Мое призвание (СИ)

— Достали осколки от взрывного магического артефакта и ликвидировали их воздействие, — сказал я, а потом продолжил: — Благодарите господина Лейбмана, он первоклассный хирург-целитель. Со своей стороны рекомендую пару дней находиться под наблюдением, а сейчас, простите, позвольте откланяться.
— Александр Иванович, спасибо, — выдохнул полковник и дернул себя за ус. — Простите за те подозрения и обвинения, которые выдвигал.
— Понимаю, ваш долг такой, — пожал плечами, а потом усмехнулся: — Вы же все равно продолжите моими делами интересоваться.
Господин Сбруев неопределенно хмыкнул и не стал отнекиваться. А вот Марк Захарович хмуро на жандарма посмотрел, хотел что-то резкое сказать, но промолчал. Думаю, он Аристарху Викторовичу еще выскажет, они с ним в хороших отношениях. Я же задерживаться не стал, откланялся и направился домой. Пролетку удалось поймать спустя десять минут, ночью извозчиков на улицах города немного, а дороги пусты. Через пятнадцать минут, тройной тариф и я уже вхожу в парадное. В голове только две мысли: в душ и в койку. Главное, чтобы Кати спала, а то не уймется пока про отца не узнает.
— Тихо, — отворив дверь шепнул я и для наглядности приложил палец к губам.
Напротив меня стоит Натали и явно собиралась воскликнуть. Вовремя успел вокруг нее воздух сгустить, чтобы не перебудила всех в доме.
— Устал, спать иду, с господином Сбруевом все отлично, — произнес, а потом махнул рукой и сказал: — Теперь готов выслушать твои вопросы, но только не ори.
— К господину Штерну завтра идем или мне его предупредить о переносе операции? — внимательно посмотрела на меня баронесса и добавила: — Вы далеко не в лучшей форме.
— Восстановлюсь, — отмахнулся я. — Проследи, пожалуйста, чтобы ни одно из зелий не забыли. И, надеюсь, господин Вертлугин нам поможет.
— Он обещал прийти с дочерью, — напомнила Натали, а потом спросила: — Мы счет жандармскому управлению выставляем или вы не возьмете с них денег?
Честно говоря, она меня своим вопросом озадачила. Об оплате своих услуг не думал, но Сухарева права. Нам жить-то на что-то нужно, в том числе и аренды оплачивать. Другой вопрос, сколько запросить?
— Ну, скажем, полторы тысячи, — подумав, сказал я, прикинув расход в своем источнике.
— Хорошо, выставлю такой счет, — кивнула Натали.
— Кати про отца рассказала? — уточнил у своей компаньонки.
— Да, сразу после того, как дала сонный порошок, все ваши инструкции выполнила, не переживайте. Госпожа Островская чувствует себя хорошо, почти избавилась от недуга и, скорее всего, после пробуждения ее ничего не будет беспокоить.
— Кроме слабости и переживаний, — усмехнулся я. — Все до десяти утра не буди, чего бы не случилось. Хорошо?
— Договорились, — кивнула Натали.
— Вот и отлично, тогда отдыхай, тебе силы тоже понадобятся, — махнул ей и направился в сторону своих апартаментов.
Выспался отлично! Источник полон, а завтрак, приготовленный совместно Кати и Натали, оказался сытным и вкусным. Островская порывалась что-то расспрашивать, но попросил ее не мешать мне обдумывать предстоящую замену хрусталиков. Все же сразу два глаза подвергать такой процедуре не очень разумно. Что если все пойдет не по запланированному сценарию? Накручивать себя не стал, не в моих это привычках.
Без десяти одиннадцать, я звонил в дверь квартиры господина Штерна. Ее отворил Василий Петрович и широко улыбнувшись сказал:
— Доброго вам денечка! Уже не чаял, что придете, переживал, а не случилось ли чего.
— Здравствуй, Василий Петрович, у нас все по плану, — ответил я, а потом уточнил: — Господин Вертлугин с дочерью еще не пришли?
— Вас дожидаются, с профессором беседуют, — кивнул дворецкий.
— Замечательно! — обрадовался я.
Нет у меня желания затягивать операцию, но небольшие сомнения есть. О них господину Штерну и сказал, когда со всеми поздоровался. Честно говоря, не у меня одного тревога присутствует. Заметно нервничает Мария и Натали, господин Вертлугин в меньше степени, но и его нервозность стороной не обошла. Один Филипп Генрихович спокоен аки удав.
 
— Господин Воронов, мы с вами об этом говорили, и я настаиваю, чтобы оперировали оба глаза, — безапелляционно заявил профессор. — Поймите, если на такой шаг пошел, то сделаю и второй, даже если в предложенном вам варианте ничего не получится. Совсем ослепну? А чем рискую? Сейчас-то так же ничего почти не вижу и такое состояние ухудшается. Поверьте, знаю о чем говорю!
— Что ж, воля ваша, — развел я руками.
— Василий, принеси бумаги, которые нотариус заверил! — громогласно объявил Штерн. — В них даю свое согласие на экспериментальное врачевание и объявляю свою волю в случае неудачи. Разумеется, к вам никаких претензий. Но сделал исключение, уж простите старика, но понимаю, что задействованы не только вы, взял на себя смелость и увеличил гонорар.
Слуга профессора дал мне в руки несколько документов и чек на сумму шесть тысяч. Спорить я не стал, бегло ознакомился с завещанием, по которому большая часть переходит преданному дворецкому, а некоторые вещи передаются в музей или на кафедру университета. Что ж, с волеизъявлением не мне спорить. А вот бумага с согласием на проведение операции на глаза удивила. Такой текст необходимо взять на вооружение Натали. Там чуть ли не всевозможные варианты прописаны и завизированы. При всем желании никто мне и помощникам не предъявит претензий, чтобы ни случилось.
— Вы отлично подготовились, — прокомментировал я.
— Подстраховался, — буркнул профессор. — Господин Воронов, прошу, давайте быстрее приступим, а то уже нет сил терпеть.
— Хорошо, — я посмотрел на задумчивого Вертлугина: — Валерий Семенович, вы как, способны ассистировать?
— Разумеется, — покивал тот.
— Тогда пройдемте в подготовленную комнату для операции! — провозгласил Филипп Генрихович. — Василий, помоги мне!
Мои просьбы и рекомендации исполнены в точности. Мы оказались чуть ли не в стерильном помещении, где в центре установлена жесткая кровать с ремнями, много световых артефактов и ни грамма пыли. Еще имеется низенький и широкий стол, на котором предстоит разместить инструменты и зелья.
— Моем руки и приступаем, — объявил я и снял пиджак.
Натали, повинуясь моей команде выкладывает зажимы, крючки, скальпель и даже те инструменты, которые не должны понадобиться. Но лучше и их иметь под рукой, на непредвиденный случай. Последствия от магического влияния на человека, у которого сильный источник далеко не всегда предсказуемы. Что если организм отторгнет искусственные хрустали? Не желаю об этом думать, а профессор магии времени обязательно вскоре начнет видеть.
— Сначала обезболивающие капли, потом зелья для увеличения зрачка, следом осуществляем проколы и вводим раствор для удаления старого хрусталика, после чего осторожно вставляем новый, — вновь напомнил я план операции.
— Фиксирую господина профессора? — поинтересовался Василий Петрович, стоящий у изголовья кровати.
— Да, приступайте, а затем покиньте комнату, за дверью подождите, — велел я дворецкому.
Через минуту Натали уже закапывала в глаза господина Штерна обезболивающие капли. Я даже о чем-то с ним стал беседовать, а сам приступил к ответственной работе. Проколы сделал на левом глазу и тут вмешался источник профессора, попытавшийся травмы, как он посчитал, ликвидировать.
— Валерий Семенович, блокируйте дар господина Штерна и следите за работой сердца и всплесков в ауре! — велел я, уже вливая раствор для удаления хрусталика.
За этот момент переживал, боялся, что эффект может оказаться не таким, как планировал. Все же, заклинание применил сложное. Раствориться должен природный хрусталик и вытечь, через проколы. Когда он исчезнет, то предстоит нанести больший разрез, промывка глаза и установка алмазной линзы или пластинки. Работа требует огромной концентрации и точности. Именно для этого под рубахой на руках у меня активны соответствующие руны. Большая и мутная слеза покатилась по щеке господина Штерна, при том, что раствор был идеально прозрачный. Один из сложных этапов пройден.