У трона мертвых (СИ)

– Да.
По словам Бандара Волшебниц у Сайнесса было четыре, а принцесса могла стать пятой. Судя по тому, как поползли вверх брови Савойи, что-то до него дошло.
– Я… никогда не думал, что это могла быть случайность.
– Ну, тут все в это верят.
– Да, но…
Келин вдруг опустился на землю рядом со мной, прислонился затылком к тому же камню, к которому прижимался я.
– Откуда тогда измененные?
– Они…
Я помедлил. Черт, все равно рискованно, но… наверное, что-то уже нужно сказать. Не знаю почему, но Савойе мне оказалось легче довериться, чем тому же Бандару.
– Они оттуда же, откуда и я, – признался я. – По крайней мере, большинство хрипунов, что были в фактории – из… моей страны. В моей стране почти нет колдунов. Некому накладывать Усыпление Мертвых, из-за этого, когда появились хрипуны, очень многих покусали. И хрипунов стало больше, и появились лазрачи. И сейчас там все очень плохо. Я пытался спастись… и случайно попал сюда.
Келин выслушал меня молча, а потом очень тихо, так, что я и сам едва расслышал, произнес:
– Ты из Даркона?
– Что? Нет!
– Тогда откуда? – недоуменно посмотрел на меня Савойя. Под «ты из Даркона» явно подразумевалось самое худшее, что только может быть.
– Из России.
– Но ты же…
– Это не в Саре. Это… я пока не могу сказать где. Но это далеко, очень далеко. Там никто не слышал ни о Мертвом Короле, ни о Волшебницах. Потому я и не могут быть Мертвым Королем.
– Тогда почему мертвецы тебя слушаются?
– Не знаю.
Савойя задумался. Я же разглядывал Тарлизу. Не в том смысле, что любовался, в просто наблюдал. Из внутренников рядом с ней стоял только Кадон, впервые я мог «последить» за ней в течение продолжительного времени. И всего за несколько минут понял, что она на самом деле разговаривает с кем-то невидимым. Причем, с несколькими – не знаю, магическими помощниками что ли? – сразу. Переводит взгляд с одного на другого, и, самое главное, «кивает», «удивляется» и «сомневается» глазами! Делает эти жесты пустому месту!
Нет, если ей помогают лепреконы или еще кто, то это круто, без вопросов. Но обыкновенная шиза, вероятно, выглядела бы так же. Хотя, вроде никто тревогу не бил… уж внутренники-то наверняка это давно заметили.
– Мой прадед видел, как погибла предыдущая Волшебница, – неожиданно произнес Савойя. – Он был одним из ее защитников. Мертвый Король к тому времени захватил все фактории Дикого, и Альбина Тарлиза с защитниками отправилась сюда, чтобы его остановить…
Я не стал перебивать, раз уж Келину захотелось высказаться, но про себя подумал: родственница принцессы тоже с шестью охранниками всех спасать отправилась? У них тут что: армии нет? Безопасников? Я понял, что как раз есть. Но отправляют все равно девчонок. Идиотизм.
– …они добрались до Хамртума без потерь, – продолжал Савойя. – Инуи не могли навредить Волшебнице. У самого замка не было ни одного измененного. Они подошли к воротам, где Альбина приказала защитникам остановиться, и внутрь вошла уже одна. Больше шара ничего не происходило. После, внезапно, земля затряслась, и башни начали рушиться. Защитники рванули внутрь, но, скорей всего, погибли бы сами, если бы Альбина не вернулась и сама не удержала падающие стены. Вместе они выбрались наружу, и тут же на них напали измененные. Сотни хираков и лазрачей, десятки нгор’о. Благодаря Волшебнице схватку удалось выиграть. Большинство нгор’о были убиты, остальные бежали. После боя Волшебница упала без сил. А еще через шар умерла.
– Ее ранили? – спросил я.
– Она высохла, – мотнул глазами вправо-влево Келин. – Истинный маг может высохнуть до смерти.
Я кивнул. Потом вспомнил, с кем говорю, и прикрыл глаза на секунду. «Высохнуть» у местных означало: устать колдовать. Неприятно, но не смертельно для тех, кто пользовался манусами. Судя по всему, из-за того, что источником энергии служил магоэлемент, а не сам маг. Почему же колдуны уставали? Перегревались, как провода между потребителем и источником тока? Гм… может быть.
– А Мертвый Король?
– Умер.
Так я и думал.
 
– Защитники видели тело? – на всякий случай все же уточнил я.
– Альбина сказала, что он умер, – Савойя явно не понял, на что я намекаю.
Больше я об этом спрашивать не стал. Любой, кто смотрел фильм со Стивен Сигалом, где он ехал на поезде, знает, что «предположение – мать всех провалов». Это вовсе не означало, что Мертвый Король не погиб. Это означало, что достоверная информация отсутствует. Он мог погибнуть тогда, мог скончаться через пару дней от ран или умереть от старости спустя лет двадцать. В точности так же он мог до сих пор оставаться в живых. Зачем-то же Альбина оставила охрану снаружи? Не хотела, чтобы они рисковали? Или желала скрыть что-то?
– Прадед – это отец отца отца? – уточнил я.
На пару секунд Савойя замер с приподнятыми бровями, но все же сообразил:
– Да.
– Тогда это было…
– Сто кругов назад.
Да, вряд ли бы он столько бы протянул, хотя Мертвый Король теоретически и мог бы… или нет?
– Мертвый Король – это поднятый? – спросил я. – Или это марагаз? Или истинный колдун? Откуда он берется вообще?
– Мертвый Король – это Мертвый Король, – ответил Савойя очередным штампом. Не без сомнений в голосе, но все же. Когда привык думать определенным образом, сложно быстро перестроиться.
– Понятно.
Мы еще говорили какое-то время. Кажется, Келин пользовался возможностью, чтобы себя занять. С каждой минутой он нервничал все больше. И не только он. Тарлиза с Териканом напряженно вслушивались в дубли. Граничники и искатели, у которых связи с разведчиками не было, пожирали взглядами принцессу и внутренников. Окрики Дралоза заставляли их возвращаться к наблюдению за своим участком, но ненадолго. Сам я по-прежнему никого кроме животных и немногих инуев рядом не ощущал. В конце концов, я тоже поддался этому нервяку. А еще немного позже…
– Ты уверен?! – крикнул Терикан себе под нос.
Раздался ответ.
– Понял. Выждите полшара и возвращайтесь.
После этих слов они переглянулись с Тарлизой, которая… я не мог понять: то ли потеряла дар речи от облегчения, то ли наоборот – от шока.
– Что там?
– Что?
Перебив голоса граничников и искателей, глава защитников громко произнес:
– Хамртум в руинах. Одного лазрача Жет с Левшой убили по пути к горе, но больше их не видели. В самом Хамртуме никого не видно.
Если перевести это на русский… пришли мы сюда зря.
Конечно, никто бы не повернул обратно, не обследовав руины более тщательно. Бандар повел отряд в обход горы. За это время на нас еще дважды напали – оба раза кусачи, выросшие из инуев и простых животных. О мертвецах я предупреждал заранее, и граничники всех расстреливали издалека. Принимали мою помощь… по-разному. Терикан демонстративно не обращал внимания. Тарлиза… не обращала внимания тоже. Она смотрела только вперед, чуть ли не наступая на пятки Бандару.
Я напрягал мертвозрение изо всех сил, но ничего особенного не чувствовал. Мертвяков поблизости становилось больше, но не критично. Наконец, мы обошли гору. Снова открылся вид на Костлявую. Ее берег усыпали крупные камни. По мере того, как мы приближались, я замечал все больше сохранившихся частей: отдельных кирпичей, поваленных колонн. В одном месте из земли торчал угол металлической створки ворот. Но в целом… если можно было сказать о чем–то: «сравняли с землей», то об этом месте.
До главного скопища обломков оставалось пройти метров сто, когда… Сначала, я даже не понял, что произошло. В этот момент я на пару секунд убрал мертвозрение, чтобы осмотреться без него, и впервые с того времени, как я с ним освоился, оно вторглось в мое сознание вопреки моему желанию. Весь мир вокруг стал красным. Меня почти ослепило. Невольно, я сделал пару шагов назад, едва не сбив с ног Левшу, который шел рядом.
Почти против воли я разлепил зажмуренные веки и увидел… замок. Огромный и величественный. Со множеством башен, переходов и галерей. Он возвышался над землей по обе стороны от Костлявой и над ней самой тоже. Вода, что текла в реке, горела магическим огнем не менее ярко, чем твердыня самого Хамртума. А еще, камни, обломки… в тех местах, где их расположение совпадало с линиями проступающего в воздухе рисунка, они каким-то образом подстраивались друг под друга. Словно все это было не простым призраком, а чем-то вроде… магического чертежа, только отпечатанного не на листах форматов А3 и А2, а на самой реальности.