Смертник из рода Валевских. Книга 8 (СИ)

Я не сомневался, что Густав справится с поставленной задачей. Вряд ли среди той толпы, что собралась вокруг моего поместья, находились маги. Аристократам делать здесь нечего. Со всеми остальными наставник справится. Что касается поместья… Сегодня он перейдёт в дар Крепости. Установленные мной символы пока ещё работали, так что с Элеонорой связь не прекращалась ни на мгновение. За два дня, пока двигались в Турб, мы успели обсудить многое, в том числе и то, что делать с поместьем. Оставлять его себе не вариант – рано или поздно толпа обозлённых горожан его уничтожит. Продавать тоже не дело – это признать себя проигравшим. Рассматривались два равноценных варианта: сжечь дотла или кому-то подарить. Сошлись на том, чтобы подарить поместье верховному епископу. Судя по тому, как отреагировал на мой вопрос сопровождающий нас церковник, предложение показалось ему крайне интересным. Настолько, что служитель Света, как только мы приехали в столицу, побежал отчитываться своему руководству и информировать его о моём решении. Отцу Ургу нужно обсудить мой подарок со своим окружением. Имеет ли право Крепость принять такой дар от тёмного, официально ставшего светлым, но при этом работающего с тёмными? Только за одно моё описание можно попасть на костёр.
На мою карету нападать в рамках города никто не стал – даже безмозглая толпа понимала, что, вздумайся кому-то из них кидать в меня грязью или камнями, это будет последний момент его жизни. Как и всех рядом с ним, кто такое допустил. Причём прибью его не я, а сопровождающие меня стражники. Турб подошёл к вопросу моей безопасности со всей ответственностью.
– Господин ректор сейчас на занятиях, – неизменная помощница Кималя Саренто заведовала приёмной как своим домом. И цветочки тут у неё были, и удобные кресла, и полка с книгами, и даже кружевные полупрозрачные шторы. Почему-то за всё время, что я навещал ректора, ни разу не нашлось минутки осмотреть его приёмную.
– Присаживайтесь, ваша светлость. Гонца я уже отправила. Будете чай?
– Если вас не затруднит, – кивнул я, с трудом сдерживаясь от того, чтобы прогнать помощницу через «Анализ». Мне это ничего не будет стоить, но есть такая вещь, как умение держать слово. Особенно когда ты понимаешь, что никто в этом мире не сможет проверить, держишь ты его или нет. Это уже дело принципа. Я не буду использовать «Анализ» ни на ректоре, даже понимая, что смогу пробиться через его амулет, ни на его странной помощнице. Той, что, казалось, была в курсе всех дел своего руководителя.
Чай в приёмной оказался на уровне вина Кималя Саренто – вкусный, ароматный и оставляющий после себя ощущение чего-то домашнего и родного. Такой мне мама готовила, когда ещё была жива. Нужно ли говорить, что я проникся к помощнице ректора искренней симпатией? У нас даже разговор завязался о чём-то несущественном. Едва ли не впервые за долгие месяцы я мог поговорить о погоде, не думая о том, как бы не ляпнуть лишнего.
– Эрцгерцог Валевский, какая неожиданная, но приятная встреча, – Кималь Саренто вошёл в приёмную спустя полчаса. Выглядел ректор, как всегда, великолепно, словно только что вышел из дома мод, где его не только приодели, но и приукрасили. Повернувшись к помощнице, Кималь Саренто добавил:
– Сегодня меня ни для кого нет. Уехал по делам.
– Поняла, – кивнула женщина. – Эрцгерцога Валевского нужно проверять?
– Не думаю. Что-то же в этом мире должно быть постоянным? Надеюсь, умение нашего гостя держать слово – одно из таких редких явлений. Проходите, эрцгерцог. Чувствуйте себя как в гостях. Не хотел бы я, чтобы мою академию внезапно приняли за ваш дом. В последнее время это чревато некоторыми проблемами.
– Собственно, из-за этих проблем я к вам и пришёл, – произнёс я, устраиваясь в гостевом кресле рабочего кабинета Кималя Саренто.
– Конечно же, из-за чего ещё мог прийти неудавшийся студент в магическую академию? – ректор не упустил возможности меня поддеть. – Не ради же знаний и умений, верно? Не ради того, чтобы привнести свой вклад в развитие академии? Обо мне вспоминают, только когда кому-то требуется помощь.
 
– Ради которой этот самый студент готов хорошо платить. Так, как ни один другой студент. Вам же нужен набор «Громовержец»?
– Не настолько, чтобы пойти против всей империи, – Кималь Саренто стал серьёзным. – То, что сейчас делает граф Вяземский, крайне интересная и, смею заметить, продуктивная модель уничтожения репутации. Не знаю, откуда у него такие ресурсы, но практически на каждом шагу висят листовки с призывом избавиться от гнёта тёмных. После известных событий на турнире, обернувшихся туманом Фарафо и заражённым разломом, в Заракской империи появилось слишком много обиженных и обозлённых людей, потерявших в этой заварухе близких. Графу Вяземскому удалось сконцентрировать всё внимание общественности на тебе. Листовки, глашатаи, просто якобы случайные прохожие и попутчики, что наводят смуту. Причём император даже не думает это останавливать – его популярность с каждым днём растёт. Он олицетворение Света и чистоты. Кострищ и, в частности, один ретивый молодец по фамилии Валевский сейчас являются синонимом тьмы в чистом виде. То, что удалось провернуть графу Вяземскому всего за две недели, достойно уважения. Конечно, много чего совпало, но факт остаётся фактом – эту лавину остановить будет крайне тяжело. Можно даже подумать, что невозможно. И подставлять под этот поток свою академию я права не имею. Даже ради «Громовержца». Особенно ради этого заманчивого и, не побоюсь сказать, желанного комплекта – всё, что носит на себе клеймо Кострища, сейчас стало крайне нежелательным в Заракской империи.
– Мне не нужна помощь в сражении с графом Вяземским. С ним и тем, что он делает, я разберусь сам. Мне нужна помощь с магическими камнями. Есть одна идея, как если не остановить, то значительно замедлить текущие волнения.
Я поведал ректору план. Кималь Саренто какое-то время молчал, глядя в окно, потом прошёлся по кабинету. Наконец, вернувшись обратно за стол, он кивнул:
– Допустим, только допустим, что я соглашусь тебе помочь. Не конкретно тебе, эрцгерцогу Валевскому, а нескольким случайным людям, что явятся в магическую академию для активации поля и установки камней. В чём будет состоять моя выгода? Ко мне первому придут за объяснениями, почему в империи орудуют непонятные люди с магическими камнями такой редкости. Придётся что-то отвечать. Выдумывать. Юлить. Врать, опять же. Ненавижу это делать. Для чего мне это всё, Максимилиан?
– Неделю назад я убил собственного деда, – произнёс я, глядя в лицо ректору.
– Мои поздравления, – судя по реакции, новость о том, что у меня оставался живой родственник, стала для ректора неожиданностью. – Только я не понимаю, при чём здесь это?
– Мой дед, Вальдемар Валевский, был учителем мастера Мерама.
Кималь Саренто нахмурился. Информация, которую я открыл, не могла найти отклик в тех знаниях, которые ректору уже были доступны, потому что мастер Мерам последний раз учился более ста пятидесяти лет тому назад.
– Я всё ещё не понимаю, – сдался Кималь Саренто, и на его лицо наползла скука. – Максимилиан, друг мой, постарайся добавлять в свои предложения больше информации. И связи с предыдущей темой. Ситуация по разделу наследства в роду Валевских меня интересует меньше всего на свете.
– Да, вы правы. Нужно больше информации. Как вам такой факт: учителем мастера Мерама являлся внук первого императора светлых земель.
Вот теперь ректор стал серьёзным. Такой взгляд у Кималя Саренто я видел всего несколько раз. Так как в кабинете повисла тишина, я решил добить того, кто отдал большую часть своей жизни, чтобы собрать информацию о первом императоре:
– Убив деда, я получил статус «хранитель», правда, непонятно чего, а также ключ. Пропуск в закрытую локацию древних, куда нет доступа даже тому, кого мой предок назвал богомерзким Фарафо.
Ректор откинулся в кресле и задумался, не сводя с меня взгляда. Пришлось продолжать: