"Военные приключения-2". Компиляция. Книги 1-18 (СИ)

— Все пропало! — крикнул парень сзади.
Ребята, видя бесполезность усилий, начали замедлять бег.
— Вперед! — коротко приказал Чадьяров.
Он прибавил шагу, и ребятам ничего не оставалось, как последовать его примеру.
Металлисты уже поставили на тротуар перед входом в общежитие свой шкаф. Дверь была заперта, и двое начали в нее колотить, а остальные бурно радовались одержанной победе.
— Направо! — негромко приказал Чадьяров.
— Да все уж, опоздали, — задыхаясь, проговорил один из бегущих, но Чадьяров прибавил ходу.
— Видишь, заперто! — быстро говорил он. — Зайдем с тыла, дом старый, наверняка черный ход есть.
Теперь он совершенно забыл, кто он и что. Забыл, что лет на двадцать старше этих ребят, — не это было важно. Ему так хорошо: он был дома, он — со своими и счастлив жить их жизнью.
Они свернули за угол, в маленький тенистый палисадник. Сквозь ветви сирени виднелось крыльцо.
— Налево! — приказал Чадьяров, и они, срезав угол, прямо через кусты бросились к дому.
С улицы доносились вопли металлистов.
— Даешь общагу! — кричали они, колотя в дверь.
Несколько человек свистели вслед пробежавшим куда-то рабфаковцам:
— Шире шаг! Тренируйтесь! А то и в футбол накостыляем!..
А в это время по узкой темной лестнице черного хода, спотыкаясь о ступеньки и тяжело дыша, Чадьяров с ребятами толкали наверх свой диван.
«Так, — думал Чадьяров. — Впереди поворот, нужно будет диван на руки поднимать, иначе перила снизу не пустят».
И точно: на повороте лестничной клетки диван уперся ножками в поручни перил.
— Взяли! — воскликнул Чадьяров и выжал свой угол на вытянутых руках.
Диван накренился, несколько кастрюль с грохотом покатилось по ступенькам, но все же поворот удалось пройти.
Еще один лестничный марш отделял их от цели...
Со стороны улицы из отворившегося окна высунулась всклокоченная голова заспанной комендантши.
— Это ж адские мучения! — скандалила она с металлистами. — Это ж сколько можно? Неужели попозже не могли прийти!
— Открывай!.. Мы первые! Наша общага, открывай! — кричал здоровенный парень, из-под кепки которого пламенели кудри, и он хотел еще что-то добавить, но онемел и так остался стоять с открытым ртом, потому что окно на втором этаже вдруг с треском распахнулось и в нем показалось счастливое лицо раскрасневшейся от бега и волнений Вали.
— Ура-а! — И голос ее звоном разлетелся на всю Москву. — Мы первые! Наша общага!.. И в футбол вам наваляем! Ура-а!..
Снизу раздался вопль возмущения, но Валя уже не слышала его, она визжала от переполняющего ее счастья, носилась по пустым комнатам старого дома, хлопала дверьми, а потом подбежала к снимающим с дивана вещи ребятам и поцеловала их, а затем и Чадьярова.
— Жулики-и! — гремели снизу опозоренные металлисты. — Мы первые пришли!.. А они обманным путем!..
Кудрявый Федор вскочил на шкаф, но вместо ожидаемых проклятий вдруг уставился в небо и, сорвав со своих огненных кудрей кепку, заорал:
— Ур-ра Осоавиахиму!
В ясном голубом небе появился серебряный самолетик с красными звездами на крыльях. Он медленно плыл над Москвой, ровно гудя своими сильными моторами, а снизу ему махали руками.
— Ура-а Осоавиахиму! — кричали рабфаковцы.
— Ур-ра! — кричали металлисты.
— Ура-а! — кричала проснувшаяся наконец комендантша.
И Чадьяров вдруг тоже, неизвестно отчего, поднял вверх руку и закричал вместе со всеми...
Скоро в общежитии было уже полно народу. Вернувшиеся с ночной смены рабфаковцы с шумом и криком носили из комнаты в комнату стопки книг, чертежи, стулья, лыжи, корыта, гири, уже доносились откуда-то звуки гармошки.
— Эх-ма! — восторженно закричал стриженный под бокс парень в трусах и валенках на босу ногу. — Телефон-то работает! — В руке он держал телефонную трубку висевшего на стене аппарата.
— Ну и звони давай. — Мимо прошла беременная женщина, за руку она вела маленького мальчика, который, не останавливаясь, что-то говорил.
— Некому! — счастливо захохотал парень. — Друзей с телефонами нема еще!
Он положил трубку на рычаг. Двое ребят протащили мимо парня стремянку.
 
— Давай-давай, Вова, помогай, проводку править нужно!
— Успеем, — улыбнулся парень.
Он схватил из угла бухту шнура, разогнался и заскользил на своих валенках по паркету, крича что-то от восторга.
К Чадьярову здесь уже все относились как к своему, никто у него не спрашивал, кто он и откуда. Появился человек, помогает, веселый, и пусть... Очень даже хорошо.
Он как раз теперь на пару с Сергеем Кардаильским, небольшого роста, худым, жилистым человеком, выпиливал в стене проем. Чадьяров был без пиджака, в прилипшей к спине рубашке с закатанными рукавами. Он слушал рассказ Сергея и понимающе кивал.
Сергей обо всем говорил серьезно, озабоченно, то и дело привычным жестом поправлял сползавшие к кончику носа очки. И сейчас тоже отрывисто, в такт движениям пилы, он деловито рассказывал о своей жизни, о жене, как он ее любит. Двое ребят у него уже есть, теперь вот третьего ждут...
Беременная жена его, Наташа, как раз в это время кончила вешать занавески, а подруги ее, усевшись на диване, качались на нем, пробуя пружины.
— Видишь, веселится, — продолжал Сергей озабоченно. — Ты пойми меня правильно, я не жалуюсь. Мальчики хорошие и баба она ничего, но свободы никакой... Работа — раз, учеба — два, с детьми — три, и весь день...
В комнату несколько раз забегала Валя и каждый раз, встретившись взглядом с Чадьяровым, улыбалась ему и, наверное, еще тому, что сама молода и красива, и что всем нужна, и что все так складно получается.
В соседней комнате шли приготовления к свадьбе. Стучала какая-то нехитрая посуда, звенели стаканы, но до свадьбы ближайшим и не менее важным событием, вокруг которого вертелись сейчас все разговоры, был предстоящий футбольный матч между рабфаковцами и металлистами.
— Вы на футбол с нами пойдете? — спросила, вбежав в очередной раз в комнату, Валя.
— А когда? — улыбнулся Чадьяров.
— В час. Тут недалеко...
Валя смотрела на него смеющимися глазами, чувствуя, что нравится ему, и радовалась этому: раз она нравится взрослому, солидному человеку, значит, и она уже вполне взрослая.
— Пойду, Валя, — сказал Чадьяров. — С удовольствием.
А она вдруг смутилась, стояла, не зная, что сказать, а тут еще в дверь заглянул Сергей с полной кастрюлей яблок. Валя покраснела, взяла самое большое яблоко, сунула его Чадьярову и выскочила из комнаты...
А потом была игра. Замечательный футбол 1927 года.
Мальчишки гроздьями висели на деревьях, растущих недалеко от пыльного и, прямо сказать, не очень ровного поля на окраине Москвы.
Зрители разместились на скамейках. Было их немного, но азарт болельщиков делал все похожим на настоящий стадион. И вообще, все было похоже на настоящий матч, если не считать некоторой пестроты в форме футболистов, отсутствие сеток в воротах, да еще бокового судьи, в руках которого кроме флажка был портфель, а на голове — шляпа.
— Даешь, металлисты! — кричали болельщики со своих скамеек.
Валя, размахивая косынкой, вскочила, пронзительно крикнула:
— Сухую им, рабфаковцы!.. Сережа, Васька-а-а!..
Футболисты с поля приветствовали зрителей, что-то кричали им в ответ, смеясь. Беременная жена Сергея сидела между своих сыновей и, перегнувшись через спинку передней скамейки, сердито говорила подруге, показывая на бегающего по полю мужа:
— Ну ты посмотри, все-таки надел новые носки! Ведь просила, умоляла подождать до праздника... Сергей! — закричала Наташа мужу. — Проиграешь, домой не приходи!.. — Но в это время рабфаковцы забили гол, и Наташа вместе со всеми закричала: — Ура-а!..
Чадьяров заметил, что Валя порывалась его несколько раз о чем-то спросить, но не решалась.
— Что, Валя? — Он повернулся к ней.
Она густо покраснела:
— Вы меня простите, ради бога, но я опять забыла, как вас звать, имя больно трудное...