Тьма сильнее тени (СИ)

Хотя ладони Владимира тоже были затянуты в темные перчатки, как и у Евгения. Это родственная фишка, что ли?
Но вслух Палач спокойно произнес:
- Кем вы приходитесь Евгению Алексеевичу Волконскому?
- Родным братом, - просто ответил глава, - Вы не стесняйтесь, присаживайтесь.
- Он подозревается в серии убийств, - тихо проговорил Рюрик, располагаясь в кожаном кресле, - Каким он был оборотнем?
- Я бы сказал… - волк замялся, - Обычным. Достаточно вспыльчивым, правда. Но в молодости мы все этим грешили.
- Евгений - сын вожака? - обдумав следующий вопрос, уточнил Князь.
- Да, младший, - подтвердил оборотень, - Я старший.
- Сын Алексея Николаевича Волконского и… - надавил Рюрик.
Ему было интересно послушать про Анастасию Сергеевну. Жрицу Анубиса? Да, вроде так. Князь, по крайней мере, был с ней лично знаком, и она ему понравилась. Быть может, потому что была очень похожа на Евгения.
- И Людмилы Анатольевны Волконской, - после паузы ответил Владимир, - Она из породы степных монгольских.
Рюрик нахмурился. Вот и первая несостыковочка! Какая еще Людмила, к черту? И что за степные монгольские, вообще? Волконский говорил, что он истинный антрацитовый. Без капли примеси.
Откровенно запахло враньем. Но вот кто из братьев лгал, предстояло выяснить.
- Ваш отец погиб от рук Палачей, - не меняя тона, продолжил допрос Князь, - Как это повлияло на Евгения?
Владимир словно сжался, его лицо потемнело.
- Это очень сильно повлияло на нас всех, - дернул плечом оборотень, - И на Женю тоже. Он стал более агрессивным, закрытым, более вспыльчивым. Мы все были на нервах в то время.
- Поэтому его изгнали из общины? - поинтересовался Рюрик.
Владимир замялся.
- Нет, понимаете… - начал говорить он, - Наверное, это была случайность. Он не хотел… Просто Женя повздорил с одним из наших, завязалась потасовка, и брат не рассчитал силы… Оборотень погиб. В нашей общине за убийство своего наказывают очень строго. Его ждала казнь. Но это был мой родной брат, моя кровь, и я нарушил правила, просто изгнав его…
Ладно, допустим. Тогда возникал другой вопрос.
- Почему вместе с ним вы исключили из общины и его сына? Ивана? - отрывисто произнес Рюрик.
- Потому что у нас считается, что сын отвечает за отца. Дурная кровь передается по наследству. Если отец грешил, то и сын будет совершать преступления… - пожал плечами Владимир, - Да и не мог я Ваню отобрать у брата.
Ужасные правила, но что насчет матери ребенка? Как она могла бросить своего сына?! Бросить мужа?
- А жена Евгения? - не отставал Рюрик, - Почему не последовала за супругом и за своим ребенком? Она жива?
- Жива, - кивнул глава общины и развел руками, - Ответ все тот же. Дурная кровь. Никто из наших не хочет жить с убийцами.
Ну, нормально, вообще! Мать, блин, называется! На костер таких надо! Ей там звание матери года не дали еще? Ой, мой сын, наверное, будущий убийца! Страшно-то как, лучше дома буду жопу греть и нового мужика найду!
Рюрик задумался, перебирая в голове новые вопросы, когда дверь позади него скрипнула, и в кабинет вошел очередной невыразительный оборотень в брючном костюме и с подносом в руках. Он аккуратно расставил чашки с кофе перед ними.
- Угощайтесь, - предложил Владимир, кивая на напитки.
Рюрик помотал головой. Еще не хватало только маску снимать!
Глава общины пожал плечами, пододвинул к себе кофейную пару, поднял чашку с блюдца и сделал внушительный глоток.
- Зря! - хмыкнул он, - Кофе у нас замечательно варят!
Когда он поставил чашку на блюдце, фарфор слегка задребезжал, будто рука оборотня внезапно задрожала.
Палач резко вскинул голову. Владимир брал чашку левой рукой. Значит, скорее всего, она была рабочей.
Так… Значит, оборотень был левшой, но его левая рука при нагрузке, пусть и незначительной, затряслась. У Евгения происходило точно также…
- Зачем вы заставили своего брата признаться в убийствах, которые совершили вы? - прошипел сквозь зубы Рюрик.
Эти слова просто вырвались из него, практически против его воли. Это был выстрел наугад. Мало ли у кого еще травмирована рабочая левая рука…
 
Но по изменившемуся, ставшему вдруг страшной, злобной маской лицу Владимира, Рюрик понял, что попал в яблочко.
- Я обещал Ему, - буквально выплюнул глава общины, - Что пощажу тебя. Но он все равно уже признал свою вину, а ты сам напросился. Взять его!
Дверь кабинета распахнулась, и пара оборотней схватила сопротивляющегося Рюрика, уволакивая прочь.
Палач даже не взял с собой оружия! Хотя его все равно бы отобрали…
- Заприте его в камере, - коротко приказал Владимир, - Завтра казним в назидание другим.
- В моем участке знают, что я здесь! - завопил Палач, - За мной придут, и вам не поздоровится!
- Не смей врать мне! - расхохотался Владимир, - Я чувствую ложь за версту! Ты никого не предупреждал! Ты умрешь тихо и незаметно.
И пинающегося Рюрика утащили из кабинета.
***
Руки в черных перчатках порхали по клавишам телефона.
Он не писал много.
Ему хватило лишь одного сообщения:
- О мудрейший Анубис! Ты все знаешь, все видишь… Все понимаешь. Ты знаешь, что Он не выполнил своего обещания нашему Господину.
***
Дан чувствовал себя, как на курорте.
Его накормили, напоили, обогрели, вылечили… Свежий воздух опять же! Лесной, чистый… Не то, что в городе!
Сам-то он вырос в молдавской деревне. Вот там - да, а в российских городах теперь только смог от выхлопных газов…
Анастасия Сергеевна оказалась нереально классной. Положила его отдыхать с Яром на одну кровать, хотя в доме было много комнат, дала им совместное задание - типа порубите-ка мне дрова, а то радикулит замучил (ага, это у волчицы-то), и нет, Дан, ты не руби, у тебя же бочок болит, ты просто водичку Яру подавай и смотри… А ты, Яр, чего в толстовке? Сними-ка давай ее!
Дан не знал - то ли плакать ему, то ли смеяться, но зрелище было, что надо.
Да и подлечила Анастасия его опять же! Приготовила настойку, но рану мазала не сама, а заставила Царя. Красота, а не жизнь, короче!
Вот и сейчас неугомонная волчица что-то придумала.
Они втроем сидели за столом на кухне, поедая оладушки со сметаной, когда Анастасия завела свою песнь:
- Любовь, она, мальчики, не имеет материи. Она не имеет тела. У любви есть только форма. А форма - это душа. Важно разглядеть форму у человека, а какая там материя… Да наплевать, правда? Нужно тянуться к душе…
- Вообще, не понимаю, о чем она… - прижав руку ко рту, едва слышно прошептал Яр, - Это, что, древнегреческая философия? Платон?
- Нет, вроде Аристотель, если ты про материю и форму, - буркнул Дан.
Господи, почему Царь, всегда собранный и сосредоточенный в бою, по жизни нереально тупой?
Вдруг Анастасия прервалась на полуслове и достала из кармана телефон.
Стоп, у нее ловила сеть? Тогда почему у них нет?
Выражение лица волчицы неуловимо изменилось.
- Пора, - тихо выдохнула она, - Мальчики, опасность не миновала, она только расцветает кровавыми цветами, но угроза лично вам исчезла. Выходите из леса по моим следам. А я - в путь.
- Что? - хотел спросить Дан, но Анастасия уже сорвалась с места, скидывая с себя черное одеяние и выбегая из дома.
Буквально через секунду за окном послышался волчий вой такой силы, что, казалось, пошатнулись деревья.
Когда Халиф с Царем выскочили наружу, во дворе никого не было.
- Это что такое было, вообще? - пролепетал Дан, его брови в мучительных раздумьях сдвинулись почти в одну линию.
- Смотри! Следы! - слегка подтолкнул локтем друга Царь, и в его глазах заиграл азартный огонь.
Халиф присмотрелся. И правда! Следы волчьих лап. Очень большие следы.
- Упс! Кажется, антрацитовые размером с молодого слона, - пробормотал Дан.
Господи, похоже они ничего не знали об оборотнях…
***
Волконский бесил. Кардинал бесил еще больше.