Созвездие Стрельца

Все остальное еще доделывалось, отделывалось, окутывалось интерьерными подробностями. Вчера Олег позвонил ей отсюда в Махру, сказал, что спешит, долго говорить не может, проблем не обнаружил, за последнюю неделю все сделано на совесть. Люстры?.. Да, и люстры, наверное, тоже, он не обратил на них особого внимания.
Войдя в гостиную, Тамара увидела, что его телефон – тот, который предназначался для семейных разговоров, – лежит на подоконнике. Она вспомнила, что вчера Олег звонил ей с одного из рабочих своих номеров, и поняла, что этот, для родственников, он забыл в доме. Вообще-то муж не забывчив, но с каждым бывает.
Она перенабрала на своем телефоне тот номер, с которого он звонил ей вчера, и Олег ответил. По его тону, по краткости фраз она поняла, что он занят, поэтому обсуждать подробности отделки не стала, сообщила только про забытый телефон.
– Хорошо, оставь там, – сказал Олег. – Я пришлю водителя забрать.
Простились, Тамара хотела положить свой телефон в сумку… И вдруг из него послышался женский голос.
– Олешка, ну где ты? – тем тоном, который почему-то считается капризным и милым, протянул он. – Иди ко мне, и пусть весь мир подождет!
Тамара поняла, почему это слышит: Олег нажал не на ту кнопку после разговора. Но что она слышит… Впрочем, это она тоже поняла сразу.
– Иду, – произнес ее муж.
Скрипнула кровать. Конечно, кровать, а не стул и не кресло. Так скрипела любая кровать под ним, тяжеловесным. Когда Тамара услышала этот звук впервые – в Ялте, перед распахнутым в ночь балконом, – то поняла, что всю жизнь он будет будоражить ее сердце и тело.
Она понимала, что надо выключить свой телефон сейчас же, немедленно, но держала его перед собой, смотрела на него не отрываясь и не могла заставить себя это сделать.
– Она из домика звонила? – проговорил звонкий женский голос.
Да какое там – женский! Трудно не понять, что он принадлежит молоденькой девчонке. Молоденькой, незамысловатенькой. Наверняка хорошенькой.
Олег промолчал.
– Из домика, да? – повторила та. – Олешек, а правда же, нам вчера там классно было? В той спаленке… Поедем еще? Ну давай поедем! Вы же не завтра туда переезжаете. А ты там был дико сексуальный…
Кровать заскрипела сильнее, и по тому, что речь прервалась, Тамара поняла, что ее муж закрыл девочке рот поцелуем. Как в глупых романах. Которых он не читал, правда.
Она все-таки выключила телефон. Она не могла слушать звуки, которые неслись оттуда. И зачем ей, собственно, это слушать?
Несколько минут сидела как громом пораженная. Потом поняла, что все это следует осмыслить. То есть не осмыслить – что здесь осмыслять? все ясно, – а понять, что ей в связи с этим делать.
Теоретически она была к этому готова. Тамара никогда не обольщалась мыслью, что она особенная, не такая, как все, и отношения с мужем у нее не как у всех, и никогда не произойдет с ней поэтому того, что происходит если не со всеми женами, то с очень многими. И практически со всеми мужьями, когда они переходят во вторую половину своей жизни.
Им хочется потешить себя иллюзией, что это не вторая половина, а вторая жизнь. Другая жизнь, новая. И силы у них во второй этой жизни будут новые, и женщины, и будут в ней какие-то необыкновенные впечатления или даже приключения, которых не было раньше и в которых они раньше ничуть не нуждались.
Так бывает со всеми, вне зависимости от того, как складывается семейная жизнь. Ладно, не со всеми, но почти со всеми. Она всего лишь не стала исключением.
Тамара видела их бессчетно, стареющих красавцев, или совсем не красавцев и уже постаревших, которые вдруг начинали совершать светские выходы с новенькими, свеженькими, хорошенькими девочками. Поразительным образом они полагали, что взгляды, которые бросают на них при этом давние знакомые, – это взгляды завистливого одобрения, а не снисходительного сочувствия.
Олег, впрочем, совершал светские выходы неохотно и только по просьбе жены, так что по крайней мере позорище такого рода им обоим не грозит. Хотя кто знает? Может, ему и в этом смысле захочется переменить свою жизнь.
 
Как бы там ни было, а, видя подобное многократно, Тамара волей-неволей примеряла это на себя. Говорила себе, что это не обязательно произойдет, но все-таки примеряла. И, примеряя, приняла несколько решений.
Если такое случится, она не станет закатывать истерику.
Она вообще не станет сообщать мужу о том, что ей известно о его похождениях. Возможно, они для него не значат ничего, кроме потребности в новых сексуальных впечатлениях. Возможно, даже просто в новых позах; такое тоже бывает сплошь и рядом. Неприятно, но не судьбоносно. Она понаблюдает некоторое время, так это или нет, и только потом предпримет какие-то действия. Какие? Не стоит загадывать. В зависимости от обстоятельств.
Так она рассуждала, когда всего этого не было. И вот теперь это есть, а она не уверена, что сумеет следовать принятым решениям.
Тамара взяла с подоконника телефон мужа. Модель была другая, чем у нее, она не сразу поняла, где искать сообщения. Их оказалось немного: Олег предпочитал звонить, поэтому и она, и Марина сообщений ему почти не присылали.
Зато от девочки, которой, как выяснилось, было классно в их с мужем спальне, сообщений обнаружилось множество. Тамара пролистывала их, едва ли не вслух при этом говоря, что должна обращать внимание только на информацию: не беременна ли эта И. – так она была обозначена у Олега, – как давно она присутствует в его жизни и каковы ее дальнейшие планы.
Но, говоря себе, что ее интересует только существенное, Тамара не могла отрешиться от всех этих «мой пушистенький Олешек», от описаний того, как именно было вчера улетно, почему и в какую минуту, от изложения планов на выходные и на совместный отпуск, который И. планирует провести со своим мальчишечкой на Мальдивах.
Все это было такой же несусветной пошлостью, как и способ, которым это стало Тамаре известно – из случайно не выключенного телефона… И все это было невыносимо. Совершенно невыносимо. Она переоценила свои силы, думая, что сумеет отнестись к этому разумно.
В Махру Тамара не вернулась: начался Московский кинофестиваль, каждый день надо давать в газету репортажи и рецензии, две недели придется провести в городе.
Может быть, когда она вернется сегодня домой после вечернего просмотра, Олег уже будет спать, и она успеет привыкнуть к нему новому прежде, чем придется с ним разговаривать, завтракать, шутить – вести их общую прежнюю жизнь.
Так она думала, идя от дома к машине мимо сосен и озера. Мимо всего, на что не могла себя заставить оглянуться.
 
Глава 12
 
Вышло даже лучше, чем Тамара предполагала. Даже удачнее. Олег позвонил, когда она сидела в кинозале, сказал, что уезжает на неделю в Германию. Шел конкурсный фильм, была причина не разговаривать долго, а только ответить шепотом, что занята на фестивале и пусть он не беспокоится, если она редко будет ему звонить и не всегда сможет отвечать на его звонки.
Три дня Тамара провела как в инфекционной болезни – с болью в глазных яблоках, костях и мышцах, с плывущим сознанием. На четвертый ей показалось, что по крайней мере голова проясняется. На пятый она почти взяла себя в руки. Еще через день, к возвращению мужа, была уверена, что сможет с ним разговаривать.
Свое состояние она, может, оценила и правильно, но его – недооценила.
Олег понял, что с ней что-то происходит, как только вошел в квартиру.
– Что случилось? – спросил он.
С порога, кажется.
Тамара только что вернулась после бурного обсуждения фильма из внеконкурсной программы и резкого спора, который возник у нее с продюсером этого фильма.
Десять минут назад вошла, еще даже переодеться не успела.
– На фестивале что случилось? – спросила она, стараясь, чтобы голос звучал безмятежно.
– С тобой, – глядя на нее исподлобья, сказал Олег. – Что с тобой случилось?
– Со мной – ничего.