Избранные произведения. Дадзай Осаму
— Посмотри, какой красивый пруд! — сказала я сыну. — Только раньше здесь было много-много золотых рыбок, а теперь их нет.
Он ничего мне не ответил, не спросил. Не знаю о чем. думал в этот момент мальчик. Набив рот бататом, он вдруг как-то странно засмеялся. Вот ведь родной сын, а в ту минуту он показался мне полным идиотом.
Однако, сколько тут ни сиди, делу этим не поможешь. Я взяла ребенка опять на спину и медленно побрела на станцию, разглядывая по дороге оживленную улицу с многочисленными лавками. Так, ничего не придумав, я взяла билет до Накано, а потом пошла по той улице, где должен был находиться ресторанчик моих вчерашних знакомых.
Вход в ресторанчик был закрыт, я обошла дом кругом и зашла через черный ход. Хозяина не было. В зале была одна хозяйка. Встретившись с ней глазами, я совершенно неожиданно для себя начала врать:
— Послушайте! Мне кажется, я смогу вам полностью вернуть ваши деньги. Если не сегодня вечером, то завтра— обязательно. Так что не волнуйтесь.
— Что вы говорите?! Это было бы замечательно! Большое спасибо! — радостно воскликнула женщина, ноя заметила, что на ее лице все же осталась тень недоверия.
— Поверьте, это правда. Деньги вам принесет один человек, а до его прихода я останусь у вас, как заложница. Теперь вы верите? А пока я буду помогать вам.
Сняв ребенка со спины, я усадила его в жилой комнате на татами, а сама принялась за работу. Мальчик привык бывать один, поэтому нисколько не мешал мне. Он был так еще глуп, что не отличал даже своих от чужих, он радостно смеялся и хозяйку принимал за меня. Когда я, получив по карточкам продукты, вернулась в ресторан, он играл пустой консервной банкой от американской тушенки.
Около полудня с рыбой и овощами вернулся хозяин. Ему я сказала то же, что сказала его жене. Выслушав меня, он нравоучительным тоном заметил:
— Знаете ли, госпожа, деньги — это такая штука, что пока не будешь держать их в собственных руках, до тех нор сомнения не покинут душу.
— Нет, я говорю вам правду! Прошу вас, обождите до завтра. А пока я буду помогать вам.
— Как хорошо вернуть бы эти деньги, — сказал он, будто рассуждая сам с собой. — А то ведь через несколько дней кончается год…
— Вот почему я… О, гости!.. Здравствуйте! — Я улыбнулась вошедшим посетителям. Это были, вероятно, рабочие.
— Дайте мне, пожалуйста, передник, — тихо сказала я хозяйке.
— Ого! Какую красавицу наняли! — воскликнул один из посетителей.
— Ну, вы не очень-то! — нарочито серьезно сказал хозяин. — Она стоит больших денег.
— Выходит, племенной рысак в миллион долларов? — цинично заметил другой посетитель.
— Не горюй, говорят, если рысак — кобылица, он идет в полцены, — в тон ему бросила я, разливая по стаканам сакэ.
— Ну зачем же. Говорят, что у нас скоро будет полное равенство для всех, даже для лошадей и собак, — вмешался в разговор самый молодой из посетителей. — А я, знаете, сразу в вас влюбился, с первого взгляда. А это что? У тебя уже есть ребенок?
— Это не ее, — ответила хозяйка, входя в зал с мальчиком на руках. — Этого ребенка мы взяли у своих родственников. Теперь и у нас есть наследник.
— А значит, и деньги есть.
— Как бы не так! Одни долги, — проворчал хозяин и, сразу изменив тон, любезно сказал:
— Что вам подать?
Насколько мне помнится, был канун рождества, может быть, поэтому посетители приходили один за другим. Хотя во рту у меня с утра не было ни крошки, но безрадостные мысли совсем отбили у меня аппетит. Даже когда хозяйка любезно предлагала мне перекусить, я отвечала:
— Спасибо, я сыта, — и продолжала обслуживать посетителей.
Может быть, это не скромно, но мне казалось, что это из-за меня в ресторане в тот день царило такое оживление, тем более что многие посетители заигрывали со мной, интересовались моим именем, назначали свидания.
«Однако чем это все кончится? — думала я. — Надежды никакой». Улыбаясь, я отвечала на грубые шутки посетителей, грубо шутила сама, кокетничала, разливая сакэ. А у самой на душе скребли кошки, мне хотелось, чтобы мое тело стало бесплотным, растворилось в воздухе.
И все же на свете иногда случаются чудеса.
Это было примерно в десятом часу. В ресторан вошел мужчина в маскарадной рождественской треуголке из бумаги и в черной, как у Арсэна Люпэна [80], полумаске. С ним была худощавая интересная дама лет тридцати пяти. Мужчина сел в углу зала спиной ко мне. Однако я сразу узнала его, едва он показался в дверях: это был мой муж — вор!
Очевидно, он не заметил меня, а я, притворяясь, что тоже не знаю его, флиртовала с посетителями. Через минуту дама, сидевшая с мужем, окликнула меня:
— Подойдите к нам!
— Слушаю! — отозвалась я и подошла к их столику. — Добрый вечер! Вам сакэ?
Метнув на меня быстрый взгляд из-под полумаски, муж явно удивился, я легонько похлопала его по плечу и спросила шутливо:
— Ну, как рождество? Или как это говорят в таких случаях? Мне кажется, вы в состоянии выпить еще немало.
Дама не поддержала шутки и, придав лицу строгое выражение, проговорила:
— Слушайте, барышня! Будьте добры, позовите сюда хозяина, нам нужно поговорить с ним.
Я пошла на кухню к хозяину, который в это время что-то жарил на плите.
— Отани-сан пришел! Идите к нему, но обо мне ничего не говорите. Мне не хочется ставить Отани в неловкое положение.
— Пришел все-таки!
Если до сих пор хозяин не совсем верил мне, то теперь он, видимо, решил что это благодаря мне Отани пришел сюда.
— Так вы обо мне ничего не говорите, — еще раз попросила я.
— Если так нужно, мне нетрудно это выполнить, — согласился хозяин.
Войдя в зал, он направился прямо к столику мужа. Обменявшись несколькими словами, все трое вышли из ресторана.
«Теперь все в порядке!» — Мне почему-то хотелось верить, что все кончится благополучно. От радости я крепко схватила за руку молоденького парнишку лет двадцати, одетою в темно-синее узорчатое кимоно, и сказала:
— Давайте выпьем! Сегодня же рождество!
Через каких-нибудь полчаса, а может быть, и раньше хозяин вернулся. Он подошел ко мне и сказал с довольной улыбкой:
— Спасибо вам. Я получил свои деньги.
— Правда? Слава богу! Все?
Он как-то странно улыбнулся:
— Нет, только вчерашние.
— Сколько же всего за ним?
— Двадцать тысяч.
— И это все?
— Да, я сделал большую скидку.
— Хорошо. Эти верну я. Только разрешите мне работать у вас. Я заработаю и верну вам все.
— Вот это здорово! Да вы прямо-таки волшебница!
Мы оба расхохотались.
Около одиннадцати часов я покинула ресторан и вернулась домой. Мужа, как всегда, еще не было, но я была спокойна. Завтра я опять пойду в ресторан и, может быть, снова его увижу. Я удивлялась, как до сих пор мне не приходило это в голову. Когда-то в отцовском кафе я очень хорошо обслуживала посетителей; почему бы мне не испробовать свои способности еще раз? Ведь за один только сегодняшний вечер я заработала пятьсот йен чаевых!
Из рассказа хозяина я узнала, что вчера ночью мои муж отправился ночевать к кому-то из своих знакомых, а сегодня с самого раннего утра зашел в бар в Кёбаси, который содержит та самая женщина, что была с ним. Там он пил виски и без счета сорил деньгами, раздаривая их девушкам из бара в виде рождественских подарков. Около полудня он вызвал такси и уехал куда-то, но вскоре вернулся, неся с собой треуголку, маску, праздничный торт и даже целую индюшку; потом пригласил своих знакомых, и начался грандиозный пир. Хозяйка бара заинтересовалась, откуда у него такие деньги, ведь она знала, что у него никогда их нет. Тогда муж чистосердечно признался ей во всем.
Это женщину не устраивало, а вдруг дело дойдет до полиции! А Отани — ее близкий знакомый, это скомпрометирует и ее. Она настойчиво советовала ему вернуть деньги, а потом заставила показать ей дорогу в Накано и сама заплатила за него. Закончив рассказ, хозяин сказал: