Из записок районного опера (СИ)
Побледнел я, понимая его правоту, но панику твёрдо решил пресёчь на корню. Говорю: «Подождите здесь, я сейчас с ним переговорю!» Пошёл к мудиле этому, даже понятия не имеющему, сколько классных ребят из-за него, гондона, могут сгореть синим пламенем, спросил строго: «Откуда синяки на теле?»
Удивился он: «Как откуда?.. Так ваши ж только что…» Пнул я его плотненько в дыхалку, он и уссался, а я — поправил: «Не «только что» это было, а вчера. Совсем незнакомые тебе люди на улице избили тебя из хулиганских побуждений… Ты всё понял, или мне повторить?!» — и мордяхой Фредди Крюгера изобразил.
«Ой, не надо повторять, понял я, так и скажу!» — замахал он испуганно руками. Позвал я тогда эксперта, записал он в справку насчёт «следов побоев, нанесённых вчера на улице, со слов обследуемого, неизвестными лицами», и отвёз парнишу обратно в РОВД. Там с ним ещё маленько поработали, («Почему утаил, падла, что у тебя такая шкура чувствительная?! Вот тебе за это!.»), и с некоторыми тревожными сомнениями в душе отдали в руки следака.
Боялись всё ж нашенские насчёт адвоката — а ну, как родичи парнишки скинутся и наймут опытного профи?.. Не сдобровать нам всем тогда… Но, к счастью, денег на платного адвоката у его родственников не нашлось… Те же, кого выделяет в качестве бесплатных защитников наше государство, годятся только в ассенизаторы, — придёт к тебе такой в камеру, скажет: «По таким-то статьям вас обвиняют в том-то, получить можете от стольких до стольких…», и — всё!.. «А что ж мне делать?!» — спросит не разбирающаяся в юриспруденции жертва своих пороков и бед общественного устройства. «Что хотите, то и делайте…»- разведет руками такой горе — защитник.
И воткнули тому парнише немалый срок в итоге. А имей он башковитого защитника, и пойди в квалифицированный отказ (на что в условиях СИЗО нужна немалая сила характера!), — никакой суд его не осудил бы…
Ведь по сути доказательствами его вины были лишь его признания, да ещё показания потерпевшей. Более того — с лёгкостью необыкновенной кинул бы он на тюремные нары всех допрашивавших его оперов!.. Не простило б столь грубого брака в работе наше начальство. В таких деликатных вещах, как пытки мирного населения (а парень был «мирный» — не бандит и не наркоман), с в е т и т ь с я нельзя ни в коем случае!..
Но — повезло нам…
Часть шестая
Т А Й Н Ы С Л Е Д С Т В И Я
1. АЗЫ
Напомню элементарное..
После установления факта совершения преступления правоохранительными органами (внутренних дел, госбезопасности, прокуратуры и т. д.) возбуждается уголовное дело. Его ведёт следователь, которому в расследовании помогают опера (в нашем случае — уголовного розыска).
Для этого параллельно уголовному делу заводится так называемое «оперативно — розыскное» дело (ОРД), в которое, помимо документов уголовного дела, входят и оперативные материалы, в частности — задания сексотам, и справки о выполнении этих заданий.
По поручению следователя опера проводят отработку подозреваемых, получают «явку с повинной» от совершивших преступления лиц (если таковые опера сыскали), находят и предоставляют следователю уличающих эти лица свидетелей и вещественные доказательства…
Трое суток, до предъявления подозреваемому лицу официального обвинения следователем, оно находится в РОВД, а после предъявления обвинения, став из подозреваемого и задержанного обвиняемым и арестованным, на весь период следствия попадает в следственный изолятор. Это если не избрана иная мера пресечения — например, подписка о невыезде, — в случае, если вина его не слишком велика, и учинить помехи следствию он не в состоянии.
Избрание меры пресечения следователем имеет для обвиняемого огромное значение. Суд может состояться и через месяц, и через год. Дожидаться суда на воле или в вонючей тюремной камере — далеко не одно и то же. Кроме того, суду некогда слишком уж углубляться в анализ личности подсудимого и подробностей им содеянного, и он практически полностью доверяет общавшемуся с ним куда больше времени следователю. В 90 % случаев, когда обвиняемый до суда выпущен следователем «под подписку», приговор выносится — условный, т. е. без заключения под стражу. И наоборот, в 90 % случаев, когда до суда человека держали в СИЗО, приговор связан с заключением в места лишения воли, причём ранее проведённое в СИЗО время засчитывается в вынесённый судом срок. Но если страдалец отмотал в СИЗО год или даже два, а суд его потом оправдал, то сразу возникает куча никому не нужных вопросов, типа: «За что человека гноили?!», и «Кто понесёт наказание за произвол?!» Вот почему отсидевших уже какое-то время в СИЗО суд старается не оправдывать…
2. В АДУ…
Итак, от райотделовских оперативников бандит переходит под дружескую опеку оперчасти СИЗО. Задача тамошних оперов: сохранить «явку с повинной» у тех, кто её уже дал, и получить её у тех, кто по каким-либо причинам (включая и свою полнейшую невинность) от неё преступно уклоняется. Кроме того, они должны побуждать уже давших «чистосердечные показания» к «сознанке» в ещё каких-либо преступлениях, что будет засчитано оперчасти в счёт выполнения «плана по раскрытию преступлений».
И шумный райотделовский «обезьянник», и суровый пыточный изолятор временного содержания — всего лишь бледненькое подобие того, что творится в СИЗО. Опека персонала над заключёнными здесь слишком уж долга, плотна, жёстка, страшна…
Самое смешное то, что с точки зрения закона преступников здесь нет вовсе. Преступником может объявить суд, по приговору, вступившему в законную силу. А суда над ними ещё не было, и неизвестно, когда он состоится… Вину этих людей (пусть даже они её и признали, и подписались под нею обеими руками), ещё только предстоит доказать. Ещё раз повторю: формально это — невиновные люди, к которым у правоохранительных органов возникли некоторые вопросы, и потому им было улыбчиво предложено задержаться в гостях у государства на некоторое время, требуемое для того, чтобы на все эти вопросы найти правильный ответ… Этих людей пока что не за что наказывать и карать, — они столь же чисты перед законом и обществом, как и все прочие законопослушные граждане. И вот эти «гости государства» содержатся в СИЗО в условиях ада!.. В камерах на десять посадочных мест находится от 20 до 30 человек… Издевательства охраны и зеков поагрессивней… Скверное питание… Невыносимая вонь… Жара и повышенная влажность (следствие дыхания в замкнутом пространстве десятков людей), от которых тело покрывается язвами, и голым по пояс заключённым приходится носить на шее полотенца, чтобы мухи не копошились в ранах и не откладывали яйца…
Закон врёт, что они ещё не осуждены и, следовательно, ещё не виновны, но на самом деле суд уже состоялся, и вынес этим людям приговор: РАБСТВО. Каждый из них — РАБ ГОСУДАРСТВА, бесправный и ничтожный, знающий, что тут сделать с ним могут в с ё: оскорбить, унизить, искалечить, убить, наконец… Шепнёт «кум» из оперчасти сексотику: «П о г а с и такого-то!», и всё… Воткнут в спину заточку на прогулке в тюремном дворе, или придушат ночью в камере, во время сна… Как водится — виновного «не найдут», а и найдут — так отмажут, способов — миллион, и уж при любом раскладе обрекший зека на казнь «кум» будет в стороне: «Это их, бандитов — внутренние разборки…»
Как сподручно ломать и гнуть даже и самых сильных по характеру людей, за решёткой… Камера сводит потребности человека к минимуму, к выбору простейших жизненных благ: еда, курево, помывка в бане, прогулки… Но этот минимум жизненных благ — чувствителен для человека. Чуть больше их — и словно в раю оказался, чуть меньше — и ты на грани отчаяния…
Режим содержания здесь может быть мягкий, строгий и очень строгий, в зависимости от того, «явочник» ты (то есть согласившийся на «явку с повинной»), или «отказник».