Всемирный следопыт 1926 № 08

  
IV. Во власти течения.
 
К несчастью, начался дождь. Лодки с трудом протискивались между льдинами, и люди помогали себе ломами, баграми, топорами. Лед становился все плотнее, и приходилось часто взбираться на высокие льдины, чтобы выбирать дорогу. Скоро лодки попали в стремительное течение, и с опасностью для жизни, выбирая мгновения, когда было возможно проскочить между льдинами или перетащить по ним лодки, экспедиция держалась своего курса. Так прошли вечер, ночь и настал новый день.
С восходом солнца прояснилось, и берег Гренландии оказался ближе. Уже можно было различить манившие к себе очертания прибрежных скал, уже поговаривали о варке кофе в безопасном месте после многотрудного плавания в лодках, как вдруг случилась беда и опрокинула все надежды. Острая льдина пробила борт в лодке Нансена; лодку поспешно втащили на льдину, и искусные плотники, Свердруп и Христиансен занялись ее починкой. Тем временем опять наступила непогода, полил дождь и все заволоклось его завесой. Исправив лодку, разбили палатку на льду и легли спать. Пока пятеро спали, шестой, сменявшийся через два часа, дежурил, чтобы следить за состоянием льда. Однако ему не пришлось будить товарищей: лед не разошелся, и итти дальше не было возможности.
Половина экспедиции (три человека) спит в спальном мешке.
Тем временем экспедиция попала в другую струю течения, и ее понесло сначала на запад, в другой широкий пояс льдов, а потом на юг, с такой скоростью, что гребцы не могли сопротивляться течению.
Следующие сутки пошли, главным образом, на вычерпывание из палатки дождевой воды, проникавшей сквозь отверстия шнуров.
21-го утром стали вновь пробиваться через лед. До земли было уже вдвое дальше прежнего. Лодки все относило от берегов: уже ясно был слышен могучий прибой океана у наружного края льдов; гористые берега едва виднелись далеко на севере.
Ночью шум прибоя перешел в грозный гул; волнение возросло, и к утру экспедиция проснулась от сильных толчков: льдина раскололась недалеко от палатки. Пришлось переселяться на другую, соседнюю, которая казалась прочнее. В виду тяжелых обстоятельств, Нансен решил сварить горохового супа: до этого дня из экономии спирта ели только холодную пищу. Пока стряпали и ели, волны так качали льдину, что спиртовую печку нужно было держать, иначе она опрокинулась бы.
  
V. Опасность увеличивается.
 
Льдина, на которой приютились наши путешественники, постепенно обламывалась. До черты прибоя оставалось не более трехсот метров. Море перекатывало свои валы через края льдины, и, разбиваясь о них, волны взлетали белыми облаками пены. Ни одно живое существо не могло бы долго удержаться на окраине льдины. Океан был такой бурный, что смелые пловцы не могли видеть окружавшего, когда сами оказывались между волнами. Так как предстояла долгая, тяжелая работа, чтобы выбраться из полосы прибоя при выходе на окраину пояса, все отправились выспаться в палатку. Ночь по обыкновению разделили на вахты; первая очередь досталась Свердрупу. Балто, которому палатка, вероятно, казалась ненадежной, заснул навзничь в лодке, и не очнулся даже тогда, когда волны начали захлестывать ее.
Ночная вахта Свердрупа на пловучей льдине. Налево в шлюпке — лопарь Балто. Остальные — в палатке.
Проспав некоторое время, Нансен проснулся от грохота волн над самым ухом, у стенки палатки. Но шаги надежного вахтенного Свердрупа все так же мерно раздавались между палаткой и лодками, и Нансен опять заснул.
 
В это время льдина с экспедицией была вынесена к самому краю пояса. Волны со всех сторон размывали льдину, обламывали края и громоздили из них стену. Свердруп несколько раз думал, что решительная минута наступила, и брался за полу палатки, чтобы будить товарищей. Но внезапно их льдина изменила курс, и ее быстро понесло прочь от океана, в сторону берега.
Утром шум прибоя раздавался вдали. У самой палатки громоздилась насыпь из ледяных осколков, образовавшаяся за ночь. Попробовали было пробираться к берегу, но безуспешно: тащить лодки по льду было бесполезно, так как между льдинами оставалось широкое расстояние, а плыть в лодках по этим проливам тоже было нельзя, потому что их густо заполняли мелкие осколки, по которым лодки не могли двигаться.
В следующие дни экспедицию быстро несло на юг. Открытый океан то приближался, то удалялся по воле ветра, приливов и течения.
То в тумане, то под дождем, то на ярком солнце экспедиция коротала время, как могла, выжидая благоприятного поворота в своем положении. Ели консервы и разные концентрированные заготовки, а иногда — сырую конину, которую Нансен мелко рубил на лопасти весла и потом смешивал с консервированным гороховым супом. Лопари с ужасом и отвращением относились к этому диковинному кушанию, норвежцы же немало потешались их негодованием и уписывали сытное угощение за обе щеки; взамен его лопарям приходилось выдавать мясные консервы.
Развлекались обществом тюленей, которых было много на льду, любовались залетными птицами. Раз забежал белый медведь, которого, однако, не удалось застрелить. Чистили металлические полозья на санях, чинили разные принадлежности; аккуратно производили метеорологические наблюдения и определяли свое положение,
О своей судьбе и об опасностях своего способа плавания по океану старались задумываться поменьше. Только лопари совсем утратили мужество, каялись в грехах и обещались вести впредь примерный образ жизни, если спасутся на этот раз.
Много раз надежда и усилия пробиться к берегу сменялись разочарованием. Путешественники даже думали, что придется выйти в открытое море на высокой льдине, употребив ее вместо судна, потому что они не могли бы держаться в океане в своих двух небольших лодках. Уже выбрали себе такую льдину, высмотрели, с какой стороны можно взобраться на нее и втащить лодки; убедились даже, что на ней есть достаточный запас питьевой воды.
  
VI. Колесо счастья повертывается.
 
Но вот в ночь на 28 июля судьба улыбнулась смелым людям. Под утро Свердруп, стоя на вахте, недоумевал, что случилось с компасом. Последнее время экспедицию несло близко от моря, и рев прибоя раздавался с восточной стороны. Ночью же он начал доноситься с запада. Не разрешив этой загадки из-за густого тумана, он передал вахту старшему лопарю, Равне, а этот, утром, когда проснулся Нансен, сообщил ему, что земля близко и лед разошелся. Быстро повылезали все из спальных мешков, натянули одежду и проглотили завтрак. Берег лежал ближе, чем когда-либо, лед был довольно редкий, и по направлению к земле виднелась открытая вода. Тот гул, который Свердруп слышал ночью, был шумом прибоя у берегов. Всем было ясно, что можно добраться до земли без особого риска. Действительно, через несколько часов выбились из льдов и почувствовали себя выпущенными из заточения. Еще спустя некоторое время пересекли второй, меньший пояс льдов и, наконец, причалили к берегу.
Отпраздновав победу над первыми трудностями пути горячим и обильным ужином, решили отдохнуть несколько часов, а затем, не жалея сил, постараться наверстать потерянное время. Короткое лето проходило, и надо было спешить. Экспедицию снесло на четыреста километров южнее того места, где было намечено начало перехода, и предстояло как можно скорее пройти это расстояние вдоль берега, поднимаясь обратно к северу.
Сначала шли на веслах по открытой воде, но потом дело испортилось. Опять начались скопления льдин, и нужно было протискиваться в узкие щели, где ежеминутно могло раздавить лодки. Наваливаясь всею тяжестью на багры, раздвигали льдины, ломами и топорами пробивались вперед. Спали как можно меньше, ели как можно скорее. Готовить горячее кушанье было некогда: питались холодной, концентрированной пищей, которая, имея крайне малый об'ем, не наполняла желудка, и потому путешественники никогда не чувствовали себя сытыми. Работали иногда целые сутки без отдыха.