Дворянин великого князя
— Но я никогда не берусь за то, что плохо кончится, а надежда и так всегда со мной, — улыбнулся Медведев. — Но все равно — спасибо:
— Ворожей не благодарят, — загадочно улыбнулась Надежда. — Полагается дать им что-нибудь.
Медведев огляделся.
— Возьми вот это, — он протянул ей маленькую деревянную поделку, довольно грубую. — Это я сам ножичком выстрогал перед сном, когда размышлял о том, что и как надо будет сделать сего дня. Это — бык. Мне один знакомый грек показывал на небе звезды, которые складываются в такую фигуру, и говорил, что как раз под ними я и родился.
Надежда с поклоном приняла подарок.
— Если позволишь, я повешу его на кожаный шнурок, и буду носить, пока ты не вернешься — на удачу твою и нашу!
— Воля твоя, — пожал плечами Медведев, — однако ты меня все же насторожила. Передай мужу, пусть соберет всех у костра, когда стемнеет, — попрощаемся.
— Я не собирался с вами надолго расставаться, — обратился Василий к своим людям, — но Надежда — вы ведь все знаете об ее искусстве — предсказала мне дорогу более дальнюю, чем я предполагаю. Потому решил я, на всякий случай, кое-что сказать вам на прощание.
Медведев уже как бы чувствовал себя в пути, находясь снова в полном боевом снаряжении, а Малыш под боевым седлом, увешанный всем необходимым для боевого похода, нетерпеливо бил копытом землю, и казалось, будто они оба рвутся поскорее выехать отсюда и снова окунуться в полную опасностей и приключений жизнь. Впрочем, это не казалось — это было.
— Так вот — слушайте, — продолжал Медведев. — Если вам скажут, что я тяжело заболел, не сомневайтесь — я выздоровею. Если вы узнаете, что я попал в руки врагов, можете быть уверены — я выберусь. Если до вас дойдут слухи о моей смерти — не верьте! Живите дружно и во всяком деле, если надо, просите совета и помощи Варвары Петровны Картымазовой и Анны Алексеевны Бартеневой.
Старшими назначаю трех человек. Клим Неверов отвечает за безопасность. Гридя Козлов — за хозяйственные и строительные работы. Епифаний Коровин помогает обоим оасетаительным(?) советом. Я оставляю вам жалованную грамоту великого князя на эту землю и свою грамоту, в которой я записал всех вас по фамилиям как своих людей. Если явятся представители властей, скажите, что хозяин в отъезде, и покажите им грамоты. Помните при этом, что все вы находитесь в моем единовластном подчинении — никто, кроме меня и великого князя, не имеет права вами распоряжаться. Я дал Гриде и Климу все подробные указания по хозяйству, они также знают, что и где строить, если вдруг меня и вправду долго не будет. Васюк Филин, пленник, которого мы вчера захватили, должен остаться здесь до моего возвращения, когда бы я ни вернулся. Клим отвечает за его охрану. Если через неделю меня здесь не будет, ты, Гридя, отправишься под охраной Гаврилки в Боровский монастырь, найдешь там отца Иосифа и передашь в его собственные руки деньги на постройку нашей церкви. Не забудь получить расписку. Это все.
Василий оглядел озабоченные лица вокруг: взгляд у всех напряженный и чуть растерянный.
— Ну, чего приуныли? — весело спросил он.
— А и правда! — поднялся Епифан и снял шапку. — Я так рассуждаю — чего бояться-то? Раз надо — поезжай, хозяин, и за нас не тревожься — мы за себя, если придется, вполне постоять можем. Наказы все твои выполним, а самого — каждый день ждать будем. Тебе же во всех твоих делах — Пресвятая Богородица помогай!
Василий Медведев ответил на торжественный поклон своих людей, сделал несколько упругих, все ускоряющихся шагов и одним махом вскочил в седло коня. На секунду мелькнула его веселая улыбка и вскинутая на прощанье рука; Малыш встал на дыбы, заржал радостно и протяжно, и вот уже серая спина коня замелькала быстрым пятном меж деревьев и скрылась во тьме…
Когда Василий подъехал к условленному месту у брода, Картымазова еще не было, но Филипп уже ждал на том берегу и помахал факелом. Медведев снял с Малыша седло со всем укрепленным на нем снаряжением и отнес в лодку, чтобы во время переправы ничего не промокло. Появился Картымазов и с ним Аким, крепкий бородатый человек лет сорока пяти, которого Медведев не раз уже видел. Они поздоровались, и Картымазов сказал:
— На такое дело не могу взять с собой никого, кроме Акима. Мой лучший воин и верный друг. Я обязан ему жизнью в Шелонской битве.
Аким смущенно махнул рукой.
— Грех говорить, Федор Лукич, ты ведь сам спасал меня дважды, так что все равно я у тебя в долгу. Только не приведи Господь случая отдавать такие долги…
Василий заметил, что Картымазов одет и вооружен как для дальнего похода. Его доброе задумчивое лицо стало суровым, тоска в глазах как будто сгладилась, и проступил в них холодный блеск, какой бывает у воинов утром перед битвой.
На том берегу их встретил Филипп, и Василий, передав поводья трех лошадей, плывших за лодкой, принялся разгружать снаряжение вместе с Картымазовым и Акимом. Филипп с молодым крепышом лет восемнадцати обтирали мокрых лошадей попоной.
— Мы вас тут совсем заждались, — приговаривал Филипп, растирая Малыша с лихорадочным нетерпением. — Я уж думал посылать Егора к вашей лодке, думаю, может, потекла или что… Все возитесь и возитесь. Полчаса прошло!
— Не больше пяти минут, Филипп, — возразил Медведев.
— Это я виноват, — примирительно сказал Картымазов. — Давал наставления жене и сыну. На случай, если вдруг задержимся. Да и собраться надо было как следует.
— Вот интересно! — воскликнул Филипп. — Я тоже снарядился основательно и тоже, на всякий случай, сказал Аннице, чтоб не волновалась, если вдруг наши кони споткнутся в пути.
Дурной знак! Неужели мы все не уверены в успехе? Не можем быть! Я чувствую, что все кончится хорошо!
— Пора, — торопил Филипп. — Алеша будет ждать в два после полуночи, а впереди — добрых семь верст! Поедем тропой тарпанов. Я вас проведу лесом почти до самого дома Кожуха, так что никто нас не обнаружит. Держитесь за мной!
Они двинулись, отряд вытянулся гуськом, петляя между деревьями: впереди Филипп и Егор, за ними Картымазов, Аким и, наконец, Медведев.
Ехали молча.
Стояла первая ночь новолуния, в глухом лесу было совсем темно, и вдруг Медведев услышал за своей спиной странное эхо тихих шагов Малыша. Казалось, кто-то шестой ехал следом, и конь его старался попадать в ногу с идущими впереди лошадьми. Медведев прислушался, затем внезапно свернул в сторону и тихо затаился меж двумя толстыми стволами. Некоторое время звучали только шаги удаляющегося отряда, потом вокруг стало так тихо, что Медведев усомнился, не обманул ли его слух. Он напряженно всматривался, но лишь верхушки деревьев едва виднелись на фоне звезд, а ниже лежала сплошная темнота.
Медведев ожидал чего угодно, но только не того, что случилось.
Из темноты, совсем рядом с ним, выехала из чащи Анница на своем чёрном коне.
Она стояла так близко, что бока лошадей соприкасались, но в темноте молодые люди не видели друг друга, хотя находились рядом, на расстоянии вытянутой руки, и Анница протянула руку и, коснувшись руки Медведева, сказала тихо, но отчетливо:
— Я буду ждать тебя. Возвращайся скорей.
Василий нежно пожал ее руку, она резко пришпорила и исчезла во тьме. Медведев догнал друзей.
— Что случилось? — встревоженно спросил Филипп.
— Померещилось что-то… А теперь не пойму: было — не было?!
— И ты не знаешь что делать?
— Нет.
— Плюнь три раза через левое плечо и скажи: "Сгинь, сгинь нечистая сила! Приди ко мне, мой добрый ангел!"
Вскоре после полуночи они пересекли межу, земель Бартенева и Кожуха. Здесь предстояло пересечь мелкое, но большое болото — единственный открытый, без леса, участок пути, и потом до цели оставалось каких-то пять верст.
Филипп, в нетерпении рвущийся вперед, выехал из чащи первым, и вдруг все услышали его громкий, хриплый возглас:
— Сюда!
Филипп, поднявшись на стременах во весь рост, вытянул вперед руку:
— Смотрите!