Неандертальцы: история несостоявшегося человечества
Но это — беллетристика. А что же говорит наука? А наука однозначного ответа на вопрос о возможности гибридизации между неандертальцами и гомо сапиенс пока не даёт, но чем больше появляется новых данных, тем более реалистичной начинает казаться картина, нарисованная Ауэл.
Как уже знают те, кто прочёл главу 3, сопоставление последовательностей нуклеотидов в митохондриальной ДНК неандертальцев и современных людей позволило установить, что в этой части генома количество расхождений между первыми и вторыми в три с лишним раза превышает количество расхождений между ныне существующими расовыми группами человека. Тем не менее, по мнению большинства генетиков, имеющиеся данные не исключают полностью вероятность гибридизации между людьми современного анатомического типа и неандертальцами, а лишь свидетельствуют о том, что вклад последних в генофонд Homo sapiens был, скорее всего, весьма ограничен [274]. Более того, в самое последнее время в геноме как неандертальцев, так и современных людей, были выявлены некоторые особенности, которые, по мнению описавших их исследователей, проще всего объясняются, если допустить обмен генетическим материалом между этими группами гоминид [275].
В пользу возможности — по крайней мере, потенциальной — такого обмена косвенным образом свидетельствует и то обстоятельство, что эволюционные пути неандертальцев и гомо сапиенс разошлись никак не раньше среднего плейстоцена. Иными словами, наш с ними последний общий предок жил всего-навсего каких-то пятьсот-шестьсот, ну или от силы семьсот-восемьсот тысяч лет назад. Как показывает пример целого ряда других видов и родов приматов, да и иных млекопитающих, этого времени недостаточно, чтобы между разошедшимися группами возник непреодолимый барьер репродуктивной изоляции, т. е. образовались поведенческие, анатомические и генетические препятствия для взаимного скрещивания и гибридизации [276]. По некоторым оценкам такой барьер образуется лишь по прошествии 2–3 млн. лет с момента расхождения от общего предка, и не случайно для обезьян не редкость не только межвидовые, но и межродовые гибриды [277].
Следует учитывать также, что в генофонде современного человечества могло просто не сохраниться или почти не сохраниться ДНК тех популяций гомо сапиенс, которые первыми пришли в Европу, контактировали с неандертальцами и несли в своём геноме следы этих контактов. Ведь приток нового населения с юга и востока продолжался и в последующие эпохи — на протяжении всего верхнего палеолита и в неолите, в период распространения земледелия [278], и не исключено, что потомков первых европейских гомо сапиенс, в конце концов, постигла та же судьба, что и неандертальцев [279]. В этом случае никаких свидетельств гибридизации между ними в генах ныне живущих людей быть не может независимо от того, происходила такая гибридизация или нет. Ещё одна возможность, с которой нельзя не считаться, — постепенное «вымывание» неандертальских генов из генофонда анатомически современных популяций вследствие отрицательного отбора или случайных процессов (генетический дрейф). Наконец, вспомним о том, что митохондриальная ДНК, по которой до недавнего времени только и можно было судить о геноме ископаемых людей, наследуется исключительно по материнской линии. Следовательно, если от связей мужчин-неандертальцев и женщин-сапиенсов рождались дети, отцовский вклад в их наследственность в мтДНК не отражался.
Таким образом, вопреки чересчур поспешным и категоричным заключениям некоторых авторов, сделанным сразу после появления первых результатов изучения неандертальской ДНК, генетика не позволяет пока ни доказать, ни исключить гибридизацию между неандертальцами и современными им гомо сапиенс [280]. А что говорят на этот счёт ископаемые кости? А кости говорят то же, что и гены: может, нет, а может, и да.
Доказать присутствие сапиентного компонента у поздних неандертальцев, живших в период, когда в Европе уже появились люди современного анатомического типа, очень трудно, хотя попыток такого рода было немало. В некоторых случаях наличие «промежуточных» анатомических признаков на неандертальских черепах кажется вполне очевидным [281], но при желании это можно объяснить не межвидовым скрещиванием, а, скажем, большой вариабельностью морфологии неандертальцев либо их адаптацией к меняющимся условиям существования [282]. Например, целый ряд необычных («прогрессивных») черт выявлен на костях из пещеры Виндия в Хорватии (сглаженность надбровных дуг, относительная тонкость свода черепа, наличие слабого подбородочного выступа, отсутствие шиньона и др.). Однако, по мнению оппонентов гипотезы гибридизации, их вовсе не обязательно рассматривать как следствие смешения поздних неандертальцев с гомо сапиенс или, тем более, самостоятельной эволюции в сапиентном направлении, хотя такая точка зрения высказывалась [283]. Возможно, они просто отражают специфику облика обитателей присредиземноморского юга, отличавшихся от представителей северных внутриконтинентальных популяций. Столь же по-разному объясняют разные авторы и наличие отдельных «прогрессивных» признаков на неандертальском черепе из Сен-Сезер (рис. 11.6).
Рис. 11.6. Череп неандертальца со стоянки Сен-Сезер (источник: Tattersall 1995)
Столь же непросто и продемонстрировать наличие неандертальского «вклада» в анатомию верхнепалеолитических гомо сапиенс. Бесспорно гибридных черепов или целых скелетов среди имеющихся антропологических находок пока нет, да и непонятно, как бы они должны были выглядеть, чтобы ни у кого не осталось никаких сомнений в их смешанном происхождении. Скажем, костяк граветтского ребёнка, похороненного около 25 тыс. лет назад в Лагар Вельо в Португалии (рис. 11.7), обладает рядом особенностей, более свойственных неандертальцам, чем гомо сапиенс. У него укороченные берцовые кости и, соответственно, низкий круральный индекс, подбородочный выступ почти не заметен, а на сохранившихся фрагментах затылочной кости просматривается часть надынионной ямки. Однако по большинству остальных анатомических характеристик он не отличается от современных людей. Одни антропологи охотно признают, что такое сочетание признаков могло быть последствием гибридизации (пусть даже отдалённым во времени от неё самой) [284], другие с этим не согласны, полагая, что мальчик из Лагар Вельо по всем анатомическим параметрам вполне вписывается в рамки вариабельности, обычные для нашего вида [285].
Рис. 11.7. Скелет ребёнка из граветтского погребения в Лагар Вельо, Португалия (источник: Duarte et al. 2002)
Давно замечено также, что на черепах гомо сапиенс из Центральной Европы, датируемых началом верхнего палеолита, нередко встречаются признаки, отсутствующие у их африканских и ближневосточных сородичей, но обычные для неандертальцев [286]. Факты такого рода свидетельствуют как будто в пользу присутствия неандертальского анатомического компонента у части европейцев ранней поры верхнего палеолита, а наиболее простым и правдоподобным объяснением такого присутствия является гибридизация. По мнению американского антрополога Э. Тринкэуса, вообще все скелетные останки первых гомо сапиенс в большинстве районов земли, идёт ли речь о Северной Африке, Центральной Европе, Западной Европе или Восточной Азии с Австралией, несут те или иные архаичные черты. Понять особенности морфологии ранних людей современного анатомического типа, полагает Тринкэус, можно, лишь допустив ту или иную степень смешения с автохтонными популяциями более «архаичных» гоминид [287]. Оппонентов, однако, эти аргументы не убеждают. Они твёрдо стоят на своём, на каждый довод отвечая контрдоводом, или отбиваясь афоризмами. Например: «Как одна случайная ласточка совсем ещё не делает лета, так и выступающий затылок на черепе кроманьонца (или германца исторического времени) не делает и никогда не сделает из него гибрида с неандертальцем» [288].
