Развод. Цена твоей любви (СИ)

— Сколько времени это займет? — стараюсь сохранять самообладание, хотя меня изнутри разрывают эмоции.
— Все будет зависеть от того, как пройдет рекламная кампания нашего нового продукта, — Марк начинает перебирать ключи в руке. — Но не думаю, что больше двух месяцев. Если ты постараешься, конечно, — чуть склоняет голову набок.
Резко выдыхаю. Такого пренебрежительного отношения к моим способностям я у Марка еще не видела.
— Постараюсь, — зло бросаю ему в лицо, но только вызываю у мужа улыбку. — А третье условие? — в голосе отражает раздражение, которое прокатывается у меня под кожей.
Уголки губ Марка подрагивают, когда он пытается убрать ухмылку со своего лица, чем бесит меня еще больше. Но не успеваю выразить свое возмущение, как муж вновь начинает говорить:
— Третье условие — после развода вы с Маришкой будете жить здесь, — снимает ключ со своей связки и протягивает его мне.
  
Глава 21
 
— Зачем ты взяла этот ключ? — Геля, которая сегодня решила облачиться во все черное, поэтому выглядит совсем как вдова или, на худой конец, гот, сидит рядом со мной в кафе и не перестает причитать. — Ты же понимаешь, что он тебя запрет в этом доме, как в клетке?
Отрываю взгляд от ноутбука, на котором открыто кучу вкладок с анализом конкурентов, сегментами с целевой аудиторией, наметки для новой рекламной кампанией и множеством другой необходимой информацией, которую нужно учесть, чтобы через неделю вывести лекарство от кашля на рынок.
Сроки поджимают, поэтому мне ничего не оставалось, кроме как попросить помощи в разработке нового проекта у Гели. Мы вместе учились, поэтому я могу ручаться за ее профессионализм, а ее креативности можно позавидовать. Подруга сначала категорически отказывалась, но, когда я объяснила, что мне нужна работа, чтобы иметь хоть какое-то преимущество в суде за опеку над малышкой, с горестным вздохом согласилась. Вот только на предложение поехать в офис, я получила в ответ резкое “нет”. Поэтому пришлось смириться с условием подруги работать в кафе, “где ничего нет козлиной ауры”.
Но даже это не мешает Геле периодически капать мне на мозги, подробно разъясняя, какой мой муж все-таки гад. Видимо, подруга конкретно обиделась на Марка, после случившегося в больнице.
— Не запрет, — мотаю головой, оттягивая горло голубого свитера с горлом, — почему-то он стал резко мешать, после чего перевожу взгляд на большое панорамное окно, рядом с которым мы сидим. Наблюдаю за проезжающими мимо автомобилями и спешащими куда-то людьми. Все живут своей жизнью, мне тоже пора начать думать о будущем, а не то и дело возвращаться в прошлое, в попытке найти момент, когда все пошло коту под хвост. — Я не собираюсь туда переезжать, — закидываю ногу на ногу, отчего белая шелковая юбка-миди скользит по капроновым колготкам.
— Ну да, ну да, — Геля тоже отрывается от экрана своего ноутбука, бросает быстрый взгляд на соломенную люстру, болтающуюся над нашим столиком, прежде чем, приподняв бровь, посмотреть на меня. — Ты-то до сих пор от него не ушла, — подруга откидывается на спинку коричневого дивана и складывает руки на груди.
— Я сейчас пожалею, что обо всем тебе рассказала, — поджимаю губы, но они сами по себе растягиваются в улыбку, хоть и обессиленную.
На самом деле, я прекрасно понимаю, что Геля права. Мне нужно было послать мужа в задницу, как сделала, стоило Марку протянуть мне ключ, но… я так устала. Проблемы на работе, маленький ребенок, рушащаяся на глазах семья, предстоящий развод вытянули из меня все силы.
Я знаю, что впереди меня ждет еще та борьба, но сейчас мне просто необходима небольшая передышка. Тем более, есть возможность закопаться в работу и забыть обо всем… ненадолго.
— Все-таки я не понимаю, почему ты его взяла, — бормочет Геля, после чего берет почти пустую чашку с кофе и опрокидывает в себя остатки напитка.
— Я же тебе уже объясняла, — ставлю локти на стол, зарываюсь лицом в ладони. — Я хотела забрать свою малышку и вернуться домой, а для этого нужно было прекратить бороться с мужем. Ключ входил в эту “сделку”, — к глазам снова подступают слезы, когда я вспоминаю, как вылетела из дома, который когда-то был моей мечтой, до этого высказав мужу прямо в лицо, какой он гад.
 
Жаль, что моя реакция не проняла жесткую натуру Марка. Он догнал меня на улице, сам вложил долбаный ключ мне в ладонь, после чего зажал его моими же пальцами. Его слова, что у меня есть неделя на раздумья: “либо я принимаю его условия, либо меня ждет тяжелый бракоразводный процесс”, словно на повторе звучат у меня в ушах. Марк ставил условия жестко, даже грубо, прогибал свою линию, как настоящий бизнесмен, но что-то мелькнувшее в тот момент в его глазах, до сих пор не дает мне покоя. Такое чувство, что я увидела грусть, поселившуюся в душе мужа. Вот только этими переживаниями я не могу поделиться с Гелей. Проще убедить себя в том, что увиденное мною — это галлюцинации, игры моего воображения. Да! Все так! Просто мой мозг выдает желаемое за действительное.
Судорожно вздыхаю в попытке удержаться рвущиеся наружу рыдания. Пару секунд сижу с закрытыми глазами, после чего убираю руки от лица и смотрю на подругу.
— Давай скорее заканчивать дела на сегодня, — выдавливаю из себя улыбку, но, видимо, она получается натянутая, потому что Геля сводит брови к переносице. — Мне нужно няню пораньше освободить. Она хоть и выздоровела, но ее дети все еще болеют.
— Как Маришка? — знакомая тревога появляется на лице подруги.
Сколько я говорила Геле, что в случившемся на детской площадке нет ее вины, она никак не хочет это признавать.
— Все с ней хорошо. Улыбчивая, энергичная девочка. По ней не скажешь, что недавно что-то случилось, — тянусь через стол, накрываю руку подруги. — Отставить самобичевание! — шуточно приказываю, с любовью глядя на подругу, которая продолжает грызть себя изнутри.
— Ты не понимаешь, — Геля отводит взгляд в сторону, я невольно прослеживаю за ним. Замираю. Кровь стынет в жилах, уши закладывает. Я даже не слышу, что говорит подруга, потому что смотрю на затылок мужчины в темно-синем костюме, который сидит за столиком в другом крыле кафе со светловолосой девушкой и десятилетним мальчиком.
Возможно, я бы не обратила на них внимания, если бы ребенок не выбежал из-за столика и не помчался к витрине с десертами, встроенной в барную стойку, находящуюся недалеко от нас.
Не знаю, что меня цепляет больше: темно-русые волосы или строгий взгляд, который я видела только у одного человека — у своего мужа.
  
Глава 22
 
Мальчик останавливается у витрины и начинает рассматривать десерты.
Я же не могу отвести от него глаз. Рассматриваю с особой тщательностью, будто от того, замечу ли я все детали, зависит моя жизнь. Ребенок кажется вполне обычным: русые волосы, немного заостренный нос, тонкие губы. Одет он тоже вполне просто: в черную кофту с человеком-пауком на груди, выцветшие джинсы с немного потертыми коленями, черные кроссовки.
Скольжу по нему взглядом, останавливаясь на самых мелких деталях. Таких, как синяки на костяшках пальцев. Пытаюсь найти в ребенке что-нибудь похожее на моего мужа. Но не могу. Кроме строгого взгляда не вижу ничего общего. Может, все-таки не отец и сын?
Уже убеждаю себя, что просто ошиблась, как из-за знакомого стола встает мужчина. Сосредотачиваюсь на нем. Стоит ему повернуться — сразу же узнаю.
У меня внутри словно узел развязывается, когда понимаю, что это не мой муж. Вот только все внутри снова стягивается, когда мужчина переводит взгляд на меня.
На лице главного конкурента Марка растягивается широкая ухмылка.
Артемьев Игорь Викторович складывает руки на груди, прожигая меня коварным взглядом. Смотрит пристально, сужая глаза, будто что-то замышляет. Блондинка, которая составляла ему компанию, прослеживает за взглядом мужчины. С небольшим пренебрежением осматривает меня, после чего что-то говорит. Жаль, что я не слышу слов, но вижу, как шевелятся ее губы. Артемьев ей что-то отвечает. Скорее всего, объясняет, кто я такая, потому что брови блондинки тут же прыгают вверх. После чего она снова смотрит на меня, на этот раз с любопытством и… оценивающе.