Кочевники (СИ)

— Пора отправляться в путь, ягычи, — проговорил Ширэ Джиладкан.
— Если бы не это, — молвил Кайрат, показывая в сторону лежащих тел ратников, — сейчас бы отправились. Да вот только совесть не позволяет мне, после всего, что произошло прошлым вечером, уйти отсюда, не предав тела человеческие земле.
Дервиш понимающе кивнул. Традиция хоронить покойников после схватки осталась еще со времен Тимуджина.
— К тому же, — продолжал ягычи, — я должен узнать, кто эти люди, что на нас напали.
Кайрат оглядел воинов, что занимались своими делами и, подозвав одного и нукеров, приказал тому, чтобы тот отыскал сотника Акуда.
— Боюсь, он не сможет подойти, — проговорил батыр, — Буюрук Акуда серьезно ранен. Ночью им овладел озноб, ягычи.
— Где он?
— В своем шатре…
— Веди меня к нему.
— Я тоже пойду с вами, ягычи, — проговорил дервиш.
Великан Акуда лежал на циновке. Лицо его было бледным. В правой руке он сжимал рукоять палаша. Ширэ Джиладкан даже испугался, что в бреду тот нанесет смертоносный удар тому, кто приблизится к ним.
— Буюрук! — Громко сказал Кайрат-бек, входя в шатер.
— Ягычи, — пробормотал воин, открывая глаза. — Я рад, что увидел вас перед кончиной, — прошептал он. — Думал, что рана пустяковая, а гляди, вон как все повернулось.
— Ничего, выживешь…
— В этот раз нет, — прошептал Акуда.
Дервиш отстранил ягычи в сторону. Кайрат не ожидал от того такой наглости.
— Дай мне взглянуть, — произнес Ширэ Джилдакан, делая шаг к раненому.
— Пусть смотрит, — прошептал сотник, — я все равно не жилец.
— Это мы еще посмотрим, — проговорил нищий, склоняясь над батыром.
В тот день Кайрат-бек впервые видел, как дервиш лечил человека. Обычно ранеными занимались табибы, если у них ничего не выходило и тот или иной воин отходил в мир иной, то тогда наступала работа шамана и похоронной команды. Шаман снимал оковы, что связывали душу с телом, а служивые предавали тело земле, из-за боязни, что трупы достанутся голодным Гарвам. Вот только сейчас с собой в поход шамана не прихватили. Надеялись, что для становища Сумум-бека доберутся без приключений. Но, увы, не получилось. С похоронной командой было куда проще, в их качестве могли выступить все те же нукеров. Ни один из воинов не откажется предать своего товарища земле, понимая какая участь может того постигнуть.
Между тем дервиш опустился перед сотником на колени. Снял с груди амулет и поднес к ране. Долго над ней водил, а затем, закрыв глаза начал бормотать не то молитву, не то заклинание. Кайрату вдруг показалось, что в голове его что-то загудело. Он непроизвольно сделал шаг назад. Неожиданно дервиш замолчал. Резко открыл глаза и произнес, отчетливо проговаривая каждое слово:
— Теперь мы можем уйти. Думаю, вскоре буюруку станет лучше.
— Да, да, — пролепетал полководец и попятился из шатра.
Как только он пересек невидимую линию порога, гул в голове прекратился.
— Вроде вы хотели захоронить убитых, ягычи? — вдруг проговорил дервиш.
— Хотел.
Чтобы набрать служивых, пришлось прибегнуть к помощи багатура. До этого неприметный пехлеван быстро справился с заданием. Но прежде чем приступать к похоронам Кайрат стал осматривать труппы. Он подходил поочередно, то к одному, то к другому. Отличить кайсаков от воинов хана Улукбека оказалось проще простого. Все разбойники были облачены в архалук. На воинах правителя были одинаковые для всех доспехи. Кайсаков Кайрат-бек ногой переворачивал на спину, если это было необходимо, и минуты две вглядывался. Батыров Улукбека приказывал оттаскивать в сторону. Предполагалось, что их захоронят отдельно, а пайцзы, что висели и тех на шее будут пересланы потом родным воина. Возле около одного из разбойников ягычи задержался. Вглядывался в него очень долго, потом вздохнув, проговорил:
— Этого я видел в стане хана Мэнэра.
Он хотел было пнуть со всей силы убитого, но передумал. Воин пошел на злое дело не по доброй воле это первое, а второе, его душа так и останется в теле и не сможет его покинуть. Дервиш согласился освободить только мертвых нукеров.
 
— Все-таки хан Мэнэр, — прошептал Кайрат.
Уверенности не было, что в нападении участвовали люди Улзия. Вполне возможно, что кто-нибудь из них уцелел, удрав с поля боя, а может быть и то, что ягычи просто ни одного из воинов среднего брата в жизни не встречал.
Вернулись с дервишем в лагерь, где их ждал улыбающийся Акуда.
— Вы смогли меня вытащить с того света, — прошептал батыр обращаясь к Ширэ Джиладкану. И трудно было понять из его слов, радовало это его или огорчало.
— Это не я, — сказал дервиш, — это духи. Они захотели, чтобы вы, буюрук Акуда, были живы. Вы им нужны здесь, а не там.
Нищий хотел было сказать на небесах, но сдержался. Сейчас, когда с небес грозила им опасность, слова прозвучали бы слишком глупо.
— Вы, умрете в другой битве, — пообещал Ширэ Джиладкан.
— Или меня отвезут в запретные земли.
— Это тоже нельзя исключать, — кивнул в знак согласия дервиш. — А теперь извините, я устал.
— Вот такие вот дела, — проговорил Кайрат, провожая взглядом идущего в шатер нищего пророка, и как теперь выяснилось целителя. Затем взглянул на Акуда, — пойдем в шатер, друг мой, — проговорил ягычи, — выпьем кумысу. На душе, признаюсь тебе тошно.
Буюрук понимающе кивнул.
Похоронные дела заняли весь день. Вечером отправляться в путь уже не было желания, людям нужен был отдых. Выступили утром. Да и дождь, хвала Небесам, прекратился.
С того дня прошло семь дней, за это время больше никто не решился напасть на отряд. Вполне возможно, что оба сына хана Улукбека, общались с шаманами правителя. Не удивительно если те, предупредили наследников, что оба хана своими действиями разгневали духов предков. Дервиш медленно брел впереди отряда, опираясь на посох, невольно улыбнулся. Так и должно быть. Он пару раз оглянулся и посмотрел ехавшим за ним всадникам. Ягычи и буюрук о чем-то разговаривали. На легком ветерке колыхался стяг нукеров. Воины придерживали караджаду, опасаясь, что эта мирная идиллия может закончиться.
Неожиданно под чапаном — стеганным длинным халатом, заботливо подаренным Ширэ Джиладкану самим Улукбеком, амулет стал нагреваться.
— Вот только не сейчас, — пробормотал дервиш и остановился.
Его тут же окружили воины.
— Что случилось, уважаемый? — Поинтересовался Кайрат-бек.
— Нужно разбить лагерь, ягычи, — проговорил Ширэ Джиладкан, — или установить мне одному юрту. Мне нужно пообщаться с духами, — добавил он.
Ягычи понимающе кивнул. Раз уж сам дервиш предложил передохнуть, решил полководец, так почему бы не воспользоваться, тем более, привыкшим спать в седле, хотелось бы хоть на мгновение прилечь на степную траву.
— Ставим лагерь, — распорядился Кайрат. — Вот только в этот раз ваша юрта, уважаемый Ширэ Джиладкан, — обратился он к дервишу, — будет в центре лагеря.
— Опасаетесь, что вновь могут напасть, ягычи?
— Могут. И на этот раз это могут быть и не люди ханов улусов.
Пояснять, кто на них может напасть не требовалось. Дервиш в ожидании, когда ему поставят юрту, сел на землю скрестив ноги. Всадники слезли с коней. Началась уже привычная суета. Буюрук отдавал распоряжения батырам, указывая, что конкретно каждому нужно делать. Первую юрту установили нищему. Тот сразу же поднялся с земли и потребовал достать ему дров, чтобы разжечь очаг. Буюрук тут же распорядился, чтобы двое нукеров отправились в соседний лес. Пока они отсутствовали из валявшихся на земле камней, Ширэ Джиладкан создал очаг. Воткнул позади него посох, но амулет пока вешать не стал. Закрыл глаза.
— Разрешите? — раздался с улицы голос.
— Входи батыр, — промолвил дервиш.
В шатер вошел молодой воин в доспехах. На боку у него висела сабля, за спиной караджаду. Сейчас во время похода, дервиш сам на этом настоял, не нужно было сдавать оружие. Малахай слегка на голове покосился, в руках батыр держал небольшую вязанку сухих веток.