Час расплаты

«А оставить жену саму расхлебывать эту кашу он мог?» — нахмурившись, подумал Мендес.
Ее муж отстранился, сбежал от душевной боли, перенеся все бремя ответственности на супругу. Этого Мендес понять не мог. Теперь он не удивлялся тому, что Лорен Лоутон совсем не похожа на женщину с фотографии в ее водительских правах. Неудивительно, что она видит то, чего не видят другие.
— Вы за ним тоже присматривали? — спросил он.
— Да, конечно. Когда случается такое, обязательно надо разобраться со всеми членами семьи и их друзьями. Мы узнали, что Ланс и Лесли часто ссорились. Вечером, накануне исчезновения дочери, у них вышел грандиозный скандал.
— Из-за чего?
— Девочке исполнилось шестнадцать лет. Лесли была симпатичной, своевольной, старалась стать независимой от родителей. Она хотела поехать на машине вместе с друзьями в Сан-Франциско. Отец не позволил. Они поскандалили при свидетелях в ресторане. Их попросили оттуда уйти. Ланс был парнем вспыльчивым. Некрасивый вышел скандал. В тот день, когда похитили Лесли, у него не было алиби.
— Но ничего так и не выяснили?
— Нет, но подозрение имело свои последствия. В городе к Лансу хорошо относились, а после случившегося люди сразу же отвернулись от него. Хотя все, с кем нам удалось переговорить, в один голос утверждали, что отец в дочерях души не чаял. Просто он не мог свыкнуться с мыслью, что его старшая дочь взрослеет. А потом, думаю, он просто не выдержал и сдался.
— Или убил дочь и не смог с этим жить? — предположил Мендес.
— А Лорен, наоборот, собрала волю в кулак. Нет никого круче, чем мать, ищущая своего ребенка. Без обид…
— Слишком много трагедий для одной семьи, — подытожил детектив. — Кто еще был под подозрением?
— Мы побеседовали со всеми, с кем общалась Лесли: с тренерами по софтболу и теннису, родителями ее подруг. Когда их попросили из ресторана, Лоутоны как раз ужинали вместе с семьей педиатра своих дочерей. Врачу тоже не понравилось поведение Лесли. Он сказал, что ей следует преподать урок.
— Ну и?..
— Алиби у него нет, но какие у старика могут быть мотивы? Если бы преступлением считалось сердиться на плохое поведение детей в ресторане, я бы сама отбывала пожизненный срок. Кент Уестин — всеми уважаемый врач. Он предложил пройти детектор лжи и прошел…
Мендес подумал, что особо обольщаться не стоит. Он был готов побиться об заклад, что, решись Питер Крейн пройти детектор лжи, он бы его прошел. Обмануть машину не составляет труда, если у тебя нет совести.
— Мы допросили всех друзей Ланса, с которыми его связывала игра в поло, — продолжала Таннер, — а также всех знакомых Лоутонов. Для семьи это тоже непросто: ставить своих приятелей в такое положение.
«Вот только буря еще не улеглась», — подумалось Мендесу.
Со дня исчезновения Лесли Лоутон прошло уже четыре года. Трудно представить, как должен чувствовать себя человек, находясь под таким психологическим давлением.
— Вы знаете, на чем сейчас ездит Балленкоа? — осведомился Мендес, подписав чек и расплатившись кредитной карточкой.
Обычно за месяц он платил за еду меньше, чем за этот ужин.
— Раньше у него был белый автомобиль-фургон без окон марки «шевроле».
Его легко можно перекрасить в коричневый цвет. Лорен Лоутон права. Люди свободно могут въезжать и выезжать из Сан-Луис-Обиспо. Маловероятно, но он все же мог очутиться сегодня в Оук-Кнолле.
Опираясь на сведения, полученные от детектива Таннер, а также на собственные наблюдения, более вероятным представлялось, впрочем, то, что Лорен, видимо, время от времени страдает галлюцинациями. Ей попросту хочется избавления от вечно мучающего ее кошмара.
— Можно получить копию этой папки? — спросил Мендес, когда они вышли из ресторана.
Вдоль набережной прогуливались туристы, заходили в магазины, ужинали. На парковой скамейке сидел саксофонист, наигрывая джазовые мотивы. На расстоянии нескольких сотен ярдов от побережья три большие яхты бросили на ночь якорь. Солнце на горизонте, коснувшись моря, превратилось в горячую оранжевую лужу.
 
— Это и есть копия, — протягивая Мендесу папку, сказала Таннер. — Можете взять.
— Спасибо.
— Без проблем. Благодарю за ужин.
— Не за что.
— Надеюсь, на пару дней вам чтения хватит.
Женщина глянула на мужчину и рассмеялась. Мендеса поразили ее непосредственность и красота.
— Всего хорошего, Мендес! — сказала Таннер, когда они подошли к своим машинам. — Желаю удачи с вашей новой жительницей, вот только повторяю: лучше вы, чем я!
  
7
 
Лесли только что исполнилось шестнадцать лет. Волшебный возраст, когда мы все верим, что знаем больше родителей и с нами должны обращаться как со взрослыми. Лесли достигла возраста, когда уже можно получить водительские права, но дочь по-прежнему спала в кровати с мягкими игрушками. Она достигла возраста, когда могла бы найти себе работу, но, каждый раз идя в кино, Лесли просила денег у своего отца.
То было время бесконечных противоречий между ней, мною и Лансом. Мы гордились Лесли, видя, в какую юную леди превращается наша маленькая девочка, но боялись за нее. Мы боялись всех тех соблазнов, которые открывались перед ней… Наркотики… Алкоголь… Сексуально озабоченные мальчики… Все те опасности, которые поджидают неопытного водителя на калифорнийских автомагистралях… Опасности, которые возникают из-за желания быть не хуже, чем все.
Об опасностях, связанных с общением с незнакомыми людьми, мы рассказывали Лесли еще с тех пор, когда она была совсем маленькой. Мы старались быть бдительными, но на самом деле никогда не верили в возможность такого.
Мы жили на территории охраняемого жилого массива. Охрана следила за всеми входящими и выходящими. Мы жили в городе с низкой преступностью и высоким уровнем жизни. Наши девочки ходили в лучшие частные школы, где все друг друга знают, а родители дружат или хотя бы являются хорошими знакомыми. Все мы жили в благословенном мыльном пузыре ложного чувства безопасности. Все мы выискивали чудовищ, скрывающихся в тенях, но при этом не замечали змей, притаившихся в траве.
Неделя перед похищением выдалась особенно трудной. До окончания школы осталось всего ничего. Скоро летние каникулы. Кто-то из старших друзей Лесли предложил прокатиться на машинах вдоль побережья к Сан-Франциско. Поездка должна была занять неделю. Лесли хотела поехать с ними. Ни я, ни Ланс не считали возможным позволить шестнадцатилетней девочке разъезжать по дорогам в компании старшеклассников. Это прямой путь к несчастью. Конечно, мы знали, что ее друзья — дети из хороших семей, но дети остаются детьми. Они не вышли из того возраста, в котором уже забывают о фальшивых удостоверениях личности и не интересуются «веселящими» таблетками. Риск был слишком велик.
Лесли наш отказ, мягко говоря, не обрадовал. Она плакала, дулась, а иногда кричала на нас. Дочь исполняла старую-престарую песню бунтующего подростка. Мы ей не доверяем. Мы относимся к ней так, словно она до сих пор маленький ребенок. Родители ее друзей куда «клевее» нас. Я и Ланс не поддались на шантаж. Но мужу пришлось несладко.
Ланс и Лесли были два сапога пара. Дочь унаследовала тягу отца к авантюрам, его упрямый, независимый характер. Они были очень близки, поэтому Лансу с трудом далось это решение. Отказав дочери в просьбе, муж больше всего переживал из-за того, что он лишился ее благосклонности. Для нее Ланс всегда был «клевым папой», и этим высоким званием муж очень дорожил. Чувство неуверенности вступило в острое противоречие с родительским авторитетом.
Вечером накануне исчезновения нашей дочери мой муж находился в крайне раздраженном состоянии. Мы должны были встретиться и поужинать с нашими друзьями.
Семью Уестин — Кента и Джини, а также их детей Сэма и Келли — мы знаем еще с тех пор, когда Лесли ходила в детский сад. Сэм — ровесник Лесли. Келли — лучшая подружка Лии. Кент являлся педиатром наших дочерей. Каждое лето он, Ланс и еще несколько общих друзей отправлялись на рыбалку в открытое море, которая обычно продолжалась неделю.