Цветы из огненного рая
– Я еще даже не начинала, – призналась она. – Но вот, посмотри, отец… Вот что я нашла. Ты должен это прочесть… – Волнуясь, она протянула ему письмо советника по земельным наделам. – Это от мистера Спейна из Окленда. Оно подвернулось мне под руку, когда…
– Ты читаешь мои письма?
В голосе Бейта зазвучала угроза, но, прежде чем он успел наброситься на Джейн, его вниманием завладело письмо советника. Джейн была права: Бейт до сих пор ничего не знал о жалобе Те Раупарахи. Теперь же он быстро пробежал письмо глазами, а затем бросил его на стол.
– Неприятно… Но Уэйкфилд разберется с этой проблемой. Странно только, что он мне ничего не сказал… А ты какое к этому имеешь отношение, Джейн? Просто неслыханно: читаешь мою почту, когда я доверил тебе свой кабинет! Я…
Джейн попыталась унять вспышку ярости Бейта, махнув рукой в примиряющем жесте.
– Отец, это произошло случайно, – защищалась она. – И письмо лежало здесь, открытое, я не вскрывала его. Но сейчас это уже не важно. Вопрос заключается скорее в том, как на это отреагировать. На жалобы вождя, на письмо губернатора Фицроя – это ведь от его имени говорит Спейн. Мы должны что-то сделать. Но не хвататься за оружие! Неужели ты думаешь, что экспедиция Уэйкфилда закончится чем-то хорошим?
Бейт хотел что-то сказать, но Джейн не позволила ему перебить себя. Она с воодушевлением рассказывала ему о своих планах – и действительно ожидала чего-то вроде похвалы, поскольку Бейт спокойно дал ей высказаться. Но тот лишь звонко расхохотался, и все мечты девушки рухнули.
– Невероятно! Моя маленькая Джейн хочет спасти компанию! После того как лично увидела ее грядущую кончину! Джейн, девочка моя, ты шутишь? Что натолкнуло тебя на подобные глупые мысли?
Джейн в недоумении смотрела на отца.
– Но ведь всякий, кто прочтет это письмо, примерно представляя состояние дел компании, должен встревожиться! Губернатор может раздавить фирму, если захочет, ему достаточно просто выполнить требования маори. Переселенцы потребуют возмещения ущерба в колоссальных масштабах! А возможно, и туземцы тоже, они имеют право получить свою землю обратно в том же состоянии, в каком она была. Если им придет в голову, что уже построенные дома нужно снести… Отец, это касается и Нельсона! Этого города! С маори нужно срочно начать переговоры!
– Замолчи! – резко перебил ее Бейт, и Джейн показалось, что на его веселом лице промелькнули недоверие и тревога. – И не смей даже думать о том, чтобы показать кому-нибудь свой дурацкий «список мер» или высказать свои опасения по поводу будущего компании! Еще выставишь нас на посмешище…
– Или, может быть, сумею убедить других людей, которые будут действовать решительнее, чем я? – дерзко поинтересовалась Джейн. Она знала, что заходит слишком далеко, но не могла сдержаться. – Что скажет на это мистер Таккетт, главный землемер? У вас ведь уже возникали с ним проблемы, верно? Отец, если вы не утихомирите всех, и маори, и правительство, если вы не позволите таким людям, как Таккетт, принимать участие в решениях, касающихся переселенцев, Новозеландская компания просуществует недолго!
Когда отец ударил ее по щеке, Джейн ужасно испугалась. Прежде он никогда не бил своих детей, пощечина стала для нее неожиданностью – и предупреждением. Девушка оказалась права: ее отец прекрасно понял, какую опасность представляет письмо советника. Однако он не был готов сделать из этого надлежащие выводы.
– Ты должен что-то предпринять, отец! – продолжала умолять его она. – Наказывать меня бесполезно. Я ведь просто… Да, я принесла тебе плохие новости. Но я могу и помочь тебе решить эту проблему. Прочти мои предложения, отец, прошу! И предотврати эту экспедицию к Те Раупарахе!
Бейт только фыркнул в ответ.
– Вот именно, я кое-что намерен предотвратить, Джейн, – сердитым голосом произнес он. – А именно, твои попытки лезть в дела, которые тебя не касаются и в которых ты ничего не смыслишь. Церковники правы: не богоугодное это дело, чтобы женщина вмешивалась в мужские занятия. И я в скором времени решу это проблему. Пора тебе вернуться к женским делам, Джейн. Твоя мать давно мне об этом твердит, но я отпустил поводья. И теперь я вижу, Джейн, что это была ошибка. Позаботься о своем приданом, девочка. Как только найдется более-менее подходящий мужчина, я выдам тебя замуж!
Глава 10
– Ты присоединишься к ним! – безапелляционным тоном объявил своему сыну Петер Брандманн. – Я хочу, чтобы ты наблюдал за тем, что там происходит!
– Но я же ни слова не пойму, – напомнил отцу Оттфрид.
Взвешивая возможность своего участия в экспедиции в лагерь мятежных дикарей, для которой офицер Томпсон вербовал добровольцев, он испытывал смешанные чувства. С одной стороны, ему не терпелось очутиться подальше от своей семьи: с самого прибытия в Нельсон Петер Брандманн держал свое семейство под строжайшим контролем. Оттфриду еще ни разу не удалось заглянуть в какой-нибудь местный кабак, из тех, которые в Бразилии назывались барами, а здесь – пабами. При этом ему очень хотелось выпить с Антоном Ланге и другими молодыми переселенцами за благополучное прибытие. Кроме того, он ничего не имел против общения с местным населением. В Сальвадоре он узнал, что по-португальски пиво называется cerveja, а прозрачная водка – cachaça, и если ее смешать с сахаром и лимонным соком, то получится очень вкусный напиток.
Петер Брандманн считал эти вылазки весьма предосудительными и опасными, а здесь, в Нельсоне, холостяков не стали селить в отдельном помещении, как на судне и в Байе. Брандманны жили у супружеской пары, прибывшей сюда из Шотландии, в довольно тесном доме – и мать Оттфрида снова была ужасно недовольна. Она не спускала глаз с детей и решительно игнорировала попытки дружелюбной миссис Макдафф обменяться хотя бы парой слов или объясниться с помощью жестов. Оттфрид с удовольствием удрал бы подальше от своих родителей, но опасался принимать участие в военной экспедиции и сражаться с туземцами, которые могли оказаться такими же дикими, как американские индейцы. Оттфрид с тревогой провел рукой по своим и без того не слишком густым волосам. Он не для того столько месяцев плыл по морям и океанам, чтобы потерять здесь свой драгоценный скальп.
Но его отец и Якоб Ланге отговорок не признавали:
– Да что там понимать? У тебя же есть глаза, и ты сможешь нам рассказать, что видел. Например, как прошел арест, оказывалось ли сопротивление…
– Очень важно заявить о себе, – добавил Ланге. – Мы не можем посылать англичан, чтобы они таскали вместо нас картофель из огня. Они обязательно должны увидеть, что мы принимаем участие, что мы готовы сражаться за свою землю…
– Сражаться? У меня даже мушкета нет! – воскликнул Оттфрид.
Строго говоря, если бы даже и был, он не знал бы, что с ним делать. В Мекленбурге он стрелял только из пращи по птицам.
– Бог мой, мальчик, вас вооружат! – возмутился Ланге, а Брандманн лишь плечами пожал.
– Тогда мы купим тебе мушкет, – произнес он. – Полезно иметь оружие в доме, и, кто знает, возможно, нам придется защищать себя – в такой-то глуши.
Ланге кивнул.
– Тут ты прав! – похвалил он друга. – Наверное, мне тоже стоит…
– И Антон туда поедет? – спросил Оттфрид.
Перспектива получить собственный мушкет или охотничье ружье обрадовала юношу, но он все еще не был окончательно уверен. Ему стало бы легче, если бы с ним поехал кто-нибудь из друзей.
– Антону всего шестнадцать, – напомнил ему Ланге. – Они ведь не набирают детей! Насколько я знаю, от наших вызвался пока только этот Йенш – а он последний человек, которому я доверил бы защиту нашей земли!
Карл Йенш согласился сразу, как только офицер полиции стал спрашивать, есть ли желающие присоединиться к экспедиции. Он узнал об этом, когда забирал свой паспорт, и сразу же ухватился за шанс заработать немного денег. Кроме того, таким образом он получит возможность познакомиться с новой страной, одним глазком поглядеть на туземцев – бесплатно питаясь несколько дней. Для Карла принимающей семьи не нашлось, об этом Оттфриду рассказывали. Поскольку ему не полагался земельный надел, Бейт больше не считал себя ответственным за него. Первые ночи Карл провел в каморке рядом с пабом в порту, за это хозяин поручил ему выполнить кое-какую работу. Но он, конечно же, совсем иначе представлял себе свое будущее и не хотел долго работать судомойкой в портовом кабаке.