.
Паша помедлил, и Тамара поняла, что он хочет спросить, одна ли она собирается гулять и ужинать, но этот вопрос кажется ему бестактным. Она едва сдержала улыбку. Знал бы он, как легко ей отвечать на подобные вопросы! Мало осталось в ее жизни того, что заставляло бы сердце биться быстрее. Да просто ничего такого не осталось.
– Так, может, вместе? – наконец предложил он. – Погуляем и поужинаем.
– Я думала, ты в последний вечер в казино пойдешь, – улыбнулась Тамара.
– У меня смокинга нет. И фигура нестандартная, руки слишком длинные. В прокате не подобрать.
– В довильском прокате что угодно подберут. Но здесь смокинг не требуют. Иди в чем хочешь, только не в спортивном.
– Не знаю. – Паша покачал головой. – Я вчера в парке вечером сидел возле казино, видел, кто туда идет. Не то что спортсменов не наблюдалось, но и таких, знаешь… Для кого бы все это непривычно было. Исключительно подготовленные шли люди. Природно подготовленные, тремя как минимум поколениями. А ты в казино была? – с интересом спросил он.
– Была.
– И как там?
– Дивной красоты ампир. Особенно лестница хороша. И стены в зале тоже – рисунок на них изумрудный.
– А во что ты играла за зеленым сукном? – спросил Паша.
– Сукно здесь не зеленое, а алое. И абажуры над столами ярко-красные. И крупье не стоят, а сидят.
– Почему?
– Паша, спроси что-нибудь полегче! – засмеялась Тамара. – Думаешь, я дни и ночи в казино просиживаю? Я не азартная. Сыграла в прошлом году три раза во французскую рулетку, и все.
Разговаривая, они медленно шли по дощатому настилу. Паша пошел в кабинку переодеться. Ожидая его, Тамара думала, правильно ли будет провести с ним сегодняшний вечер.
Этот странный вопрос пришел ей в голову неожиданно и встревожил ее. Она сама не понимала почему, но чувствовала именно тревогу.
– Так как, идем вечером гулять? – спросил Паша, вернувшись.
– Да, – кивнула Тамара.
Делиться с ним своими необъяснимыми сомнениями она, конечно, не стала.
– А куда пойдем, кстати? – спросил он. – Я же ничего не знаю. Где здесь обычно ужинают?
– Да везде, – пожала плечами Тамара. – В казино. В отелях. На каждом углу. А, вот! – вспомнила она. – В Ульгате есть симпатичное местечко. Может, туда?
– Ульгат – это что?
– Городок на побережье. Деревня по-нашему. Я там знаю очень хороший ресторан, где морских гадов подают. Жалко же в Нормандии устриц не попробовать.
– Жалко, – согласился Паша. – Я здесь вообще что был, что не был. Переговоры целыми днями, на море только в окно смотрел. Сегодня начальник наконец с девушкой уехал – я хоть поплавать вышел.
– То есть вечером он не вернется? – уточнила Тамара.
– Надеюсь. Девушка достаточно красивая, по-моему.
– Тогда через два часа встречаемся у входа в «Нормандию», – сказала она. – Под часами. Вызовем такси и поедем в Ульгат.
  
Глава 8
 
– Не знаю, как кто, а ты точно вписываешься в сдержанную элегантность.
Паша смотрел так, что Тамара смутилась. Вот уж не ожидала этого от себя! Или ожидала?..
Во всяком случае, одеваясь к вечеру у себя в номере, она переменила перед зеркалом три наряда. Уже и не помнила, когда с ней такое бывало.
Тамара появлялась во многих местах, где встречали по одежке и по ней же провожали, поэтому одежек у нее было много. И все они были безупречны, об этом она заботилась, так что, собираясь куда-либо, могла без раздумий надеть любую. А сегодня и вообще не было необходимости тщательно выбирать наряд: ресторан, куда они с Пашей направлялись, был очень простой. Тот самый ресторан, в который будним вечером не чинясь приходят местные жители, чтобы попросту поужинать семьей или дружеской компанией. Тамара и выбрала его ради хорошей кухни и нормандской атмосферы.
И почему же тогда выбирает одежду так, как не выбирала ее уже… Невозможно припомнить, сколько лет она не выбирала ее так придирчиво.
Только поймав себя на такой необъяснимой тщательности, Тамара смутилась и перестала вертеться перед зеркалом. Но и само это смущение было ей удивительно.
В конце концов она надела те самые бледно-зеленые кюлоты, которые вернула перед ее поездкой Марина – надо же, именно они пригодились! – блузку из белого батиста и туфли ярко-изумрудного цвета.
Когда Тамара впервые заметила, что внешность ее становится все менее броской – насыщенность цвета уходит не только из губ, но даже из радужной оболочки глаз, и так от рождения светлых, – то стала продуманно, по одной добавлять в свой гардероб пятна такие яркие, каких не выбирала в молодости. Следила только, чтобы цвета их были чистыми, беспримесными, вот как изумрудные туфли, надетые сегодня.
Приноровляясь к своему возрасту, она и укладку перестала делать, и завивку, поэтому сегодня ее волосы выглядели так, будто разлетелись по плечам сами собою. Хотя на самом деле каждая прядь была продуманно подстрижена умелым мастером, к которому она приходила раз в месяц, и для каждой же пряди им был подобран отдельный оттенок.
Последним штрихом стали хрустальные кристаллы, похожие на кубики льда, на длинной платиновой цепочке.
В результате всех своих усилий – сначала неторопливых, потом поспешных – выглядела Тамара сегодня безупречно. Этого невозможно было не понять, бросив взгляд в зеркало уже у выхода из номера.
И Паша, значит, тоже это понял. А она постаралась не обращать внимания на то, что обрадовалась его понятливости.
Как и на то, что и сам он выглядит этим вечером безупречно и молодо. Может, просто оттого, что так выглядит теплым вечером у моря любой мужчина в светлых брюках и ярко-синей рубашке.
«А может, потому что я его таким вижу», – подумала она.
И поскорее прогнала из головы эту мысль.
Такси Паша уже вызвал. Всю дорогу до Ульгата Тамара ловила себя на том, что бросает на него удивленные взгляды. Она видела его каким-то другим и новым, не понимала, почему это сегодня так, и почти боялась понять.
Им повезло: столик на двоих освободился как раз в ту минуту, когда они вошли в ресторан.
– Ого! – сказал Паша, отодвигая стул, чтобы Тамара села. – Хороший ресторан, значит.
Ресторан был совсем не изысканный, но Тамара поняла, что он имеет в виду: в будний день, в конце курортного сезона, зал был полон.
Она любила то, что представлял собою этот зал: гул веселых голосов, простое радушие, которым здешние официанты отличались от парижских снобов, и, главное, раблезианские картины морского изобилия – их являл взору каждый стол.
– Можем взять рыбный суп, – сказала она. – Но не советую. Сытный ужасно, морских гадов после него просто не съесть.
– Берем, что ты скажешь. – Паша улыбнулся. – Я весь в твоей власти.