Тень олигарха
— Кто-то видел мотоцикл?
— Бармен из другого кафе напротив.
— Приметы?
— Нет. Весь в черном.
— Что-то еще?
— На месте преступления, как я уже говорил, оставлено дорогостоящее оружие… На черном рынке оно оценивается в пять тысяч долларов США. Место для стрельбы оборудовано тщательно. По всей вероятности, проводилась разведка в отношении жертвы, чтобы совершить преступление именно в этом месте и в это время. Очевидно, киллер готовился один…
— Или в составе группы. — Генерал снял очки, толстыми пальцами неторопливо достал из кармана носовой платок и продолжил размышления вслух, протирая стекла: — Киллер — это профессиональный исполнитель. Так кто же заказчик преступления? Кому была выгодна эта смерть?
Капитан Денисов почесал затылок и проговорил то, о чем размышлял последние тридцать минут:
— У нас таких киллеров, по-моему, не было и нет. Возможно, существуют, но, скорей всего, это заезжие гастролеры.
— Похоже на то… В Беларуси второго такого преступления по своей дерзости, форме исполнения в центре города в дневное время на своей памяти не припомню. Что с пострадавшим? Жив?
— В тяжелом состоянии увезли в БСМП…
— Быстро в больницу!
— Слушаюсь…
В длинном больничном коридоре на скользком сером цементном полу в искрящуюся крапинку в наскоро накинутом белом халате худощавый капитан Денисов столкнулся с мечущимся взволнованным парнем, который тут же путано спросил, вероятно, приняв сыщика за доктора, как отыскать то ли операционное, то ли реанимационное отделение.
— Голубчик, вас туда точно не пустят, впрочем, и меня тоже… Что-то случилось? — спокойно отреагировал Денисов, наобум стремясь вглубь коридора, и без того острый нос его обострился пуще прежнего.
— Мой отец тяжело ранен, мне надо к нему! Александр Лисовский его зовут, может, слышали?
Вдруг короткостриженый парень отпрянул назад, потому как только теперь при близком рассмотрении заметил под халатом Денисова милицейскую форму.
— Пойдем… Как зовут?
— Александр Лисовский.
— Да не отца, тебя как зовут?
— Володей…
— А что с отцом?
— В него стреляли! Он тяжело ранен! — Юноша выглядел чрезвычайно ранимым, возбужденным и выбитым из колеи.
— А ты откуда узнал?
— Мне позвонил дядя Юра, его давний приятель и партнер…
— Идем…
У поста хирургического отделения строгая медицинская сестра в белоснежном халате, очках и шапочке наотрез отказалась сообщать что-либо, сославшись на то, что полной информацией владеет только доктор:
— Он сейчас оперирует, как освободится — спросите у него.
Оба присели на кушетку неподалеку, помолчали, пока наконец Денисов сочувственно не произнес:
— Как думаешь, кому это было выгодно? Были у отца враги?
— Почему вы говорите «были»? Он жив! Он обязательно выкарабкается!
— Конечно, конечно, извини, дружище… Не хотел тебя обидеть. Матери сообщил?
— Дядя Юра позвонил. Она едет…
Казалось, прошла целая вечность, пока в конце коридора не приоткрылась дверь и из нее не вышли несколько медиков в ярко-синих одеждах, какие бывают только в операционных отделениях, тихо растворились в пространстве разных выходов, и только один из них подошел к двоим на кушетке со словами:
— Мы сделали все, что могли. — Хирург снял медицинский головной убор, помолчал некоторое время и продолжил: — Ранение было не в сердце. Прямого попадания нет. Пуля прошла на пять-семь сантиметров выше сердца, и он умер от острой кровопотери. Мы не смогли остановить кровотечение… Прошу прощения, мне очень жаль…
Капитан Денисов положил крепкую руку на плечо сына погибшего, тот закрыл лицо руками, скрючился так, словно вот-вот упадет, и молча зарыдал, а когда не стало хватать воздуха, вздохнул полной грудью и издал такой невероятный крик, что, повинуясь громкому звуковому сопротивлению, как будто случайно упала на пол папка с врачебными назначениями с сестринского поста и задрожали стены.
Татьяна вошла в помещение медленно, непонимающе оглядываясь по сторонам. Наскоро выбранное платье выглядело слишком длинным, нелепым и помятым, волосы растрепались, мокрая прядь прилипла ко лбу, а на лице застыла то ли вымученная гримаса, то ли трагическое недоумение от незнания как жить дальше.
— Сочувствую вашему горю и все же вынужден спросить, — капитан Денисов, за свою службу премного видавший смерть при расследовании самых громких преступлений, не имел права на сантименты, чтобы как можно быстрее развязать узел и найти преступника или преступников. — У вашего мужа есть или были враги? Кому понадобилась его смерть?
— Что вы такое говорите, какие враги? Правда, он человек известный, банкир, бывший мэр небольшого областного города… Я не знаю…
— Спасибо… Держитесь, еще раз извините… Служба…
Татьяна подошла к сыну и обняла его, чтобы успокоиться. Леденящий холод пробирался все глубже и глубже, от сердца к низу живота, и когда, наконец, он добрался до самых кончиков ног, женщину затрясло так, что все семейные скандалы, недоразумения и подозрения последнего времени тут же растворились в ничтожном сумраке. И женщина заплакала горькими слезами от страха и от своей беспомощности.
Афганский вариант
Май, 1993 год, Минск
Пока окончательно не распустилась листва на деревьях, капитан Денисов в сопровождении начальника городского управления милицейского ведомства Бориса Федоровича Зорина выехал на место дерзкого преступления. Для проведения необходимого в таких случаях следственного эксперимента капитан развернул грубую ткань, в которой лежала снайперская винтовка, и поднялся на третий этаж здания, пребывавшего в состоянии пыльной разрухи из-за ремонта. Обзор открывался великолепный, так что опытный сыщик еще раз убедился в том, что время и место для выстрела киллер выбрал профессионально. Денисов прицелился, закрыв один глаз, отчего непроизвольно раздулись ноздри, поморщился и произвел пробный выстрел.
— Оружие было пристреляно на двести метров, товарищ генерал, а расстояние от точки, с которой стреляли, до коммерсанта всего метров сто двадцать, — отрапортовал капитан, продолжая всматриваться в оптический прицел.
— При этом по заключению эксперта-криминалиста пуля была с отпиленным концом, так называемый афганский вариант. Такая пуля, попадая в препятствие, раскрывается, поэтому площадь поражения увеличивается в несколько раз.
Генерал, чья боевая молодость как раз пришлась на вывод советских войск из Афганистана, не любил вспоминать, сколько товарищей по оружию довелось перевозить на родину в цинковом гробу, и потому только глубоко и тяжело вздохнул, отвернулся, и было видно лишь, как рыхлые плечи его округлились и опустились, голова повисла на подставленных сморщенных кулаках, а силуэт как будто превратился в сгорбленную старушку.
— Значит, если бы пулю не обрезали, получилась бы сквозная дыра, ее оперативно еще можно было бы зашить и остановить кровотечение… — не унимался капитан Денисов, для которого расследование заказного убийства случилось впервые.
— Верно! Однако пуля раскрылась и вырвала большой участок верхней части тела. Если бы убитый стоял на точном расстоянии, равном пристрелянным двумстам метрам, ранение пришлось бы точно в сердце, а в силу того, что Лисовский находился на восемьдесят метров ближе, пуля прошла выше, — прошептал генерал, отгоняя картинки военного прошлого.
— Кому-то этот коммерсант сильно помешал. Слышал, он в последнее время занимался нефтяной темой. Как думаете, Борис Федорович?
— Посредничество в этих вопросах дает неплохие дивиденды, и многие пытаются выступить посредниками. Например, между Беларусью и Литвой, Польшей и Россией, именно в цепочке реализации нефтепродуктов. И, естественно, уголовные группировки контролируют такие процессы. Понять, почему так происходит, несложно: или кто-то кому-то должен крупную сумму «нефтедолларов», или какая-то преступная группировка просто «убирает» нежелательного конкурента на нефтяном рынке. Такая, брат, получается война… Иных мотивов в подобных преступлениях, как правило, не бывает. Однако эти рассуждения к делу, как говорится, не пришьешь, так что давай, Денисов, за работу!