День четвертый

– Привет.
Страх вдруг куда-то уплыл и сменился чувством облегчения. Она не сошла с ума. Он был здесь. Он был реальным.
Алтея медленно приблизилась.
– Как ты сюда попал? Где твоя мама?
Без всякого предупреждения он вдруг дернулся и на четвереньках, как паук, молнией кинулся к ней. Это было слишком быстро – никто не способен двигаться с такой скоростью. Она вскрикнула, бросилась к двери и выскочила в коридор. За спиной послышалось тихое хихиканье. Алтея резко обернулась. Он стоял в нескольких метрах от нее, почти перед дверью погибшей девушки.
Это было невозможно!
Он шмыгнул носом. Теперь, когда он стоял на свету, она могла рассмотреть его одежду: застегнутая на все пуговицы застиранная рубашка, брючки, не доходившие ему до щиколоток. На голых руках и босых ногах видна глубоко въевшаяся грязь.
Она пошла к нему, выставив перед собой руку, словно он был опасным животным. Она ожидала, что мальчик убежит, но он остался на месте. Подойдя вплотную, она протянула руку, чтобы коснуться его, почти не сомневаясь, что пальцы встретят пустой воздух. Но нет. Он был настоящим. Из плоти и крови.
Он снова хихикнул и, увернувшись от нее, побежал к двери на служебную лестницу.
– Погоди!
Он заколебался, но потом исчез за дверью.
– Погоди! – снова позвала она, а потом пошла следом.
Она слышала топот ног, когда он спускался вниз, но потеряла его из виду. Мальчик ждал возле выхода на I-95. Он улыбнулся ей и бросился прямиком по широкому проходу. Два ремонтника с любопытством взглянули на Алтею, когда она пробежала мимо них. Она ориентировалась на шум шагов, почти не замечая, куда идет, пока не добралась до коридора с низким потолком, по стенам которого тянулись белые трубы. Она не понимала, где находится. Алтея хорошо знала только зону для команды и палубу «Веранда» – в гостевую зону вход ей был воспрещен, и она не рисковала заходить в эту часть корабля.
Новое хихиканье, и она увидела мальчика снова. Он был прямо рядом с ней. Она почувствовала холодное прикосновение и, опустив глаза, поняла, что он держит ее за руку. Он провел ее еще через одну дверь и дальше по коридору, где находились каюты команды. Одна из дверей была открыта, и она, словно во сне, прошла мимо, едва взглянув на парочку, извивавшуюся на кровати. Мальчик провел ее через следующую дверь, за которой оказалось большое темное пространство. Перед ней висел занавес, вдоль стен были составлены друг на друга большие темные ящики с краями, обитыми металлом. И тут Алтея поняла. Они находились с обратной стороны сцены.
К ней вернулся голос:
– Что мы здесь делаем?
Мальчик утер нос. Он отпустил ее руку и исчез, спустившись по небольшой лестнице. Алтея, спотыкаясь, последовала за ним и оказалась в помещении с низким потолком. Тусклый свет аварийных ламп играл на блестках театральных костюмов, висевших в ряд в дальнем конце комнаты. Изредка бригада, занимавшаяся увеселением гостей, устраивала представления и для обслуживающего персонала, но Алтея ни разу не была на таких мероприятиях. Эта часть корабельной жизни была ей совершенно незнакома. Она всегда работала.
Где же мальчик? Она направилась к вешалкам с костюмами, чтобы поискать его там, когда где-то совсем рядом раздался негромкий смех. Она здесь не одна! Алтея резко обернулась и заметила какое-то движение в темном углу рядом с дверью. Миссис Дель Рей. Сидит в своем кресле-каталке. Наблюдает за ней. Коляска выехала вперед.
– Алтея, как мило, что ты пришла.
Вновь появившийся мальчик взял Алтею за руку и прижался головой к ее боку. По телу пробежала теплая волна. Она должна была сопротивляться, но не сделала этого.
– Ты ему нравишься, Алтея. А он хорошо разбирается в людях. Видела бы ты, что происходит с теми, кто ему не нравится.
Во рту у Алтеи пересохло, но она заставила себя говорить:
– Это вы провели его с собой на борт?
– Это сделала Селин. Если можно так сказать.
– Я не понимаю.
Миссис Дель Рей похлопала себя по голове и улыбнулась. Во рту у нее было слишком много зубов. Из-под копны волос, казавшейся Алтее вырезанной из цельного куска дерева, пробивались светлые пряди.
 
– У меня есть предложение к тебе, Алтея. Ты можешь помочь мне, я могу помочь тебе.
– Помочь мне? В чем?
– Помочь тебе получить то, что ты хочешь. Иногда мы делаем это: даем людям то, чего они хотят. А иногда даем им то, что они заслуживают.
– Я не понимаю, что вы имеете в виду.
Эта женщина говорила загадками.
– Я знаю, что у тебя есть секрет. И ты не хочешь, чтобы об этом секрете кто-то знал. Но через семь месяцев это все равно всплывет.
Внутри у Алтеи все оборвалось. Сначала мальчики-призраки, теперь вот это.
– Откуда вам известно, что я беременна? Я сама в этом еще не уверена.
Она с гордостью отметила, что голос ее прозвучал почти что спокойно.
Миссис Дель Рей подмигнула ей.
– Я старый человек, и существует не так много вещей, о которых мне неизвестно. Все станет намного хуже, прежде чем наступит улучшение. И я единственная, кто может увести тебя туда, куда ты хочешь попасть.
– И куда же это?
– Подальше отсюда. Подальше от Джошуа.
– Откуда вы знаете про Джошуа?
Неужели Анджело проболтался Селин об этом? Нет. Эта женщина была экстрасенсом. Возможно, она и вправду может читать ее мысли. Алтея перекрестилась. Она bruha, колдунья. Вроде тех, о которых рассказывала ее lola, которые могут наслать насекомых, пролезающих под кожу и способных съесть заживо младенца прямо у тебя в животе.
– Нет, детка, мысли твои я читать не могу. Но это довольно близко к тому. А теперь скажи, интересна тебе такая сделка?
Мальчик сунул большой палец в рот и, казалось, изучал ее, внимательно глядя снизу вверх. Эта женщина была дьяволом. Алтея чувствовала это. Но останавливала ее не дьявольская сущность, а то, что та была совсем другой. Чуждой. Миссис Дель Рей не была воплощением зла – Алтея встречалась со злом и раньше, но в этой женщине этого не было, – однако с ней все равно что-то было не так. Она едва не расхохоталась: ничего себе, что-то не так! Она только что держала за руку привидение, и все, что ей приходит в голову в этой связи, это то, что что-то не так?!
– Нам всем приходится подстраивать свой образ мышления, моя дорогая, – сказала Селин. – Чтобы воспринять все это, нужен своего рода скачок. Рано или поздно всем нам нужно пройти через это. Даже мне.
– И что вы хотите, чтобы я сделала?
– Да так, то да се. Ничего такого, что выходило бы за рамки твоих обычных занятий. У тебя есть три качества, которые мне нужны, детка. Ты умная и умеешь общаться с людьми.
– Это только два.
– О третьем я скажу в свое время. – Миссис Дель Рей провела языком по губам. – И я могу отплатить тебе. Кажется, я уже говорила тебе об этом в самом начале?
Мальчик сильнее прижался к Алтее.
– И все же, что я должна сделать?
– Подойди ближе, и я тебе скажу.
Двигаясь неуклюже из-за того, что ребенок прилип к ней, словно банный лист, Алтея сделала, как было сказано.
– А теперь слушай.
И Алтея стала слушать.
 
Сестры по самоубийству
 
Элен свернула испачканные полотенца, которые использовала, чтобы защитить матрас и постель Элизы, и отнесла в душ. Там она выжала на них шампунь и открыла воду. Напор был слабым, но она была благодарна за то, что в кране вообще была хоть какая-то вода. Ей не хотелось беспокоить Алтею по поводу еще одного комплекта белья: в последний раз, когда они виделись, бедная девушка выглядела изможденной.
Трясущимися руками Элен сунула под кран мягкую мочалку для лица. За прошлую ночь ей несколько раз казалось, что Элиза ушла. Умерла… Скончалась… Какие еще эвфемизмы используют люди для описания этого? Когда умер Грэхем, она выслушала их все наряду с банальностями типа: «Мне очень жаль, это такая потеря для вас… Если есть что-то, что я мог бы для вас сделать…» Дежурные фразы, которыми она сама пользовалась много раз. «Мне жаль, вам жаль, всем нам офигительно жаль…» Она задержала дыхание и схватилась за край раковины. Ее мучила постоянная боль где-то чуть ниже солнечного сплетения. Если Элиза умрет, она останется совсем одна на этом проклятом корабле. При мысли об этом у Элен возникло ощущение, будто она стоит, покачиваясь, на краю крыши высотного здания и смотрит вниз. У нее еще оставались таблетки снотворного, но из проведенных в Интернете исследований она знала, что эти вещи срабатывают не всегда. Этого может быть недостаточно. И ей не хотелось делать это в одиночку.