Из записок районного опера (СИ)

Посылаем сержанта (он тогда школу милиции ещё не окончил). Задание ему: убедить т е р п и л у дать показания в духе того, что в нетрезвом виде поднимался он по лестнице, споткнулся, упал… И, скатившись по ступенькам с 9-го этажа на 1-й, нанёс себе множественные травмы и ушибы… Как средство нажима на потерпевшего — порекомендовали намекнуть: «Мы ведь можем изобразить всё в бумагах как результат драки с обоюдной виной, тогда и тебе статья за «хулиганку» светит…»
Выслушал сержантишко наставления руководства, кивнул головой в духе: «Будет сделано!», попёр в больничку… Вернулся оттуда — с заявой пострадавшего: «…на меня напали… нанесли тяжкие телесные… требую разыскать виновных и наказать по всей строгости…»
Начальника угро перекосило: «Ты чё сотворил, хрен моржовый?!. Ржа трипперная, на фиг ты этой подлянкой бумагу загадил?!. Тебя разве за этим посылали, чучело?!.» А эта умора лишь руками разводит: «Но что я мог?.. Как он рассказывал, так я и записывал…»
Ох,…вашу маму…за ногу!..
Да куда ж такого — в угрозыск?!. Тут — работа тонкая, штучная, для умеющих шевелить мозговыми извилинами, а ему же и шевельнуть нечем!. Ну полный звездец!..
С тех пор — пошло-покатилось… Что ни поручишь — идёт и делает. Начнёшь проверять результаты — за голову хватаешься!..
Как-то послали его на адрес, подозреваемого в РОВД на допрос привести. Двинул, через полчаса возвращается один. «А где такой-то?..», «Не пошёл. Занят. Обещал завтра сам прийти. Я его уговаривал, но…»
Старший опер позеленел от злости: «Так-растак-перетак, балалайка всем в рот, ты его что — на свою свадьбу приглашал?!. Тебе его привести велели!.. Заставить придти, слышишь?!. А теперь, блин, его там уж наверняка и след простыл…»
Сержант зашевелил морщинами на лбу, размышляя: может, и впрямь стоило ещё как-нибудь попросить гражданина подозреваемого?.. Потом — залыбился: «А чего — простыл?.. Небось, так дома и сидит…»
Ну что возьмёшь с придурка?!.
Без особой надежды, лишь на всякий случай, снова послали на адрес оперов. И хорошо, что бандюга оказался ещё тупее, чем наш сотрудник, и после его визита спокойно лёг спать. Вышибли двери опера, сонным с постели за шкирку его сдёрнули, приволокли в райотдел… Но не всегда ж такая везуха!..
Или ещё случай: поздним вечером убили мужика на детской площадке между домами. В подобных случаях делают поквартирный обход в окрестных домах: кто что видел, слышал или что-нибудь знает о произошедшем?.. Нашему орлу сизокрылому поручили отработать два подъезда в 9-этажке. Взял он ручку, взял чистые бланки протоколов опросов, и пошёл… Не было его долго. Сказать, что всё это время он пропинал балды в близлежащей пивнухе — так нет, все квартиры он реально посетил, и со всеми их обитателями побеседовал. Старательно выяснил, кто из квартировладельцев чем занимается, на какие доходы живёт, имеет ли автотранспорт и не снятые судимости, в общем — собрал самые разнообразные сведения… Единственно, о чём забыл спросить — это о событиях того самого вечера, когда произошло убийство!..
Начальник угрозыска был в шоке. «Ты что, специально?!» — орал он, махая в воздухе кулаками и брызжа во все стороны слюной. Баран развёл руками: «Так вы ж ничего не сказали…»
Оказывается, ему сообщили о произошедшем убийстве, и поручили провести поквартирный обход двух подъездов, а о том, что во время этого обхода именно о произошедшем и следует расспрашивать — сказали вскользь, а то и вовсе не упомянули, исходя из того, что это ж и так — очевидно… Но это — смотря кому!..
Но за художества эти его из органов не попёрли. У нас система какая-то странная… С одной стороны, выгнать в шею могут за любой пустяк, скажем — не фирменные ботинки к мундиру надел, или своему начальству нагрубил сгоряча… Но с другой — хрен кого-нибудь выгонят, пока чего-нибудь совсем уж из ряда вон не натворит, а так — будут тянуть до последнего, песоча на всех оперативках и собраниях-заседаниях…
Короче, продолжал он честно вкалывать и дальше. И, как я уже говорил, успешно окончил школу милиции и получил лейтенантские погоны. Из младшего оперуполномоченного стал полноправным опером. Теперь ему фигню какую-нибудь не поручишь, что ты… Он же — офицер, без пяти минут милицейский маршал!.. Ну а серьёзное ему что-либо поручать начальство откровенно побаивалось… Как т а к о м у, к примеру, доверишь картотеку секретных сотрудников?.. Он же всю агентуру спалит в два счёта!..
 
И оперативную комбинацию с помощью такого долдона не провернёшь, услышит замысел — озадачится: «Вызвать такого-то в РОВД, оформить его за хулиганку в райотделе на 15 суток и поместить в ИВС для внутрикамерной обработки, говорите?.. А если он в РОВД не станет хулиганствовать?..»
И старший опер, и замначальника районной уголовки, и сам начальник — все от него млели… Сколько он от них ругани наслышался, сколько ушат словесной грязи ему на голову вылили — больше, чем всем остальным операм, вместе взятым! Хотя ведь и остальные слышали регулярно отнюдь не гимны в свою честь, и вовсе не райским нектаром их начальство обливало…
Но вот чем он всех подкупал: на любую ругань реагировал спокойно. Что ни тявкай ему в лицо — внимательно выслушивает, сохраняя задумчивость физиономии. С начальственными попрёками — немедленно согласится («да, тут я маленько недоработал…»), от товарищеских разносов — отшучится или отделается своим фирменным: «Ну это мы ещё посмотрим, кто из нас баран…» Так что в итоге никто на него зла не держит, и долго — не сердится… Поорали на болвана, помахали кулачищами перед его озадаченной носярой, потоптали ножками — и успокоились, утешились его миролюбивыми оправданиями, — до следующего закидона…
…Чего у оперов, при всех их недостатках, не отнимешь — это самоотверженности. Пашем по 10–12 часов в сутки, а иногда и больше. Иначе — нельзя, слишком многое наваливает на нас руководство, и очень уж жёстко контролирует исполнение…
А вот Баран — не усердствует!.. Да-да, при внешней дубоватости, про своё конституционное право на полноценный отдых он не забывает ни на секунду, и при малейшей возможности им активно пользуется…
Скажем, заимел интересную привычку ездить днём обедать — к себе домой. В этом не было бы ничего примечательного, и многие из оперов делают то же самое, но только живут эти «многие» — рядом с райотделом, тогда как он — на противоположном конце города!.. Час уходит на дорогу в один конец, ещё час — в другой, прибавьте минут сорок — на сам обед и послеобеденный отдых… На три часа самовольно сократил он свой рабочий день!.. А начальство — бегает, а начальство — надрывается: «Где такой-то?!. Он нам срочно нужен!» А этот мудак — у себя дома, почивает на диване, переваривая пищу, свежей газеткой листает…
И опять на него орали — бесновались, снова он ресницами в ответ хлопал и руками разводил, бормочя печально: «Виноват, исправлюсь!», или протестующее бася: «Это мы ещё посмотрим, кто из нас…»
Впрочем, после дикого ора начальника угрозыска свою манеру отбывать на обеденный перерыв Баран всё-таки сократил… Зато вечером, после шести, уже поглядывает на часы с озабоченным видом, дескать: «Хлопцы, а не пора ли нам — по домам?..»
А после семи часов — и вовсе усиленно томится, намекающе ключами в кармане звякает, кашляет, чихает, испускает газы, двигает стулом, беспокойно ходит по кабинету, описывая овалы, постепенно приближающие его к входной двери, — чтобы при первой же возможности слинять…
И это — не взирая на окружающую обстановку, на то, чем занимаются в данный момент коллеги. Допрашиваем ли мы рецидивиста с четырьмя судимостями за плечами, обсуждаем ли детали предстоящего «наезда» на бандитский притон с вполне возможной перестрелкой, или же, наконец, коллективно пьём водку в честь благополучно поступившего на учёбу в Академию МВД боевого товарища — ему по барабану, подумаешь — допрос, перестрелка или пьянка (кстати, единственный из всего личного состава райугрозыска — он абсолютно не пьёт, и именно по убеждению, а не из-за того, что — язвенник)… Неважно это, пустяшно и зряшно, а важно и принципиально — то, что он хочет домой. Устал, отдыха желает — ясно?!.