Мое призвание (СИ)

— Кормить сына грудью не планируете, — покивал я. — Найдёте кормилицу, и она займется воспитанием вашего наследника. Тогда не жалуйтесь, что он переймет ее привычки. А так у вас все в порядке, вы уже оправились после родов, источник этому поспособствовал.
— Александр Иванович, но я боюсь за свою фигуру, — скосила графиня взгляд на грудь.
— Если пожелаете, то ее подкорректирую, когда потребуется. Правда, вам для этого придется обнажиться и вытерпеть на неких частях своего тела мои ладони. Зато готов обещать, что молочные железы вернутся в тот период, когда еще замуж не вышли.
— Неужели это возможно? — обрадовалась Елизавета.
— И не только это, — усмехнулся я, прикидывая, что она думает о некой проблеме, связанной с ее девственностью.
— Тогда другой разговор, — подумав, сказала графиня.
Я с ней распрощался и вышел из целительской больницы, с твердым намерением отправиться к профессору. Однако почти сразу понял, что этого сделать не получится.
  
Глава 11
 
ВЫЗОВЫ
 
Глава 11. ВЫЗОВЫ
Готов поспорить и съесть собственную шляпу, как сейчас принято говорить, что уйти мне не позволят. Господин притащивший в ресторан для моей женщины букет цветов стоит у пролетки с поднятой крышей. Он делает вид, что беседует с двумя офицерами, но у тех губы поджаты, а в аурах тоска. Подпоручик и поручик выглядят мрачно и подавлено, а вот чинуша чем-то доволен. Интересно, что он задумал? Потребует отказаться от Кати? Но, насколько понимаю, он ей на пальчик надел колечко. Ага, увидел, что начинаю по ступенькам спускаться и направился навстречу, при этом господа офицеры за ним не пошли.
— Господин Воронов, здравствуйте. Меня зовут Веденеев Вадим Владимирович, нам бы с вами переговорить, — заступил мне дорогу молодой человек с высокомерием во взгляде.
Как противник он ничего из себя не представляет. Телосложение среднее, физическими нагрузками пренебрегает, лицо ухоженное, небольшие усики над губой. Костюм идеален, золотая цепочка свисает из кармана жилетки, в руках элегантная трость, несколько оберегов и защитных артефактов средней силы. Источник у господина не развит и работает только на поддержание здоровья и, если не ошибаюсь, красоты своего хозяина. Хотя, нет, есть еще одна магическая составляющая! Это некий фон вокруг Веденеева, насколько успел понять, он предназначен чтобы собеседника расположить к такому хорошему человеку. Кстати, последнее воздействие дара Вадима Владимировича на окружающих кто-то посторонний создал. Отдаю должное, плетение мастерское, в том числе подпитывающееся от окружающих эмоций. Даже затрудняюсь сказать, темный маг такое поставил или светлый.
— Разве мы знакомы? — спокойно уточнил я.
— Александр Иванович, так получилось, что вы встали на моем пути, — кривовато усмехнулся Веденеев. — Поверьте, со мной ссориться не следует, доставлю вам таких проблем, что предыдущие покажутся мелкими неприятностями.
— Сразу к угрозам? — поразился такому развитию беседы.
— Но способен и помочь в ваших делах, — не моргнул глазом наглец.
Честно говоря, не понимаю почему сдерживаю порыв и не проучу наглеца. Народа вокруг полно? Так мне до них нет дела! Скорее всего останавливает неопределенность с Кати. Скажи она мне, что приняла решение расстаться и связать свою жизнь с этой мразью, то… Гм, а ведь не допущу такого и не позволю девушке свою жизнь сломать! Островская пережила многое, ее этот молодой и расчетливый чинуша не достоин. Уже прочел его аурный слепок, и он мне не понравился. Слишком много там злобы, зависти и ненависти, не только ко мне, но и фоном распространяется на окружающих. Практически только полное пренебрежение ко всем и большое эго с самовлюбленностью прослеживается.
— Не нуждаюсь, — покачал я головой. — Если есть что сказать — слушаю, нет — пропустите.
— На рожон лезете? — утвердительно кивнул Веденеев. — Так и думал, что разговор с вами не сложится. Однако, поставлю вас в известность, что госпоже Островской Екатерине Матвеевне, являюсь женихом, с благословения ее родителя, Матвея Андреевича.
 
— Вот как? — прищурился я, прикидывая, а не развязать ли у него паутину благополучия.
Да-да, заклинание распознал, в том числе наметил и слабые места, которые переиначу легким воздействием обратной руной. Тогда этот господин лишится своего несуществующего обаяния, а получит эффект отторжения. Хотя, если снять с него плетение, то он самостоятельно всех от себя оттолкнет, такой уж у него характер.
— Да, все именно так, — надменно произнес Веденеев. — Поэтому, требую, чтобы вы оставили в покое госпожу Островскую!
— А почему бы ей самой об этом не сказать? — спросил, ощущая, как начинаю заводиться.
Постарался унять раздражение и зарождающуюся бурю негативных эмоций внутри источника. А то ведь так наглеца приложу, что он кровавыми соплями умоется. Не знаю, с умыслом или нет, но наша беседа происходит в многолюдном месте. Неподалеку прогуливается городовой, куда-то направляются гимназисты, по дороге проезжают пролетки, а по тротуарам чинно идут парочки.
— Ей запрещено с вами встречаться, — задрал подбородок наглец. — Так каков ваш ответ?
— Мне вам нечего сказать, — покачал я головой. — Пропустите, если продолжите путь загораживать, то не обессудьте — подвину, — пошел в его сторону демонстративно сложив пальцы в кулак, по которым пробежали электрические разряды.
— Пожалеешь, — процедил Веденеев, шарахаясь в сторону.
Как он только не упал? Имелось у меня искушение подтолкнуть его воздушной стеной, но порыв сдержал. И, как показало время, правильно сделал. Вадим Владимирович взмахнул рукой, как бы призывая к себе кого-то. Но, нет, это он офицерам просигналил, чтобы те вступали в дело. Подпоручик обернулся к пролетке, что-то сказал и из нее выбежал щуплый паренек с фотоаппаратом в руках. Журналист? Однако, это похоже на тщательно спланированную провокацию. Чем Кати так чинушу зацепила? Сомневаюсь, что тот в нее по уши влюбился, слишком самого себя боготворит. Да и слухи ходят вокруг моей подруги неоднозначные. В высшем обществе на нее косятся, кто-то завидует, а показывать свое расположение не желают. Или дело в родстве отца девушки с градоначальником Петербурга? Метит на его место и считает, что таким образом оно ему легче достанется? Как вариант, но окончательные выводы делать не спешу.
— Господин Воронов! Вы наглец, хам и сволочь! — заявил приблизившийся ко мне кавалерийский офицер, если не ошибаюсь.
Служивый избегает смотреть мне в глаза, но говорит четко и уверенно. Он нервно сжимает в руке перчатку, готовясь таким образом вызвать меня на дуэль.
— Поручик, мы не знакомы, представьтесь! — рыкнул на него я и мысленно хмыкнул, наблюдая, как тот встал по стойке смирно.
Каюсь, применил командную магию, а остальное уже рефлексы у офицера сделали.
— Поручик Аксёнов Михаил Юрьевич, Санкт-Петербургского 1-го уланского полка к вашим услугам! — щелкнул он каблуками.
— Врачеватель, господин Воронов Александр Иванович, — представился сам, а потом спросил: — Михаил Юрьевич, вы настроены вызвать меня на дуэль, не так ли?
— Честь дамы пострадала и для русского офицера это кощунство, то как вы с ней поступили. Милейший, вы подлец! — яростно произнес Аксёнов.
Грамотно он поступил, не пожелал услышать объяснений, сразу к оскорблениям перешел. За такое не прощают, даже если слова произнесены по ошибке. Вот только он пока еще не расстался с перчаткой. Получается, ждет от меня определенных слов, дабы выбрать оружие.
— Что ж, за такие речи вы должны ответить, — чуть пожал я плечами. — Что изволите выбрать для дуэли шашки или револьверы? И, поручик, не пытайтесь сделать удивленное лицо, вы к этому подводили и не вижу причин не посмотреть на цвет вашей крови, — вырвал из его ладони перчатку и ему же в лицо швырнул. — Ну, теперь все правильно?
— Вы пожалеете, — покраснев, как рак, проскрежетал офицер.