Последняя башня Трои
Пауза. Бормотанье:
– А какая разница?
– Господин Чуборь, я уже объяснял вам наши методы: мелкие факты – штрихи – общая картина…
Глядя в сторону, он чуть-чуть кивал. То ли показывал, что слушает меня, то ли спал с открытыми глазами, с трудом удерживая голову.
– Так в каком отделе, господин Чуборь?
Пауза на сей раз вышла еще короче, а в скороговорке явственно прозвучало раздражение:
– Какая разница? Хотя бы в моем.
– В вашем?!
Я удивился искренне. Тупые физиономии Жилякова и Самсонова никак не соответствовали моему представлению о работниках пиара и паблисити. Впрочем, все, кого я до сих пор встретил в этой фирме, выглядели странновато. И самым удивительным казалось поведение моего собеседника. Если господин Чуборь хотел что-то скрыть, лучшим способом было заговорить меня, отвлечь, заморочить мне голову. Если уж он сам был на такое неспособен, кликнул бы кого-то из своих профессиональных говорунов. Но вместо этого он явно, пожалуй даже слишком, демонстрировал пренебрежение ко мне. Провоцировал? Хотел, чтобы я сорвался и показал, чего от меня ожидать?
Срываться было нельзя, но прилив раздражения дал мне энергию, и я, по наитию, перешел в атаку:
– Господин Чуборь, какова продолжительность рабочего дня в вашей фирме?
В глазах его, устремленных в угол кабинета, что-то дрогнуло. Похоже, от удивления он хотел даже взглянуть на меня, но сдержался. Прошелестело недоуменное:
– Как обычно… С девяти до шести.
– Господин Чуборь, полиция и пресса со ссылкой на вас сообщают, что погибшие находились в поездке по делам фирмы.
Взгляд его окаменел. Казалось, он лихорадочно просчитывал возможность допущенной ошибки. Послышалось осторожное:
– Ну…
– Катастрофа у речного вокзала произошла в девятнадцать тридцать семь. Получается, что вы эксплуатируете своих сотрудников сверхурочно. Как смотрят на это профсоюзы и гострудинспекция? Подобные вопросы также находятся в поле зрения ООН.
Молчание.
– Господин Чуборь, какими делами фирмы занимались Жиляков и Самсонов после окончания рабочего дня?
Молчание.
– Господин Чуборь, куда они ехали?!
Долгая пауза, потом – еле слышно – прежнее, уклончивое:
– А какая разница?
– Вадим Викторович, – я усилил натиск, – по-моему, за то время, что я сюда поднимался, вы успели познакомиться с моей биографией. Я тридцать лет был сотрудником Петропола. Мне ничего не стоит обратиться туда и выяснить эту подробность без вашей помощи.
Здесь я немного преувеличивал. Мне совсем не хотелось появляться в новом качестве на своей прежней полицейской работе.
На губах Чуборя обозначилась усмешка:
– Думаете, полканы знают?
Я понял, что промахнулся. Но разгон был уже взят, и я ударил с другой стороны:
– Господин Чуборь, если не ошибаюсь, основные потребители ваших редких металлов – западные корпорации?
Настороженное молчание.
– Как вы думаете, Вадим Викторович, что произойдет, если я доложу своему начальству в ООН о вашем запирательстве? Вы когда-нибудь слышали о санкциях Совета Безопасности в отношении нелояльных организаций? Вы не хотите, чтобы у вас возникли проблемы на западных рынках? – (Вот здесь я почти не блефовал. Беннет, если его разозлить, мог провернуть многое.) – Так куда они ехали в момент катастрофы?
Он чуть скривился, словно ощутив больной зуб:
– Возвращались. Сюда. На Лиговку.
– Откуда возвращались, господин Чуборь?
– Из… – он пробормотал что-то, похожее на ругательство.
– Откуда, откуда?! – я даже шею вытянул.
– Из Пидьмы.
– А что это такое?
Напряжение во взгляде его ослабло, лицо смягчилось. Я понял свою ошибку: нельзя было показывать, что я и понятия не имею о загадочной Пидьме. Возможно, хитростью удалось бы вытянуть из него больше информации. Но, поскольку на хитрость я оказался неспособен, оставалось только добиваться ответа в лоб:
– Что такое Пидьма?
Молчание. Потом вялое пожатие плечами:
– Поселок.
– Что там находится?
– Завод. "РЭМИ".
"РЭМИ", "РЭМИ"… А ведь я об этом что-то слышал. Что-то мелькало в экономических обзорах, которые, давясь, я читал по долгу службы. Ну, конечно, молодая, но довольно успешная фирма по производству лантаноидов.
– Они ваши конкуренты, господин Чуборь?
– Коллеги.
– А зачем к ним ездили Жиляков и Самсонов?
Пожатие плечами:
– Обычная поездка. Согласовать рекламную кампанию. Раз мы работаем в одной области, значит, должны учитывать интересы друг друга.
– А по компьютеру нельзя было договориться, обязательно посылать людей?
Он снова чуть пожал плечами:
– Живое общение. Лучше.
Я понял, что больше мне из него ничего не вытянуть.
– Благодарю вас, господин Чуборь!
Вялый кивок головой на прощанье. За все время нашей беседы он так и не взглянул мне в глаза.
Я вышел из кабинета в приемную. Ни звероподобного дутика, ни улыбчивого мужчины, проверявшего мою идентификацию, там уже не было. За компьютерами сидели две строгие секретарши. Одна из них поднялась и молча проводила меня до лифта.
Внизу на стоянке дожидалась "Церера". На всякий случай я огляделся. Остроглазый техник исчез, а люди, сновавшие между рядами машин – служащие фирмы, посетители, – не обращали на меня внимания. Я сел за руль и на ручном управлении осторожно выехал из подземного зала. Никто мне не препятствовал.
На обратном пути через город, пока машину вела система "Центр", я просмотрел все, что Антон сумел извлечь из Интернета о компании "РЭМИ" (полное название – "Редкоземельные элементы и изделия"). Она появилась несколько лет назад, внезапно, словно выскочила из небытия, развивалась стремительно и, хотя еще уступала огромной "ДИГО", успела завоевать прочное место на рынке. У нее был свой рудник в Сибири, причем на месторождении, которое раньше считали бесперспективным. Специалисты "РЭМИ" каким-то своим способом сумели эффективно использовать его бедные породы. А основной их завод находился действительно в Пидьме, на северо-востоке Петроградской области, за триста километров от города.
Если судить по карте, это был настоящий медвежий угол: безлюдье, леса, болота. Для завода, наверное, место выбрали удачно – рядом протекала большая судоходная река Свирь. Но какого черта в той же Пидьме расположилась и штаб-квартира компании? С теми оборотами, каких "РЭМИ" уже достигла, им бы красоваться в Москве и в Петрограде. Нет, как будто спрятались в глуши.
…Когда я вернулся в квартирку-офис, было уже около шести вечера. Я стал раздумывать, имеет ли смысл звонить Беннету. В Нью-Йорке начинался рабочий день, но Беннет, вполне возможно, отсыпался после того, как беседовал со мной глубокой ночью.
Что-то еще беспокоило меня. Вспомнилось, как улыбчивый мужчина, перехватив мой "карманник", предлагал пройти сквозь дверь с детектором. Я подумал, подумал и достал из сейфа небольшой сканер для обнаружения радиоизлучений. Мне прислали его из нью-йоркского управления вместе с прочим оборудованием, которое полагалось иметь в офисе нашей Службы. По инструкции я был обязан периодически проверять, нет ли в помещении подслушивающих "жучков". Мне это казалось абсурдом, и до сих пор я к сканеру даже не прикасался. Я просто не мог представить, что кому-то взбредет в голову меня подслушивать.
Сейчас, волнуясь, я впервые включил сканер и медленно обвел им стены, пол, потолок. Сканер даже не пискнул, его экранчик светился ровным светом: в офисе и в соседних квартирах все было чисто. Я подумал еще, засунул сканер в карман и вышел на улицу.
Уже темнело. "Церера", стоявшая на площадке, подмигнула мне фарами. Я обошел ее со сканером, но он молчал. Я подумал еще немного, открыл дверцу, включил в салоне телевизор на полную громкость (заканчивалась сводка новостей) и вновь стал обходить машину. Вот теперь сканер проснулся! Он улавливал четкий сигнал, исходивший от заработавшего "жучка": на экранчике появилась контурная схема "Цереры" с пульсирующим огненным пятнышком под днищем кузова.