Из записок районного опера (СИ)
5. СУДЬБА СЕКСОТА
Сотрудничество с опером даёт возможность урке оставаться на свободе лишний годик-другой, — он помогает ментуре раскрывать какие-либо достаточно тяжкие преступления, а в ответ угрозыск закрывает глаза на его собственные (не очень серьёзные) уголовно наказуемые деяния… Разумеется, если он натворит опасных делов, и будет уличён в этом опером не из своего «терротдела», — тогда ничто его не спасёт, и за всё придётся отвечать сполна…
Но в любом случае, судьба практически всех осведомителей — «зона», рано или поздно им её не миновать. Я это знаю, и они про себя это знают. Но, во-1-х, каждого из них заботит лишь день сегодняшний, и уж никак не некое отделено-туманное «завтра»… И, во-2-х, за решёткой с тоже можно жить по-разному… Одного без всяких видимых причин так дубинкой по почкам отполируют, что полгода потом кровью мочится, ещё и в карцер на трое суток кинут, на хлеб и воду, причем температура в карцере — градусов восемь, не более, а на нём — лишь лёгкая роба… Или швырнут в камеру, где на 10 посадочных мест — 32 человека, из которых два туберкулёзника, два СПИДоносца, а один — приставучий садист-извращенец… Ну а другой — регулярно на «профилактическую беседу» к «куму» в оперчасть ходит, там его кофейком балуют, иногда стопаря нальют, пачкой сигарет презентуют… «Друг органов» — не такое уж и почётное звание, но иногда лишь такая малость (и только она!) помогает не утонуть в бушующих волнах бытия, как-то справиться с напастями, выжить, выстоять… Никто не хочет умирать, что звучит удивительно, если присмотреться к тому, как живут многие и иногие…
6. ПУТЬ В ОСВЕДОМИТЕЛИ
У толково работающего опера должно быть много… не скажу — друзей, поскольку настоящих друзей у любого человека вообще раз-два и обчёлся, а — людей, чем — либо тебе обязанных, и потому согласных и готовых в случае надобности в чём-либо помочь, в том числе — и нужной информацией. Например, увели у старичка — ветерана автомобиль, — не «Мерседес», даже не «Мазду», а простенький «Запорожец», такой же ветхий и ржаво-мятый, как и его владелец. Старичка — заклинило, чуть ли не рыдал в моём кабинете, жалко его стало…
Так бы ради подобной чухни палец о палец не ударил, а так — подсуетился… На подобное старьё только неразумные малолетки и покусятся, ради запчастей, чтоб на базаре продать и пропить. Нацелился я на эту среду, походил по окрестностям, вынюхивая обстановку… Пробил одну молодёжную компашку, другую… На третьей — вышел на некоего Пику-десятиклассника, изловил, стукнул слегка, заставил отвести к родительскому гаражу и открыть двери… Точно, стоит «Запорожец», ещё не успели и раскурочить!.. Старичок был доволен до слёз, лез целоваться… Ни о какой бутылке (минимум обычной платы за раскрытие!) в данном случае я и не заикался, с т а к о г о взять — потом судьба накажет… Однако случай этот в памяти сохранил, — старик как бы остался передо мною в моральном долгу, на будущее это может пригодиться…
Проходит год или полтора. В подъезде, где обитает этот самый старичок, этажом ниже в своей квартире жёлтым шарфиком задушена 42-летняя домохозяйка. Вызванный с работы и примчавшийся на такси супруг рыдает над её хладным телом, видимых следов — никаких, подозреваемых — нет, версий — ноль… Соседями семья характеризовалась исключительно положительно, «жили как два голубка!» Но очень кстати вспомнил я про своего должника, слезливого ветерана, двинул к нему… Он, оказывается, уже и лицо моё подзабыл, недолговечна человеческая благодарность, уж я-то знаю… Но мне нетрудно напомнить, спросил прямо: «Как ваш «Запорожец» — ещё не угнали?!» Сразу старик всё вспомнил, растроганно захлюпал носом и вознамерился заключить меня в благодарственные объятия, но я ловко уклонился, перевёл разговор на убиенную и её безутешного супружника. А дед, оказывается, не такой уж и склеротик, многое кругом замечал и при надобности мог припомнить. Вначале, правда, нёс он ахинею, но потом припомнил некие обстоятельства, из которых вытекало, что горе вдовца не столь уж беспросветно, ибо второй год держит он на стороне молоденькую любовницу, рыжую парикмахершу Зинку… Хрен бы выудил я из старца подобные сведения, не пользуйся правом на его благодарность!.. Ну, дальше — дело техники… Пробили Зинку, точнее — гражданочку Подбельскую Зинаиду Павловну, узнали адрес парикмахерской, где она стригла — маникюрила, равно как и координаты её 3-комнатной хаты и состав семьи… Папа, Павел Николаевич, мама, Виктория Михайловна, сынок от предыдущего возлюбленного, Феденька, и пёс дворовой породы по кличке Шарик уголовному розыску показались фигурами малоинтересными, а вот что это за братец родимый, Филя, освободившийся в прошлом году из колонии усиленного режима, и ведущий ныне не так чтобы слишком праведный образ жизни?.. Уж не он ли был исполнителем убийства, задуманного и осуществленного рвущимся соединиться в новый брачный союз полюбовниками?.. Проверили тихонько алиби Фили — нет у него алиби!.. Подвели к нему сексотов «Гордого» и «Витязя», напоили они Филю самогонкой за счёт милиции (как раз конфисковали пару ящиков, и часть добычи угрозыск не пропил сам, а пустил на оперативные надобности), окосел он да и расхвастался: «Да я — крутой!.. Да я недавно одну мочалку — собственными руками!..» Через час вдовца, Зинку и ее говорливого братца уже допрашивали. Начальник угрозыска лично рыжей парикмахершей занялся, она же первая на 48-й минуте душевного разговора и «поплыла», а за ней — всё остальные… Так была раскрыта эта мокруха, а без помощи «моего» ветерана она имела все шансы стать очередным «глухарём»…
Другой жизненный случай. Выпускник ПТУ Витенька, оболтус и разгильдяй (наподобие многим сверстникам), прогуливался по знакомой с детсадовских ещё времён улице со своим давним приятелем, Колей. Возле одной из 9-этажек Коля попросил Витю обождать маленько, сам зашёл в подъезд, и вышел оттуда через 15 минут со стареньким телевизором «Рекорд» в ещё не утомлённых годами работы на производстве ручонках. Оный «Рекорд» не без содействия приятеля Коля отволок к себе домой, мол: давал дружбану на недельку попользоваться, а теперь забрал обратно…
Назавтра выяснилось, что Коля грабанул чужую хату, да ещё и оставил там по неопытности массу уличающих его отпечатков, следов и улик. Злые дяденьки — опера схватили его за жабры и уволокли в СИЗО, впереди — тюремная баланда, суд и «зона»…
Теперь деликатный вопрос: ну а как на языке закона квалифицируется поведение Витеньки?.. Является ли он пассивным свидетелем преступления (ничего не знал, не понимал, только присутствовал), или же он — деятельный соучастник (помогал уносить краденное!), и обязан нести свою часть ответственности за содеянное?.. Во многих злодеяниях грань между свидетелем и соучастником — тонка и неуловима, и от меня, опера, целиком и полностью зависит, нарисуется ли в материалах следствия Витенька просто присутствующим и ничего не ведающим (во что, по правде, поверить трудно, однако при желании за версию — сойдёт), либо же выводы будут совсем другими, суд сочтёт Витеньку «стоящим на стреме», а следовательно — достойным приговора и срока… Надо ли говорить, что ни сам юноша, ни его перепуганная родня вторым вариантом удовлетворится не вполне?.. Ставят ли они тебе бутылку, или же каким-то образом договариваются с твоим грозным, но отзывчивым к нуждам трудящихся начальством — это вопрос десятый. Никому из нас, чтоб вы знали, не в радость поганить без крайней надобности малолетку тюремным заключением, население «зон» и так множится день от дня… Короче, оформляем Витюху свидетелем, а Коляна отправляем мотать срок. Удачливый Витя, быстро оправившись от пережитого испуга, продолжает на свободе радоваться прелестям бытия, глотать водку декалитрами, трахать девочек поротно, и проводить лучшие минуты жизни на дискотеках и в кабаках.
…И что же я, опер — оставлю его без своего присмотра и опёки?.. Никогда!.. Без моего чуткого внимания скурвится он аж бегом, да и должок за ним перед мною, а долги, парень, надо платить!..