Драго нисходящий (ЛП)

Из-за преклонного возраста и двух перенесенных инфарктов он был освобожден от обязанностей пастора прихода Святой Анны и несколько месяцев назад назначен на руководящую должность в городском приюте для бездомных.
В дверях меня встретила довольно пухлая чернокожая женщина средних лет, представившаяся Рондой. Ее волосы были сильно завязаны синим тканевым шарфом, а одежда состояла из потертых джинсов, толстовки и недорогих кроссовок. Она вела меня по приюту целеустремленной, почти военной походкой, и я, стараясь не отставать, изо всех сил старалась не смотреть на бесчисленное количество людей, большинство из которых все еще находились в различных стадиях сна. Я чувствовал себя необычно. Я забрел в спальню, пусть и общую, но она все равно заслуживала такого же права на уединение и уважение, как и любая другая.
"Неудобно?" спросила Ронда, не оборачиваясь.
"Немного".
"Хорошо", - ровно сказала она. "Видя, как живут люди, вы должны испытывать подобные чувства. Если бы вы не чувствовали себя некомфортно, с вами было бы что-то не так".
Мы прошли между двумя рядами металлических кроватей, которые вели к подножию большой открытой лестницы, и Ронда поднялась по ней с усердием тренирующегося бегуна. Я преодолел не более половины пути, когда она повернулась и посмотрела на меня сверху. Когда я наконец присоединился к ней, она указала на море кроватей, заполнявших пол под нами. "В основном семьи", - сказала она. "Много женщин, много детей".
"Это печально".
"Когда умирает щенок, это грустно. А это преступно".
Я решил, что сейчас не время говорить ей, что щенки мне нравятся больше, чем люди, поэтому вместо этого я быстро сказал ей: "Да, мэм".
"Когда видишь, что люди - хорошие, честные люди, которые просто хотят получить от жизни честную встряску, - опускаются так низко, трудно не позволить гневу взять верх, понимаете?"
"Наверное, трудно изо дня в день видеть такую душевную боль", - сказала я, наблюдая за тем, как молодая женщина одевает своего маленького сына. "Не знаю, смогу ли я выдержать это".
"Иногда кажется, что это не так, но Бог никогда не дает нам больше, чем мы можем вынести", - сказала она. "Я стараюсь помнить слова Иисуса. Посмотрите в их глаза и увидите Его. Вы удивитесь, насколько по-другому вы увидите людей".
Дверь позади нас со скрипом открылась. Я повернулся и увидел высокого мужчину лет шестидесяти, его серебристые волосы были зачесаны назад с красивого лица. Он был одет в повседневную одежду, и не было никаких признаков того, что он священник, но веселую улыбку отца Джастина невозможно было перепутать.
"Дэвид", - сказал он. Я улыбнулся в ответ и протянул руку, но вместо этого он заключил меня в крепкие объятия. Когда он закончил, то положил руки мне на плечи и отвел меня назад, чтобы я получше рассмотрел его. "Как ты поживаешь, малыш?"
"Хорошо, отец. Отлично выглядишь".
Он закатил глаза. "Я старый". Он игриво посмотрел на Ронду. "Она прочитала тебе пятиминутную лекцию или десятиминутную?"
Ронда помахала ему рукой и улыбнулась. "Пять, пять".
"Тогда я спас тебя как раз вовремя", - сказал Джастин, указывая в сторону офиса. "Заходи. Спасибо, Ронни".
Я вошел в небольшой офис. Там был письменный стол, телефон, два дешевых пластиковых стула, шкаф для документов и кофейник. На стене за столом висело небольшое распятие.
"Кофе?"
"Спасибо". Я опустился на один из стульев. "Черный, пожалуйста".
Джастин взял со стойки пенопластовую чашку, наполнил ее дымящимся кофе и протянул мне. "Очень рад тебя видеть, Дэвид. Ты все еще руководишь следственной фирмой?"
"Не знаю, можно ли назвать это фирмой, но да".
"Должно быть, у тебя много дел".
"Почему вы так говорите?"
"Давно не видел тебя в церкви", - сказал он с ухмылкой. "Что не оставляет мне выбора, кроме как предположить, что ты невероятно занят".
 
"Так как вы себя чувствуете?" быстро спросила я.
"Боюсь, тикер уже не тот, что раньше, но я в порядке, просто в порядке". Он заколебался, обогнув край стола. "Я так понимаю, у вашей сестры и семьи все хорошо?"
Я отпил кофе. "Насколько я знаю".
Он посмотрел на меня с подозрением. "Когда вы в последний раз разговаривали с ней?"
"На прошлое Рождество".
"Как тебе не стыдно, Дэвид", - мягко сказал он.
"Она в Канзас-Сити". Я сказал. "Вы знаете, мы никогда не были так близки, отец. То есть мы любим друг друга и все такое, но у нас не так много общего. Она занята своим мужем и детьми".
Он кивнул и опустился в кресло за столом. "Так что у тебя на уме? Выглядишь озабоченным".
"Не возражаете, если я закурю?" спросил я.
Отец Джастин достал из ящика стола пепельницу, поставил ее между нами и невозмутимо просунул между губами сигарету из спрятанной от посторонних глаз пачки. "Никто больше не курит, Дэвид, что с тобой не так? Мерзкая привычка, совершенно отвратительная, тебе действительно стоит бросить". Он подмигнул и зажег сигарету. "Только не говори Ронде".
"После двух сердечных приступов вам, наверное, не стоит..."
"Конечно, не стоит", - сказал он. "О чем ты хотел со мной поговорить?"
Я некоторое время молча курила сигарету, не зная, с чего начать. "Я работаю над одним странным делом, отец, и я надеялся, что вы поможете мне каким-нибудь духовным советом".
"Я не могу заинтересовать тебя разговорами о спорте, да? После того как мои любимые " Рэд Сокс" в очередной раз провалились, я с нетерпением ждал начала баскетбольного сезона, но, похоже, "Селтикс" чем-то разгневали Господа. Ты смотрел игру вчера вечером? Моя бабушка лучше всех в команде бросает из-за пределов поля, а ведь она умерла раньше, чем ты родился". Он хихикнул, затем, почувствовав мое напряжение, стал более серьезным. "Извини. Ты хотел сказать?"
"Отец, каковы ваши взгляды на реальность зла?"
Он изогнул бровь. "В каком смысле?"
"Ну, вы всегда говорили, что присутствие Бога в нашей жизни настолько ощутимо, насколько мы сами хотим его ощутить".
"Верно".
"А присутствие Сатаны тоже ощутимо?"
Он сделал затяжку и выдохнул через нос. "Хммм... Это зависит, полагаю, от того, как человек относится к Сатане в целом. Некоторые библеисты - буквалисты, то есть они считают, что каждое слово в Библии следует воспринимать буквально, дословно. Если следовать этой линии мысли, то, конечно, сатана и его влияние на нашу жизнь так же ощутимо, как и влияние Христа. Лично я всегда считал, что один из самых прекрасных аспектов Библии - это ее интерпретационная природа. Не пойми меня неправильно, я верю, что все, что написано на ее страницах, - правда, но совершенно очевидно, что большая часть историй носит чисто символический характер. Помните, что символизм - это один из самых эффективных инструментов, который можно использовать, обращаясь к сознанию масс. Возьмем, к примеру, Апокалипсис. Сама книга была написана святым Иоанном Евангелистом на греческом языке. Он написал ее на острове Патмос примерно в 95-96 годах н. э. Является ли эта книга символом последних времен или же ее следует воспринимать буквально? Как и в случае со многими другими книгами в Библии, это открыто для спекуляций. Я думаю, что в основе всей христианской веры лежит знание о том, что однажды Иисус вернется, и с Его возвращением наступит конец мира в том виде, в котором он сейчас существует. Я, конечно, верю, что Христос придет снова, но я не могу честно сказать, что у меня есть хоть какое-то представление о том, как и когда. Книга Апокалипсиса - это набросок возможных вероятностей, на мой взгляд, одно из многих потенциальных будущих событий, зависящих от курса человека и принимаемых им решений. Есть те, кто утверждает, что знамения, описанные в книге, уже сбываются. Может быть, это так, а может быть, и нет. Может быть, мы ошибаемся, а может быть, мы правы. Может быть, все религии правы. А может, ни одна из них. Никто не может быть уверен, это вопрос веры. Я предпочитаю думать о том, что мне известно ".