Были два друга

    Я постоянно испытываю в себе желание дать Виктору пощечину. И, наверное, когда-нибудь осуществлю его. Пусть и меня исключат из института. У меня часто появляется мысль - перевестись на заочное отделение и уехать домой.
    27 ноября
    О Николае ничего не слышно. Я все больше тревожусь о нем. Некоторые начинают поговаривать, что с ним произошло какое-то недоразумение. Мне кажется, что многие, как и я, чувствуют, что среди нас не хватает Николая. И всем неловко, что так получилось. Мы сами виноваты в этом.
    Зимин продолжает обхаживать Машу. Это очень красивая и веселая девушка с большими серыми глазами и улыбчивым ртом. За нею студенты ухаживают наперебой. Брусков влюблен в нее до потери сознания, но она не замечает его.
    Да, Маша по-настоящему красива. Я часто смотрю на нее и невольно любуюсь той редкой красотой, которой природа наградила эту девушку. Мне кажется, что Маша и сама понимает это и гордится, хотя характер у нее мягкий, отзывчивый. На нее хочется смотреть, не отрывая глаз.
    И тем обиднее, что с некоторых пор Маша все благосклоннее относится к настойчивым ухаживаниям Виктора. Она охотно принимает от него подарки - конфеты, яблоки. Это выводит из себя Нюсю Рослякову. Мне кажется, что рано или поздно подруги поссорятся. Виктор к этому приложит все усилия.
    Сегодня на большой перемене Виктор ходил по коридору с Машей.
    Я уверен, что у Виктора к Маше нет серьезных чувств. Он просто рисуется перед студентами своими победами. Мне всегда становится обидно и досадно, когда я вижу его с Машей.
    30 ноября
    Виктор все-таки рассорил подруг. Нюся пересела за другой стол, а Виктор торжественно занял ее место. Маша сначала чувствовала себя неловко, но не ушла от нового соседа. Значит, она смирилась с тем, что потеряла подругу.
    2 декабря
    После лекций я шел по нашему скверику. Слышу, кто-то зовет меня. Глянул - Николай! Я обрадовался и в то же время встревожился. Он еще больше похудел за эти дни.
    - Где ты пропадал? Как твои дела? - начал расспрашивать я.
    На мои расспросы он безнадежно махнул рукой.
    - Мои родители действительно были репрессированы. Я узнал, в каком городе они жили и работали. Хочу поехать туда, выяснить все. Но у меня нет денег на билет, я успел продать все, что у меня было, - сказал Николай.
    Вчера я получил от матери деньги, решил отдать их Николаю.
    - А жил где эти дни?
    - Где придется.
    Мы зашли в столовую. Я предложил ему деньги. Он начал было отказываться.
    - Я не знаю, когда мне удастся вернуть их тебе.
    - Не возьмешь - обижусь. Ты не имеешь права отказываться от моей помощи. Это будет не по-товарищески.
    Деньги он взял. Я понимал, что для его поездки их было мало. Пообещал завтра добавить еще. Денег у меня не было, я рассчитывал сбыть кое-что из своих вещей.
    Мы долго сидели в столовой. Там было тепло, а Николай не имел пристанища. Он расспрашивал меня, что нового в институте, какой материал мы сейчас проходим. Я рассказал ему о поведении Зимина.
    - Неужели у комсомольцев не хватает мужества призвать его к порядку?
    - Нашелся было один смельчак, - ответил я.
    - Куслив был пес, да на цепь попал, - раздумчиво проговорил он.
    - Ребята сожалеют, что нет тебя.
    - Кто сожалеет?
    - Все, кроме компании Зимина.
    Николай повеселел. Я звал его ночевать в общежитие, он наотрез отказался.
    - Где же ты будешь спать?
    - Я привык ко всему, - ответил он.
    4 декабря
    Только что проводил Николая в дорогу. Я понял, эта дальняя поездка ничего не обещала ему, кроме лишних терзаний. Что он там может «выяснить»? Что его родители такого-то числа были арестованы? Он и без того достаточно пережил. Николая волнует другое. Если о его родителях факты подтвердятся, он примет как должное все, что с ним произошло в институте.
    - Не самобичевание ли это? - спросил я.
    - Нет. - Он вздохнул.
    - А если они были обмануты или совершили преступление по своей несознательности?
 
     - Они были людьми довольно образованными.
    - Неужели не могут понять, что дети за родителей не отвечают?
    - Милехин умело оформил дело. Мне в вину вменили все: что мои родители враги народа и что я умышленно скрыл это, что я занимался склочничеством.
    - Как он узнал о твоих родителях?
    - Случайно. Его отец был директором завода, где они работали.
    Незадолго до отправления поезда Николай сказал, что он думает вернуться на свой завод, где его все знают.
    - Да и люди на производстве лучше, - добавил он.
    - Чем?
    - Проще, искреннее. Вообще производственный коллектив дружнее, там крепче товарищество.
    Я не работал на заводе и не стал с ним спорить.
    - А с учебой как же? Николай пожал плечами.
    - Не знаю. С такой биографией, как у меня, вряд ли стоит учиться на инженера. Случится что-либо на производстве, могут вспомнить моих родителей. Но учиться я все-таки буду. Может быть, заочно.
    Раздался гудок паровоза.
    - Ну, прощай, Василий. Может, больше не доведется встретиться. - Николай протянул мне руку.
    Поезд ушел в темноту, а я долго еще стоял на перроне и смотрел в ту сторону, где исчезли красные огоньки.
    6 декабря
    На большой перемене ко мне подошел Брусков и как бы между прочим сказал, что комсорга выбрали неудачно. Саша Струков ходит на поводу у Зимина и его приятелей.
    - Горбачев был лучше. Виктор все-таки боялся его, а теперь он почувствовал свободу. И все потому, что с ним никто не хочет связываться.
    Для меня это было интересным признанием.
    - Не знаешь, где сейчас Николай? - спросил Брусков.
    - Уехал на завод работать.
    По коридору шел Зимин с Машей. Он говорил ей что-то вполголоса, она смеялась, поглядывая на него. Лицо Брускова вдруг стало мрачным и страдальческим. Он отвернулся.
    - Как ты считаешь, правильно Николая исключили из института? - опросил я, желая вызвать его на откровенный разговор.
    - Мы об этом не раз говорили с ребятами. Тут какая-то темная история, - признался Брусков. - Когда я узнал, что Милехин родственник Зимину, мне стало ясно, что с Горбачевым они сыграли злую шутку.
    Володю Брускова все уважают на курсе. В институт он пришел с металлургического завода, где работал техником. Ему двадцать три года, но выглядит он значительно старше своих лет. Высокий, подтянутый, лицо смуглое и худощавое, раздвоенный подбородок.
    9 декабря
    От Николая нет вестей. А пора бы ему сообщить о себе.
    После занятий мы с Брусковым направились в столовую. Мороз и ветер торопили нас. Слышу, кто-то окликнул меня. Остановился. Нюся догоняла нас.
    - За вами не угонишься, - сказала она, тяжело переводя дыхание.
    Было очень скользко. Володя взял ее под руку. Она разрумянилась от мороза и быстрой ходьбы.
    - Где твоя Маша? - спросил я, делая вид, что не знаю о их ссоре.
    - Маша? - Нюся сердито посмотрела на меня. - Я с нею уже не дружу.
    - Это плохо.
    - Может быть, и плохо. Не моя вина.
    - А чья?
    - Всех нас! Надо со всеми поговорить о Викторе и Маше.
    - О том, что они любят друг друга? А если у них серьезные чувства?
    - В этом-то и несчастье, что Маша способна на серьезные чувства. Ну, а в Виктора я не верю, - ответила Нюся. - Маша доверчива и ласкова, а Виктор себе на уме.
    - Хорошо ли вмешиваться в такие дела? - спросил я.
    - Мы обязаны предостеречь товарища или подругу.
    Брусков не проронил ни слова. Лицо его было мрачно, в глазах светились недобрые огоньки.
    - Вот мы сейчас все видим, что в их отношениях что-то фальшивое, - продолжала Нюся. - Но делаем вид, что нас это не касается. - Она помолчала. - Ну почему мы так безразличны к судьбе своих товарищей?