Это лишь игра - 2 (СИ)

Я охотно соглашаюсь, и мы меняемся местами. Сначала он страхует меня и, хотя я уже помню очередность, все равно проговаривает вслух:
— Выжимай сцепление… так, теперь первая передача… ручник… плавно отпускай сцепление… газ… моя ты умница!
У меня получается! Я еду. Сама. Легко, плавно. Чувствую машину всем телом. И такой восторг меня охватывает, словно я лечу.
— Да ты прирожденный гонщик! — нахваливает меня Антон. — Серьезно! Скоро, по ходу, вместе в такси работать будем. Шучу, шучу. На это есть я.
Антон расслабляется, откидывается на сиденье и мечтательно произносит:
— Я тебя самой счастливой сделаю, вот увидишь…
Я лишь на миг, на долю секунды перевожу на него взгляд, улыбаюсь, а когда вновь смотрю на дорогу, вскрикиваю — что-то живое проносится перед колесами. Наверное, собака. Я даже рассмотреть не успеваю. В панике резко выворачиваю руль, виляю и вылетаю в кювет.
  
2. Лена
 
От ужаса я цепенею, вцепившись в руль. И даже крик застревает где-то в горле.
— Бля…! — протяжно матерится Антон, тоже хватается за руль, но уже поздно.
Нас резко подкидывает, швыряет в сторону, трясет так, что все внутренности, по ощущениям, всмятку. Машина становится сначала набок, затем переворачивается колесами вверх.
Я повисаю вниз головой, задыхаюсь. Глотку рвет кашель. К голове тотчас приливает кровь, тяжело пульсирует в висках, распирает с каждой секундой все больше. Я судорожно дергаю застежку ремня безопасности, пытаясь выбраться, но она заела.
— Антон… Антон… — сиплю я.
Он не отзывается.
— Антон! — кричу уже в панике. Господи, пожалуйста, пусть он будет жив!
Он молчит. Передо мной, кажется, его ноги. Лица же его я вообще не вижу. Он не пристегивался. Да и темно уже.
— Антон! — реву я, иступлено дергая проклятый ремень. — Антон… не молчи… пожалуйста!
Наконец защелка поддается, и я мешком съезжаю вниз.
— Антон… — шепчу я, всхлипывая, и пытаюсь нашарить его рукой.
И тут слышу его кряхтение.
— Господи, Антон, ты жив! — выдыхаю со стоном.
Слышу сдавленное мычание и легкое шевеление, а затем тихий мат.
Господи, спасибо! Он жив и даже в сознании. Антон пытается изменить позу, ерзает, но только матерится.
— С-с-сука, да что ж такое…
Делает рывок, но тут же вскрикивает как от резкой боли:
— А-а! Бля-я-я…
И обессиленно затихает на несколько секунд.
— Лен… — зовет меня он. — Лен, ты как? Цела?
— Да, кажется, да. А ты?
— Да хрен его знает. Такое ощущение, что меня то ли перекрутило, то ли расплющило… не могу выкарабкаться…
— Сейчас… подожди…
Я неуклюже переворачиваюсь и выползаю через открытое окно. Цепляясь руками за корни и стебли растений, буквально вытягиваю себя наружу. Встаю на колени лицом к машине, наклоняюсь ниже к окну, из которого только что выбралась, почти припадаю к земле и начинаю шарить рукой в салоне.
— Антон, я сейчас скорую вызову… где-то тут должна быть моя сумка… подожди немного…
Наконец нахожу сумку. А вот и телефон! Трясущимися руками ввожу пин-код.
— Нашла! Сейчас… Скорая — это 03?
— Погоди, Лен, не звони никуда. Не надо скорой.
— Как? Почему? Вдруг у тебя серьезная травма?
— Лен, — сквозь стиснутые зубы цедит Антон. Ему явно больно, но он крепится. — Сейчас слушай меня внимательно. И, пожалуйста, сделай, как я скажу.
— Антон…
— Позвони Дэну. Скажи, чтобы гнал сюда… как можно скорее. Скажи ему, что мы навернулись… что будешь его на обочине ждать… Только пусть никому там из наших не проболтается. Особенно маме ни слова. Да вообще никому.
— Антон, но почему не вызвать скорую?
— Да потому что они тогда сразу сообщат ментам. И нам обоим не поздоровится. Тачку заберут на штрафстоянку. А на нас заведут уголовку. Если бы еще не было ДТП, отделались бы, скорее всего, просто штрафами, а так… нахлобучат обоим по полной.
— Но ведь это моя вина. При чем тут ты? Это же я не справилась…
— Как это при чем? Нет. Это я не должен был пускать за руль тебя… без прав…
 
— Ну а Денис твой что сделает?
— Дэн вызовет эвакуатор, а меня отвезет в больницу. А там я скажу, что упал. Навернулся с лестницы.
— Но так разве можно?
— Можно, нельзя, какая разница? Это оптимальный выход. Иначе я могу вообще без прав остаться. Тебя тоже судить будут. Оно нам надо?
— Я за тебя боюсь, вдруг что-то серьезное…
— Ну так звони скорее Дэну! Пожалуйста, Лен…
Антон диктует номер своего двоюродного брата. Когда тот принимает вызов, включаю громкую связь и подношу телефон к Антону.
— Дэн, брателло, твоя помощь нужна кровь из носа… Только тихо. Чтоб никто не знал, ладно? Мы тут, короче, с Леной перевернулись где-то в районе Тальцов… примерно через пару километров после них. Сможешь приехать прямо сейчас?
— Чего?! Тоха, ты щас шутишь?
— Ты приехать сможешь?
— Да конечно. Не, постой… че, серьезно? Перевер… блин… И че, вы там как? Ладно, короче, выезжаю.
— Давай. Лена тебя на обочине будет караулить.
— Антон, прости меня, пожалуйста… — бормочу я, когда он, закончив разговор, возвращает мне телефон. — Я…
— Лен, потом, давай всё потом. Ты вообще встать можешь? Ноги держат?
Придерживаясь за машину, я поднимаюсь. Голова все еще гудит и идет кругом, а колени дрожат. Но это, скорее, просто стресс.
— Могу.
— Ну всё, выбирайся тогда на дорогу. Он быстро приедет.
На обочину я вползаю с большим трудом, ободрав колени и ладони о щебень. Слишком крутой оказался подъём.
Денис приезжает минут через двадцать. Кубарем скатывается вниз, к машине. И разражается матами. А я не могу вымолвить ни звука. Вина и стыд душат. А когда Антон на вопрос Дениса говорит, что вел он и просто отвлекся, я готова сквозь землю провалиться. Да, он сам попросил никому не говорить правду, чтобы у него не было еще больших проблем. Но, господи, как же стыдно, как невыносимо стыдно. Ведь это я преступница…
Затем мы на пару с Денисом вытаскиваем Антона. Я правда сначала их отговаривала, опасаясь, как бы он не травмировал себе позвоночник. Нельзя же тогда его трогать, тем более куда-то тащить. Но они только отмахиваются:
— Да брось, все нормально будет.
Кое-как мы взбираемся наверх, на дорогу, и усаживаем Антона в машину к Денису на заднее сиденье.
— Короче, я вас щас высажу возле травмы… потом вернусь, вызову эвакуатор, все дела. Только вот матушке твоей что говорить? — спрашивает Денис, набирая скорость. — Она и так заволновалась, когда я сюда подорвался.
— Ничего пока не говори. Может, просто какой-нибудь банальный ушиб. Быстренько оклемаюсь, так она и не узнает ничего.
— Ага, не узнает. А тачка? Ее, по ходу, всю там перекорежило. Блин, Тоха, ну как тебя угораздило, а?
— Да дебил, что еще сказать, — бросает Антон. — В другой раз башкой буду думать.
— В другой раз… — качает головой Денис. — Ты ж за эту еще не рассчитался? А хотя бы половину выплатил? Нет? Пиздец! Ты, Тоха, и правда дебил, — выматерившись, Денис выжимает газ, и мы на большой скорости мчим в сторону города.
  
3. Лена
 
Зря Антон надеялся на банальный ушиб, и зря надеялась я…
Нам не повезло. Все хуже некуда. Хотя… при чем тут невезение? Это моя глупость всему виной. Я запаниковала и не справилась. Я разбила машину Антона и покалечила его самого.
Я еще не знаю, как буду с этим жить. Не знаю, как посмотрю в глаза его родителям, как произнесу ту ложь, на которой настаивает Антон. Я даже не знаю, что делать мне прямо сейчас. И словно в прострации сижу в приемном покое и глотаю слезы.
Сначала мы вместе с Антоном долго ждали своей очереди. Наверное, часа два, если не дольше. Он мучился, даже сесть не мог — лежал на боку. Молчал, конечно, как партизан, еще и говорил, что все нормально, но его выдавало лицо — неестественно бледное, землистое, покрытое мелкими капельками пота (хотя здесь прохладно), и плотно сжатые обескровленные губы. Видеть его таким было невыносимо, особенно зная, что мучается он по моей вине.