Ртуть и соль

Эда рывком затягивают назад, суют в руки конец:
– Тяни, здоровяк! Крепче!
Краснея от натуги, скользя подошвами по палубе, Сол затягивает узел. С другой стороны такой же узел вяжет Дилвинт. Ридж проверяет обвязку со всем тщанием, невнятно бормочет себе под нос – не то ругается, не то молится. Но уже через несколько минут общая суета постепенно спадает – пушки готовы, матросы застывают вокруг них в тревожном ожидании. Лишь кое-где отставшие или особо ретивые доводят готовность своих орудий до идеальной. С верхней палубы доносятся топот, скрежет снастей, выкрики мичманов – корабль готовится к маневру.
На орудийных палубах воцаряется тишина. Матросы, каждый на свой лад, готовится к битве: кто-то поглаживает пушку, нашептывая ей, как любимой жене, ласковые слова; кто-то, сжимая в пальцах нашейный оберег, читает охранные заговоры. Один матрос спешно справляет нужду прямо в орудийный порт, рядом с ним другой с хрустом разжевывает галету, запивая водой из плошки. Канонир проходится вдоль борта, придирчиво оглядывая пушки.
– Бедные ублюдки, – негромко повторяет Эд слова Хорста. – Почему так сказал?
Старый моряк недобро ухмыляется.
– Ублюдки – потому что охотятся на наших купцов. А бедные, потому что в этот раз им не повезло. Приватиры – чаще всего бригантины, чистые парусники. По всем статьям слабей. Им даже борта нашего не пробить. Если их капитану хватит сметки – прикажет драпать. А не хватит – тут им и конец. А нам – абордаж и призовые. Только до абордажа дело не скоро дойдет.
– Почему?
Хорст опасливо оглядывается, не желая провоцировать гнев мичмана или мидшипменов.
– Капитаны будут маневрировать, – поясняет он, убедившись, что рядом нет офицера. – Ловить ветер, стараться зайти друг другу бортом в корму. Потом заговорят пушки – будут ломать мачты, рвать паруса. И только уж потом, когда одному из кораблей будет никак не убежать – тогда наступит время пистоля и сабли. Наше время.
– А морпехи? – спрашивает Сол. Хорст тихо смеется.
– А что морпехи? Пойдут со всеми. Или ты думал за их спинами отсидеться? Когда дело доходит до абордажа, каждая пара рук на счету. Тут или мы их, или они нас, разумеешь?
Суета сверху усиливается. Кто-то сбегает по лестнице, коротко выкрикивает что-то канониру. Удивленный ропот волнами расходится от офицеров. Матросы смущены и даже встревожены.
– Пушки перевязать в безоткатное положение! – кричит канонир. Сол кидается выполнять приказ еще до того, как умом понимает его. Хорст как-то рассказывал, что такое бывает…
Обычно пушки швартовались канатами так, чтобы отдача при выстреле закатывала их на пару метров в глубь палубы. Там их заряжали и снова выталкивали наружу для стрельбы. В безоткатном положении канаты крепились так, что выстрелы вовсе не сдвигали пушек. Поскольку все они были дульнозарядными, одному из расчета приходилось стоять с наружной стороны борта. Ядра подавали ему через порт, он заряжал, набивал, работал банником – а потом молился, чтобы пламя выстрела не сожгло его, а вражеское ядро – не размазало по железным листам обшивки.
– Ты… ты… ты… – Голос канонира становился все ближе. Наконец он добрался до их пушки. Бегло осмотрев матросов, суетливо отдавших честь, он ткнул пальцем в Эдда: – Ты.
Хорст провожает мичмана тяжелым взглядом, потом оборачивается к Солу.
– Не свезло тебе. Помолись, если умеешь.
На перевязку орудия ушло минут двадцать. Эд, надев брезентовый плащ и опоясавшись пеньковым канатом, выбирается через орудийный порт. Теперь понятно, зачем с внешней стороны борт имеет полуметровый выступ под каждой орудийной палубой. Стволы орудий хищно торчат наружу, рядом с каждым стоит заряжающий – кроме Сола, еще пятнадцать обреченных, тревожно глядящих в сторону уверенно приближающегося корабля. Судя по голосам сверху, вторая палуба также выставила заряжающих.
Сол с любопытством разглядывает массивный силуэт вражеского корабля. Никогда раньше он не видел парусных судов вживую. От величественности зрелища захватывает дух.
Хорст ошибся – это не бригантина. Это двухпалубный военный фрегат, не меньше, а может, даже больше «Агамемнона». И он явно не намерен уклоняться от боя. Ветер на его стороне, из трубы клубами валит черный дым, огромные колеса пенят лопастями воду.
 
– Заряжай! – слышится из порта.
Ратта протягивает Солу заряд. Сол, пользуясь спокойствием момента, тщательно набивает ствол, затем принимает ядро. Когда чугунный шар в десять килограммов весом оказывается в его руках, «Агамемнон» поднимает крупной волной. Едва удержавшись на ногах, Эд буквально всем телом загоняет ядро в ствол, на секунду или две застыв, переводя дух. Утрамбовав ядро банником, он отходит в сторону, прижавшись к борту спиной.
– Что, страшно?! – орет заряжающий от соседнего порта. Крик его тонет в реве волн и свисте ветра.
– До чертиков!!!
– Мне тоже!!!
Тянутся мучительные минуты ожидания. Корабли сходятся быстро, но «быстро» воспринимается по-разному на сухой, теплой оружейной палубе и на продуваемом всеми ветрами, скользком от влаги карнизе. Пальцы начинают коченеть, холод пробирается под плащ, выдувая остатки тепла, глаза слезятся от порывов ветра.
Корабли идут встречным курсом, метрах в двухстах друг от друга, по широкой дуге. Носовая фигура вражеского фрегата смотрит Эду прямо в глаза – гневный ангел с широко раскинутыми крыльями, сжимающий в вытянутой вперед руке огненный меч. Последние секунды кажутся бесконечными…
– Залп!!! – Протяжный крик канонира растворяется в раскатистом грохоте.
Едкий, густой дым окутывает борт, но, прежде чем проходит оцепенение, эхом раздается ответный залп. Мгновение – и ядра с тяжелым грохотом врезаются в обшивку, отскакивают, словно мячи. От мощи попадания борт содрогается, как живой. Скрипят вырванные заклепки, дым режет глаза. Кто-то кричит где-то совсем рядом – внизу или позади, с той стороны портов.
Эд не слушает и не смотрит. С хриплым выдохом он работает банником, вычищая ствол. Мысли теряются где-то на краю сознания, остается только набор действий, который он должен исполнять.
– Прими заряд!!! – орут Солу.
Без промедления и колебаний, словно автомат, он протягивает руки сквозь орудийный порт, принимает пакет с зарядом, загоняет его в ствол, набивает.
– Ядро!!!
В этот раз он готов к тяжести и легко отправляет чугунный шар в ствол. Просмоленный канат немилосердно трет руки.
– Готово!!!
– В сторону!!!
Эд снова вжимается в борт, жалея, что не заткнул паклей уши. Снова язык пламени и облако дыма, снова стальными тисками сжимает голову, давит на барабанные перепонки. Снова банник уходит в ствол всего через секунду после выстрела.
– Заряд!!!
– Ядро!!!
– В сторону!!!
Два залпа сливаются в один. Ядро ударяет в борт всего в паре дюймов, пластину от удара выворачивает, заклепки вылетают, край, выгнувшись, толкает Эда в спину. Отчаянно взмахнув руками, он летит вниз. Пальцы сжимают страховочный канат, скользят по нему, обжигаясь.
Он уходит под воду, волна бьет его о борт, мощный рывок тянет вверх. Один, второй, третий… Грохочет еще один залп, Сол цепляется за карниз, карабкается, встает на четвереньки.
– Чертов Дилвинт не затянул конец! – орет ему Ридж. – Едва успели подхватить!
– Заряд давай! – Сол, шатаясь, поднимается. Плащ отяжелел от воды, он сбрасывает его, швырнув через порт. Ему протягивают пакет, он загоняет его в ствол, набивает.
Снова залпы звучат почти одновременно.
«Мы на один отвечаем двумя», – мельком отмечает Сол. Сверху слышен визг фальконетов и ружейная стрельба – значит, сошлись еще ближе. Еще немного…
Ратта протягивает заряд, но что-то в мгновение ока сносит его, откинув вглубь. Слышится надрывный крик и отчаянная брань.
Заряд уже в руках Риджа. Сол подхватывает его, набивает… Ружейная пальба набирает силу, ей вторят крики раненых на верхней палубе.
– Цепи! – орет Хорст.
Эд закидывает более легкое цепное ядро в жерло ствола, набивает.