Элита

— Ты серьезно? Они на самом деле смогут приехать?
— Ну разумеется, — отозвался он. — Мне не терпится с ними познакомиться, и потом, это входит в программу. И вообще, я полагаю, всем вам не помешает повидаться с родными.
Когда у меня перестало щипать в носу, я прошептала в ответ:
— Спасибо тебе.
— Не за что… Я знаю, что ты любишь своих родных.
— Люблю.
Он фыркнул:
— И совершенно очевидно, что ты готова ради них практически на все. Ведь это благодаря им ты осталась на Отборе.
Я отпрянула от него, чтобы видеть его глаза. В них не было осуждения, лишь растерянность от моего резкого движения. Но я не могла просто пропустить его высказывание мимо ушей. Необходимо расставить все точки над «i».
— Максон, в самом начале, когда я осталась, они действительно отчасти были причиной, но сейчас я здесь не из-за них. Ты ведь это знаешь, правда? Я здесь, потому что…
— Потому что?
Я взглянула на Максона, на его полное обожания лицо, светящееся надеждой. Давай, Америка. Скажи ему.
— Потому что?.. — повторил он снова, на этот раз с озорной улыбкой, от которой сердце у меня дрогнуло еще больше.
Вспомнился недавний разговор с Марли и то чувство, которое меня тогда охватило. Трудно было воспринимать Максона как моего парня, когда он встречался с другими девушками, но то, что мы с ним не просто друзья, очевидно. Меня вновь охватила надежда, что, быть может, наши отношения могут перерасти во что-то большее. Я не позволяла себе признаться в этом, но Максон успел стать для меня кем-то особенным.
Я кокетливо улыбнулась ему и двинулась к двери.
— Америка, сейчас же вернись на место. — Он опередил меня и, заступив дорогу, обнял за талию, так что мы очутились вплотную друг к другу. — Скажи, — прошептал он.
Я сжала губы.
— Что ж, значит, придется прибегнуть к другим способам коммуникации.
И он без предупреждения поцеловал меня. От неожиданности я слегка пошатнулась в кольце его рук и обхватила его за шею… И тут в голове что-то перевернулось. Обыкновенно, когда мы с ним оставались наедине, я отгораживалась от мыслей об остальных. Но сегодня я вместо себя представила рядом с ним другую. Воображение рисовало ее в объятиях принца, нежность в его взгляде, обращенном на нее, их свадьбу… У меня остановилось сердце, и я против воли расплакалась.
— Милая, что случилось? Милая?
Это словечко, такое ласковое и интимное, пробило в моих заслонах брешь. Если у меня и было какое-то желание бороться со своими чувствами к Максону, в это мгновение оно исчезло. Мне хотелось быть его милой, его дорогой, принадлежать ему одному. Пусть это значило сделать шаг навстречу будущему, которого я никогда не хотела, и распрощаться с вещами, которые всегда казались мне незыблемыми, но мысль о том, чтобы сейчас расстаться с ним, казалась совершенно невыносимой. Да, я не была лучшей кандидаткой на престол, но если у меня даже не хватит смелости признаться в собственных чувствах, я не заслуживаю вообще никакого шанса. Вздохнув, я пыталась унять дрожь в голосе.
— Не хочу отсюда уезжать.
— Если я правильно помню, когда мы только познакомились, ты утверждала, что этот дворец — клетка. Выходит, со временем ты вошла во вкус?
Я покачала головой:
— Иногда ты бываешь таким тугодумом.
Из горла у меня вырвался полузадушенный смешок. Максон позволил мне отстраниться ровно настолько, чтобы я могла заглянуть в его карие глаза.
— Максон, я говорю не о дворце. Меня не волнует ни одежда, ни постель, ни даже, поверишь ты в это или нет, еда.
Принц рассмеялся. Мое восхищение изысканными блюдами, которые подавали во дворце, не было секретом ни для кого.
— Я говорю о тебе, — прошептала я. — Я не хочу уезжать от тебя.
— От меня? — Я кивнула. — Тебе нужен я?
При виде его изумленного лица я прыснула:
— Именно это я и пытаюсь объяснить.
Он немного помолчал.
— Но… с чего вдруг… что я такого сделал?
— Не знаю, — пожала я плечами. — Просто я думаю, что из нас может выйти неплохая пара.
Его губы дрогнули в улыбке.
— Из нас может выйти отличная пара.
Максон притянул меня к себе, довольно грубо по его меркам, и снова поцеловал.
— Ты уверена? — Он отстранил меня и внимательно посмотрел в глаза. — Ты точно в этом уверена?
— Если ты уверен, то и я уверена.
На долю секунды на его лице промелькнуло странное выражение, но оно мгновенно исчезло. Возможно, вообще почудилось. В следующий же миг он подвел меня к кровати, и мы вместе присели на краешек, держась за руки. Я положила голову ему на плечо. Казалось, он должен что-то сказать. Разве не этого он ждал? Но слова так и не прозвучали. Время от времени Максон прерывисто вздыхал, и этого мне было достаточно, чтобы понять, как он счастлив. Тревога немного улеглась. Мы словно не знали, что делать дальше. Некоторое время спустя Максон распрямился:
— Думаю, мне пора. Если хотим собрать к празднику всех родственников, нужно все подготовить.
Я отстранилась и улыбнулась. Не верилось, что скоро я обниму маму, папу и Мэй.
— Спасибо тебе еще раз.
Мы поднялись и двинулись к двери. Я цеплялась за его руку — почему-то ужасно боялась ее выпустить. Казалось, любая перемена может разрушить этот хрупкий миг.
— Увидимся завтра, — пообещал Максон шепотом и взглянул на меня с таким обожанием, что все тревоги мгновенно показались мне глупыми. — Ты потрясающая.
Когда он скрылся за дверью, я закрыла глаза и заново пережила каждый миг нашей недолгой встречи: его взгляды и озорные улыбки, нежные поцелуи. Я проигрывала их в памяти снова и снова, пока не настало время сна, и задавалась вопросом: занят ли Максон сейчас тем же самым?
  
Глава 6
 
— Так хорошо, мисс. Стойте вот так, как будто указываете на эскизы, а остальные пусть попытаются не смотреть на меня.
Была суббота, и нам п озволили не отбывать обязательные часы в Женском зале. За завтраком Максон объявил о вечеринке в честь Хеллоуина. К обеду горничные уже приступили к шитью костюмов. Во дворец прибыли фотографы, чтобы запечатлеть весь процесс.
В данную минуту я пыталась с непринужденным видом разглядывать сделанные Энн наброски моего костюма, в то время как служанки стояли с отрезами тканей, пригоршнями стразов и охапками перьев. Мы перепробовали несколько вариантов, а фотограф отщелкивал кадр за кадром. Я как раз собиралась позировать с золотой тканью, когда к нам явился посетитель.
— Девушки, доброе утро, — поздоровался Максон, переступая через порог.
Я невольно распрямила плечи еще больше и почувствовала, как губы неудержимо расплываются в улыбке. Фотограф поймал этот момент и лишь потом обратился к Максону:
— Ваше высочество, это огромная честь для всех нас. Вы не против сфотографироваться вместе с этой юной леди?
— С превеликим удовольствием.
Служанки отступили. Максон взял со стола несколько рисунков и встал позади меня, держа в одной руке наброски, а другой обнимая меня за талию. Это был символический жест. «Видишь, — говорил он, — очень скоро я смогу прикасаться вот так к тебе на глазах у всего мира. Ни о чем не тревожься».
Мы сделали еще несколько снимков, и фотограф отправился к следующей по счету девушке. Только тогда я поняла, что служанки незаметно тоже куда-то испарились.
— У тебя очень талантливые горничные, — заметил Максон. — Идеи одна другой чудеснее.
Я пыталась держаться с принцем как обычно, но после вчерашнего вечера все было иначе, лучше и хуже одновременно.
— Знаю. Я не могла бы оказаться в более надежных руках.
— Ты уже выбрала, какой костюм хочешь? — Он веером бросил эскизы на стол.
— Нам всем нравится идея с птицей. Думаю, ее навеяла моя подвеска.
Я прикоснулась к тоненькой серебряной цепочке. Эту цепочку с подвеской в виде певчей птицы мне подарил отец, и я предпочитала ее массивным украшениям, которыми нас снабдили во дворце.
— Мне не хочется тебя расстраивать, но, по-моему, Селеста тоже выбрала что-то такое, связанное с птицами. Судя по всему, настрой у нее весьма решительный.