Оживший камень (СИ)

— Мировую предлагал? — больше для соблюдения формальности спросил я, хотя ответ знал.
— Его светлость отказались. Но… — замялся Николай.
— Что?
Графу явно очень не хотелось говорить, но выбора у него не было. Головин чуть покраснел и доложил:
— Княжич сказал, что пощадит тебя и не станет сильно калечить, если…
— Ну, Николай, не тяни, — я был уверен, что это какое-нибудь унижение, но нужно было удостовериться. — Говори уже.
— Если ты останешься без штанов, — еле слышно закончил капитан.
Ну что за ребячество? Я хохотнул и помотал головой. Что же, раз его светлость настаивает… Я похлопал по плечу беднягу капитана, залившегося краской:
— Не переживай, друг, моя честь останется нетронутой.
И расхохотался в голос, чем вызвал суету в рядах противника.
— Вам весело, граф? — раздался раздраженный голос Оболенского.
— Чудесное утро, княжич, чего бы не веселиться! — крикнул я в ответ. — Вы готовы или вам дать ещё время на разминку?
— Я готов продемонстрировать вам, что значит по-настоящему хорошая шутка! — проревел тот и махнул рукой секунданту.
— Саша, ну зачем ты его злишь ещё больше? — тихо спросил Головин. — Он же и без того готов разорвать тебя.
— Так будет веселее, — я подмигнул другу и выступил вперед.
Под подошвой скрипнула мокрая трава. Что же, так интереснее. Но княжич и тут решил выделиться. Он призвал свою стихию, над поляной пролетел горячий ветер и мгновенно высушил всё.
С того берега прозвучали аплодисменты.
Оболенский поклонился, заслужил несколько ободряющих женских выкриков и встал в классическую стойку.
Я приблизился и посмотрел на свою шпагу будто не знал, что с ней делать.
И княжич конечно же сразу напал. Отличный выпад! Прямо как по учебнику, стремительный и идеально отработанный.
Я ловко ушел в сторону, взмахнул шпагой и на штанах Оболенского появилась прореха. Видимо свежий утренний воздух моментально забрался под одежду, потому что княжич округлил глаза и схватился свободной рукой за оголенную задницу.
Без штанов, так без штанов. Я улыбнулся и изобразил шуточный поклон.
С зрительских мест опять дружно вздохнули, кто-то захихикал.
Оболенский озверел и бросился, нанося удар наотмашь. Лезвие громко просвистело в паре сантиметров от моего лица, от этого удара я тоже увернулся и ещё чуть обнажил благородного.
— Сражайтесь, граф! — заревел Константин.
— Вы уже устали? — удивился я и взглянул на часы, ну ладно, пару минут можно ещё уделить этому развлечению.
Наши шпаги наконец-то схлестнулись и тут же разошлись в стороны, я выкрутил рукоять и вырвал оружие из рук княжича. Остановился, сделав приглашающий жест подобрать.
Оболенский, кажется, начал что-то подозревать. Но, вместо того, чтобы собраться и сосредоточиться, разозлился ещё больше. Слишком молодо, чтобы контролировать стихийное влияние.
Подбадривающие его крики на том берегу совсем стихли.
Нет, он был неплох. Даже хорош, надо было отдать должное его подготовке. Но что такое фехтование для развлечения и реальный бой, где нужен лишь один удар и наверняка.
Для меня дворянин был слишком медлительным, слишком неповоротливым и постоянно открывался.
Убить я его мог уже раз двадцать.
Мы сошлись на один миг, прозвенела сталь, я сделал одно почти незаметное для глаз движение и княжич вскрикнул, выронив оружие. Он схватился за правую руку, по которой струилась кровь. Белая ткань рукава быстро приобретала алый оттенок, особенно сочный на солнце.
— Кровь! — закричал секундант Оболенского, опомнившись. — Кровь!
— Вам этого достаточно, граф Вознесенский? — тут же выкрикнул со своего места Головин.
Пока я не подтвердил, никто не имел права вмешиваться. В нашем договоре был пункт, что только дуэлянты могли решать, сколько крови будет достаточно.
Княжича я порезал довольно сильно и он уже бледнел, но продолжал стоять, гордо выпрямившись. И смотрел на упавшее оружие так, словно оно его предало.
Хороший клинок, между прочим.
Я поднял его шпагу и почувствовал, что она усилена артефактом. Возможно, даже не одним. К тому же накачена огненной стихией Оболенских. На навершии красовался герб, который и был стихийным накопителем.
 
— Пожалуй, хватит? — негромко спросил я у Константина, крутя в руках его оружие.
Княжич сжал губы и кивнул. Я улыбнулся, исполнил легкий поклон и отошел, забрав с собой фамильное оружие, как трофей. Имел на это право.
Зрители негодующе зашумели. Рассчитывали на иной исход и более долгое шоу? Уж извините, у меня много дел. Я шутливо отсалютовал той стороне оружием.
— Как? — только и смог выдохнуть капитан, когда я подошел к нему. — Как?
— Повезло, — пожал я плечами.
— Ты одержимый, что ли? — Головин часто моргал и смотрел на меня, как на незнакомца.
Я рассмеялся. Ходила дикая байка о том, что Видящие могут договориться с сильным призраком и вселить его в себя на время, получив его боевые навыки. Чушь, конечно же.
Около княжича порхал целитель, а с проспекта послышался сигнал машины жандармерии. Они должны были прибыть по окончании дуэли и зафиксировать увечья или смерть.
Сквозь парк они ломились, как лоси на водопой, хруст веток и ругань были слышны издалека.
Первый выскочил прямо на меня из кустов. Надо же, старый знакомый, пристав Заужский. Жандарм тяжело дышал и весь взмок — снова страдал похмельем. Похоже, это было его естественным рабочим состоянием.
— Лаврентий Павлович, какая встреча, — улыбнулся я ему.
— Г-г-г-господин граф, опять вы? Рад, рад… — растерянно пробормотал он, заметил Головина и вытянулся: — Ваше высокоблагородие!
Жандарм оглянулся на кусты, понял что бегство в данный момент будет слишком вызывающим, и изобразил деловой тон:
— Кого убили, господа?
— Ну право, пристав, зачем кого-то убивать в такое чудесное утро? Его светлость жив и скоро будет в полном порядке, — я махнул в сторону бывшего противника. — Даже простыть не успел.
На княжича накинули плащ, чтобы скрыть прореху на штанах. Оболенский наградил меня возмущенным взглядом, но быстро отвел глаза.
Николай ускорил оформление протокола, подписал все бумаги и поспешил увести меня подальше. Разочарованные зрители уже окружали поляну, желая поближе пообщаться с участниками дуэли.
Мы улизнули незаметно, затерявшись среди деревьев. Головин был сильно озадачен и долго подбирал слова, прежде чем заговорить. Но первое, что он спросил, было:
— Ты зачем родовое оружие Оболенских забрал?
— Гарда понравилась, удобная, орехи колоть буду.
— Шутить изволишь? — капитан покачал головой. — Саша, князь же голову своему отпрыску за такое оторвет. Недостаточно что ли его унизил этим… — он неопределенно махнул за своей спиной.
— Знаешь, пока ты не передал его предложение, и в мыслях не было. Вспыльчивость можно понять. Но ему стоит научиться соблюдать приличия в соответствии со статусом. Думаю, отец как раз преподаст ему хороший урок.
— И с каких это пор тебя стали волновать манеры? — Головин даже поперхнулся.
— Ну, знаешь ли. Без штанов на публике я себе не позволял появляться! — деланно возмутился я. — Как и требовать того от других.
— Извини, ты прав, — согласился друг и примирительно поднял руки. — Это было слишком. Но князь…
— Да получит князь обратно своё оружие. Мне зачем чужая фамильная игрушка? Пусть немного повоспитывает княжича и отдам. Потом.
— Ну, граф… — Николай недоуменно качал головой. — Сумел ты меня удивить. Ты где так фехтовать научился? А уж если быть точным, сражаться. Рядом с тобой эта знаменитая «золотая шпага» смотрелся просто мальчишкой криворуким.
— Повезло, — повторил я уже не так уверенно.
Пожалуй, выбранная мной версия оказалась слабовата. Но я рассчитывал на то, что наша дуэль отвадит прочих желающих. И мне больше не придется списывать на везение. Второй раз точно не сработает.
— Конечно, — усмехнулся друг. — Ты знаешь, как внимательно на твое везение смотрел наш премьер-майор? Он тоже был среди зрителей. Я видел, он чуть не зааплодировал финалу.