Слон для Карла Великого

Он беспокоился об Исааке. Старый еврей, весь израненный, лежал у его ног. На голове было множество ссадин, лицо распухло. Так же, казалось, пострадало и его тело, при каждом движении вздрагивавшее от боли, раны на котором были скрыты под красным плащом. Исаак старался не потерять сознание. Танкмар говорил с ним, пытаясь успокоить, хотя и не был уверен, понимает ли его старик.
Арабы выглядели лучше. Привязанные друг к другу, они стояли в нескольких шагах от Танкмара. Очевидно, они без боя сдались превосходящим силам противника. Крик Масрука все еще звучал в ушах Танкмара. Смысла арабских слов он не понял, однако догадался об их значении.
Через городские ворота, прокладывая себе дорогу сквозь толпу, вышла процессия. Вскоре перед кандидатами в мертвецы предстал пфальцграф Арно, сопровождаемый сенешалем с вороньим лицом, а также двумя высокопоставленными лицами города, разодетыми и откормленными. Позади них пятеро солдат тащили за собой на цепях Абула Аббаса. Они не испытывали трудностей с огромным животным, которое явно чувствовало облегчение от того, что ему наконец удалось покинуть тесные каменные стены императорской резиденции. Однако добродушие великана толпа не оценила. Люди почтительно расступались перед ним, некоторые крестились, другие дивились бесстрашию пфальцграфа, который решился навязать этому чудовищу свою волю с помощью железных цепей.
Ветер, ставший ураганным, поднял в воздух песок и пыль. Песчинки, как иглы, впивались в щеки, и люди старались закрыться рукавами и подолами.
Лежавший на земле Исаак полностью погрузился в облако из грязи и пыли, и только кашель выдавал его местоположение. Танкмар поднял старого еврея на ноги и поддерживал, схватив за плащ. Сам он с трудом мог стоять – так у него болела искалеченная нога.
Когда пфальцграф повысил голос, ураган буквально унес сорвавшиеся с его губ слова. Лишь обрывки фраз долетали до ушей Танкмара – какие-то слова о праве, смысла которых он не улавливал. Поддерживая Исаака, Танкмар посмотрел в сторону Абула Аббаса и несколько удивился, заметив, что слон внимательно смотрит на него.
«Какое величественное создание!» – подумал Танкмар. Невозмутимый как гора, светло-серый великан возвышался в сиянии холодного розового света утренней зари над кружащей вокруг него пылью. В его умных глазах Танкмар увидел тень бессмертия. Если даже весь мир будет уничтожен в Рагнареке [31], Абул Аббас будет жить, вознесется к звездам, став одной из них, и будет сиять вечно. Танкмар засмеялся от счастья и возблагодарил Донара за то, что ему было позволено увидеть власть и силу богов в этом создании. Если бы он не был обречен на казнь, их совместное путешествие осталось бы в его памяти на всю оставшуюся жизнь.
Пфальцграф закончил речь. Солдаты потащили Танкмара в сторону. Ему пришлось отпустить Исаака, который снова опустился на землю. Перед предназначенной для Танкмара кучей хвороста с него сорвали одежду. Он перенес все это равнодушно, стараясь не потерять из виду черную жемчужину глаза слона. Ему показалось, что животное молча о чем-то говорит ему. Танкмар, казалось, что-то услышал. Какой-то рокот, который заставил содрогнуться землю под ногами и ощутить зуд в ногах. Но, казалось, никто, кроме него, не обратил внимания на это, а он был уверен, что Абул Аббас пытается каким-то образом поговорить с ним.
Сенешаль стал между ним и животным, так что Танкмар не мог видеть слона, однако звук не прекратился. Одну лишь тунику оставили на теле Танкмара люди пфальцграфа. Он ощущал озноб в слабом свете утреннего солнца. Но вскоре ему будет теплее, намного теплее.
Сенешаль повернулся к своим помощникам:
– Вы забрали у него все ценные вещи?
Оба палача преданно кивнули.
– А это еще что такое? – злобно прошипел он, сжав тонкие губы.
Сенешаль просунул руку в вырез туники Танкмара. Он вынул оттуда и поднял вверх амулет, который Танкмар с таким трудом спас от Абула Аббаса. С тех пор он носил его на шее.
 
– Господин, просим пощады! Ваши глаза в тысячу раз острее наших. – Мужчины склонили головы.
– И то же самое можно сказать о вашем разуме! – Сенешаль, казалось, наслаждался их покорностью. Он держал украшение на вытянутой руке, подняв его вверх и испепеляя верноподданных взглядом.
– Приступайте к работе, бездельники! День должен принести дождь, а до того дело должно быть сделано. Сожгите самого молодого первым. А остальные пусть посмотрят.
Палачи потащили Танкмара на костер. Люди в толпе щурились от утреннего солнца, заливавшего своим светом город. Золотистые лучи заплясали на кольчугах солдат. Казалось, солнечному лучу понравилось украшение, которое сенешаль держал в высоко поднятой руке, и он остановился на нем. Упав на красный драгоценный камень, лучи будто пробудили его к жизни. Свет упал на альмандин в тонкой золотой оправе, в которую одел камень искусный мастер, и она отразила свет. Украшение оказалось окружено красным ореолом. А затем из середины вырвалось сияние яркого красно-золотистого цвета. Словно искра солнца заиграла в руке сенешаля.
Танкмар увидел, как луч света попал в глаз Абулу Аббасу. От равнодушия слона не осталось и следа. Его голова качнулась, и одним толчком огромных бивней он свалил двоих солдат с ног. Однако Абул Аббас не удостоил их вниманием. Для него, казалось, единственный интерес представлял блестящий предмет в руке сенешаля.
Управитель застыл на месте, когда колосс устремился к нему. Ни один из солдат не преградил великану путь, ни один приказ пфальцграфа Арно не был услышан.
Абул Аббас медленно потянулся хоботом к блестящей вещи. Если бы сенешаль в тот момент понял намерения животного и просто вложил амулет в хобот, то Абул Аббас, довольный, удалился бы. Однако вместо этого управляющий решил искать спасения в бегстве. Ему удалось сделать целых три шага, а затем хобот слона обхватил его ноги. Он вдруг повис в воздухе головой вниз.
С высоты своего костра Танкмар с улыбкой наблюдал, как Абул Аббас схватил хоботом сенешаля и поднял вверх. Черная накидка мужчины свесилась вниз, закрыв его голову, так что он уже не мог видеть, что происходит вокруг. Под черной тканью что-то дергалось и визжало. Абул Аббас, казалось, получал от этого удовольствие. Он сначала медленно, а потом все сильнее стал раскачивать этот груз. Крики под накидкой стали громче.
Позади слона Танкмар увидел троих вооруженных копьями солдат, подкрадывавшихся к животному. Они хотели зайти с тыла.
– Бросьте оружие, или вашему сенешалю придется плохо! – крикнул Танкмар сверху. Радостное возбуждение охватило его. Ему пришлось еще раз крикнуть предупреждение, а затем все уставились на него. Копейщики остановились.
Жизнь или смерть – теперь все зависело от него. Никогда раньше Донар не вручал ему судьбу в руки. Никогда раньше ему не было позволено отвечать за собственную участь. Он посмотрел с высоты кучи хвороста на толпу. Исаак лежал на земле израненный, без сознания. Арабы воззрились на него с таким же изумлением, как и жители Павии. Танкмар, словно король, стоял на своем костре. Теперь нужно было умело использовать свою власть.
– Эй, вы, солдаты! Бросьте оружие, или я прикажу своему демону проглотить сенешаля! – Он дико завращал глазами и описал указательным пальцем широкую дугу. – И всех остальных вместе с ним!
Толпа застонала и отступила. Солдаты бросили копья на землю.
Сенешаль все еще был зажат хоботом Абула Аббаса. Все попытки освободиться были тщетны, так что пленник застыл, отдавшись на волю судьбы. «Лишь бы он не бросил амулет, – подумал Танкмар, – иначе Абул Аббас потянется к нему и отпустит свою жертву». Но пока что сенешаль крепко держал украшение, и, сам того не зная, поставил себя в незавидное положение.
– Не трогайте людей Павии! Они ни в чем не повинные жители. – Пфальцграф Арно вышел вперед, стараясь сохранить мужество в своем голосе. – Дьявольские козни, которые вы задумали, проделайте со мной. За это я требую безопасности для моих подданных.