О мышах и людях. Жемчужина (сборник)

Как это иногда бывает – время вдруг на миг остановилось, замерло. И звон смолк, и движение прервалось, и длилось это много, много долгих мгновений.
Потом время ожило и медленной поступью двинулось дальше. Лошади забили копытами в своих стойлах, и зазвенели уздечки. Голоса снаружи стали громче и звонче.
Из-за крайнего стойла послышался голос старика Плюма.
– Ленни, – позвал он. – Эй, Ленни! Ты здесь, что ли? Я придумал еще кое-чего. Мы могли бы, Ленни… – Старик Плюм появился из-за крайнего стойла. – Эй, Ленни! – позвал он снова и вдруг остановился как вкопанный. Он потер культей седую щетину на щеке. – Я не знал, что вы здесь, – сказал он жене Кудряша.
Она не откликнулась. Тогда он подошел ближе.
– Негоже вам тута спать, – сказал он укоризненно; потом подошел вплотную и…
– О Господи! – Он беспомощно огляделся и потер подбородок. Потом резко повернулся и выбежал из конюшни.
Конюшня давно уж вся ожила. Лошади били копытами, фыркали, жевали соломенную подстилку и звенели уздечками. Вскоре Плюм вернулся.
Следом за ним поспешал Джордж.
– Так чего такое ты хотел мне сказать? – спросил он.
Плюм указал на лежащую женщину. Джордж в недоумении уставился на нее.
– Чего это с ней такое? – спросил он. Потом подошел поближе и сказал, как Плюм, слово в слово: – О Господи!
Он опустился рядом на колени и приложил руку к груди женщины. Когда же он наконец встал, медленно и с трудом, лицо у него было каменное, а взгляд застывший.
– Кто ж это мог сделать? – спросил Плюм.
Джордж взглянул на него пустыми глазами.
– Ты что, не понял разве? – спросил он. И Плюм сразу смолк. – Я должен был это предвидеть, – сказал Джордж, беспомощно озираясь. – В душе я чувствовал, что так оно и будет.
– Что ж нам теперь делать, Джордж? – спросил Плюм. – Что же делать?
Джордж ответил не сразу, после долгого молчания.
– Вот что… Надобно рассказать… им всем… Надобно поймать его и посадить под замок. Нельзя дать ему улизнуть. Ведь этот дурак разнесчастный вскорости помрет с голоду. – Тут он сам попытался ободрить себя: – Может, его не тронут, просто посадят под замок, и всех делов.
Но Плюм воскликнул взволнованно:
– А по-моему, надобно помочь ему сбежать! Ты не знаешь Кудряша. Кудряш захочет его линчевать. И забьет насмерть.
Джордж пристально смотрел, как шевелятся губы Плюма.
– Да, – вымолвил он наконец. – Да, Кудряш так и сделает. И другие тоже.
Тут он снова взглянул на мертвую женщину.
А Плюм заговорил о том, что волновало его больше всего прочего:
– Но мы с тобой все одно купим ранчо, ведь правда, Джордж? Переедем и заживем там, ведь правда, Джордж? Ведь это правда?
Но еще прежде, чем Джордж ответил, Плюм потупил голову и уставился в пол. Он сам все понял.
Джордж сказал тихо:
– Сдается мне, я предвидел это с самого начала. Сдается мне, я предвидел, что этому никогда не бывать. Он любил слушать про это, и я сам поверил…
– Стало быть… все кончено? – спросил Плюм с тоской.
Джордж не ответил. Помолчав, он сказал:
– Поработаю до конца месяца, получу свои полсотни долларов да закачусь на всю ночь к девочкам. Или буду сидеть в бильярдной до тех пор, покуда все не разойдутся по домам. А потом вернусь и буду вкалывать еще с месяц и получу еще полста монет.
Плюм сказал:
– Он такой славный. Никогда не думал, что он может такое натворить.
А Джордж все смотрел на женщину.
– Ленни сделал это без умысла, – сказал наконец Джордж. – Он частенько, бывало, натворит чего-нибудь, но всегда без умысла. – Джордж выпрямился и повернулся к Плюму. – А теперь слушай. Надо сказать им всем. Они, известно, его изловят. Тут уж ничего не поделаешь. Может, они его не убьют. – И он обронил с ненавистью: – Я не дам им убить Ленни. Слушай, ты. Они могут подумать, будто и я в этом деле замешан. Сейчас я пойду в барак. А малость погодя ты выйдешь и скажешь всем про нее. Потом приду и я, будто ничего не видел. Сделаешь это? Тогда никто на меня не подумает.
– Само собой, Джордж, – ответил Плюм. – Само собой, сделаю.
 
– Ну и ладно. Тогда обожди маленько, а потом выбежишь и скажешь так, будто только что ее нашел. А я пойду в барак.
Джордж повернулся и быстро вышел из конюшни.
Старик Плюм проводил его взглядом. Потом беспомощно поглядел на женщину, и вся его досада вдруг излилась в словах.
– Ты, потаскуха разнесчастная, – сказал он со злобой. – Добилась своего? Теперь небось рада? Все знали, что с тобой не миновать беды. Какой от тебя был толк? И теперь нету толку, дрянь ты паскудная, задрыга. – Он всхлипнул, и голос его задрожал. – А я мог бы работать на огороде и мыть посуду для друзей. – Он помолчал, потом продолжал заученным тоном, снова повторяя те же слова: – А ежели приедет цирк или будет бейсбольный матч… мы пойдем туда… скажем: «К чертям работу», – да и пойдем. Ни у кого не будем спрашиваться… У нас будет и свинья, и куры… а зимой… пузатая печка… и дождь… И мы будем сидеть у печки…
Глаза его затуманили слезы, он потер культей щетинистую щеку, повернулся и побрел к двери.
Шум игры смолк. Послышались удивленные крики, быстрый топот ног, и в конюшню ворвались люди: Рослый, Карлсон, молодой Уит, Кудряш и Горбун, который держался позади всех. Потом вошли Плюм, а последним – Джордж, Джордж успел надеть свою синюю куртку, застегнулся на все пуговицы и низко надвинул на лоб черную шляпу. Мужчины, обогнув крайнее стойло, в полумраке отыскали глазами убитую и остановились.
Потом Рослый тихонько подошел и пощупал у нее пульс. Он коснулся пальцами ее щеки, подсунул руку под вывернутую шею. Когда он выпрямился, все, толпясь, подступили ближе. Чары были разрушены.
Кудряш взъярился.
– Я знаю, чьих рук это дело! – заорал он. – Того здоровенного сукина сына! Кроме его, некому! Ведь все остальные играли в подкову.
И он начал все пуще себя распалять:
– Ему от меня не уйти! Вот только возьму ружье! Своей рукой пристрелю мерзавца! Кишки ему выпущу! За мной, ребята!
Он в ярости выбежал из конюшни.
Карлсон сказал:
– Побегу возьму револьвер, – и выскочил вслед за ним. Рослый медленно повернулся к Джорджу.
– Видать, это и взаправду Ленни сделал, – сказал он. – У нее шея сломана. С Ленни такое станется.
Джордж не ответил, только кивнул. Шляпа его была надвинута низко, на самые глаза.
– Может, это случилось, как тогда, в Уиде – помнишь, ты рассказывал, – продолжал Рослый.
Джордж снова кивнул. Рослый сказал со вздохом:
– Что ж, придется его изловить. Как думаешь, где он?
Джордж ответил не сразу, с трудом выдавливая из себя слова:
– Он… наверное, он пошел на юг. Мы пришли с севера, так что теперь он должен был пойти на юг.
– Придется его изловить, – повторил Рослый.
Джордж подошел к нему вплотную.
– А нельзя ли будет привести его сюда да посадить под замок? Он ведь чокнутый. Сделал это без умысла.
Рослый кивнул.
– Можно, – сказал он. – Ежели только удержать Кудряша. Но Кудряш беспременно хочет его пристрелить. Кудряш не забыл про свою руку. Но даже ежели Ленни посадят под замок, то отхлещут ремнем и навсегда упекут за решетку. Хорошего тут мало, Джордж.
– Знаю, – отозвался Джордж. – Знаю.
В конюшню вбежал Карлсон.
– Этот подлец украл мой револьвер! – крикнул он. – Его нет в мешке!
Вслед за ним вошел Кудряш, неся в здоровой руке ружье. Теперь он был спокоен.
– Ничего, ребята, – сказал он. – У черномазого есть дробовик. Возьми, Карлсон. Как увидишь его, смотри не упусти. Пали прямо в брюхо. Он сразу и свалится.
– А у меня вот нету ружья, – сказал Уит с досадой.
– Ты поезжай в Соледад и сообщи в полицию, – сказал Кудряш. – Привези сюда Ола Уилтса, помощника шерифа. Ну, двинули. – Он подозрительно глянул на Джорджа. – И ты тоже с нами пойдешь.
– Да, – сказал Джордж. – Пойду. Но послушай, Кудряш. Ведь он, бедняга, полоумный. Не убивай его. Он сам не знал, чего делает.