Роза на ветру (СИ)

— Ты жалел, что не отпустил.
— А кого надо жалеть? Меня, что поступил как подонок, или ее, что не дал выбора. Нужно не жалеть, а любить. Ее роза выжила благодаря тому, что она пустила в себя любовь, и твоя выживет, если ты ее пустишь в свое сердце.
— Я люблю Кирьяна.
— Любишь! Но не пускаешь.
— Я глупая.
— Ты не глупая. Прекрати себя жалеть. С Кирьяном не будет страха. Он жизнь свою готов за тебя отдать, и неважно, как вы встретились.
В его словах была правда. Даже больше, чем мне хотелось бы. Понимаю, что люблю, но до конца не подпускаю. И про страх был прав, и про жалость.
— Ты бы принял Агату, если бы узнал, что это не твой ребенок?
Он заулыбался, но ответил:
— Так я и принял. Еще до его появления на свет. Я лишь только попросил, чтобы она родила его для меня.
Теперь заулыбалась я. Иногда стоит дойти до финиша, чтобы понять, что ты занял первое место. Невооруженным взглядом было видно, что это его ребенок. Не знаю, делали они ДНК-тест или нет, но мне оно не требовалось.
Он рассказал мне вкратце об их непростой ситуации, в которую они попали; про того мужчину, который тоже претендовал на ребенка. Как они все это вынесли – у меня не укладывалось в голове.
Чувствовала себя ребенком. Ну… может, не совсем, но глупой, юной девицей точно.
Мы поднялись и не спеша направились в сторону дома. Молчали. Все уже было сказано и выводы сделаны. Я не переживала за то, что погорячилась и, не узнав суть, сделала выводы. А еще я была благодарна Рэму за то, что не оставил ситуацию на самотек. Не знаю, высказывал он свои мысли еще кому или нет, но надеюсь, сейчас ему хоть на капельку стало легче. Каким бы сильным он не казался, все мы люди, мы живые и у всех есть чувства и эмоции.
  
Глава 60
 
Уже на пороге дома Рэм остановился, сорвал розу персикового цвета на клумбе и вручил мне.
— Не бойся помнить прошлое, бойся потерять настоящее.
Я не смогла сказать «спасибо» и не нашла, как ответить на его фразу. Хорошо, что он и не стал ждать, а открыл дверь и пропустил вперед.
За столом все также сидели Кирьян и Агата. Никто не разошелся по своим делам, никто не продолжил наслаждаться ужином. Все ожидали меня. Когда до меня наконец дойдет, что жизнь не стоит на месте и нужно быть готовым ко всем ее сюрпризам? Мне стало дико стыдно, за свое поведение и за мои эмоции именно перед Агатой.
Она смотрела на меня, как всегда добрым взглядом, но с нотками тревожности.
Чего я хочу от девушки, которую едва знаю? Она и поняла меня только потому, что сама проползла через это. Да нет, это я ползу, а она словно стрекоза шустрая, красивая с яркими глазами. Ее крылья намочили, а она встряхнула их и полетела дальше. Вот с кого нужно брать пример! Вот кто видел всю изнанку.
— Прости меня! Я эгоистка!
— Что ты, что ты, — подлетела и заключила в объятия. — Я сама должна была рассказать раньше, ты бы тогда проще все приняла. Ты не эгоистка. Ты не знала, — она вновь утешала меня, хотя на этот раз этим явно должна была заниматься я. Она старше меня, мудрее, а ее слова и объятия как бальзам на душу: и согреют, и утешат, и дадут правильное направление.
— Ты для меня как картина «Мона Лиза».
— Почему?
— Она не была столь популярной, пока ее не украли. Похитители и не догадывались, насколько эта картина окажется ценной.
— Мне нравится, как звучит, — поцеловал ее Рэм. — Буду теперь называть тебя «Моя Мона Лиза».
Мы прошли к столу. Кирьян обнял, прижимая к себе, и уткнулся носом в макушку. Теплый, любимый, а самое главное – рядом!
На кухню с радостным смехом забежал Тит, убегая от своей сегодняшней няни, и прямиком запрыгнул к папе на руки. Рэм его весело подкинул в воздухе, отчего Тит засмеялся еще громче.
— Ах ты, маленький звонок. Обожаю твой смех! — целовал его щечки Рэм. После достал телефон из кармана и протянул его служанке. — Сфотографируй нас.
Не знаю, было ли у меня право назвать этот снимок семейным или нет, но именно так я его ощущала. Рэм с Агатой стали позади нас. Кирьян прижал к себе, обнимая за талию, на плечо легла рука Агаты, а вокруг звонкий смех Тита.
 
Кирьян
У моей любимой девочки глаз-алмаз – с первого раза подобрала мне хорошую секретаршу. Девушка ловко справлялась с поставленными задачами, а самое главное – быстро. В ней виден интерес к своему будущему.
Поэтому в работу я не спешил окунаться с головой. В конце концов, я еще на больничном. Отдавал поручения по телефону, а водитель отвозил и привозил нужные документы.
Илина была очень хрупкой. Я это понял, как только она мне открылась. Ее эмоционально трепало от любой ситуации. Где то она сдавалась и поддавалась страху, где-то психовала, а иногда и вовсе готова уничтожить все и всех вокруг.
Мне нравились ее живые эмоции. Именно ими она и пробуждала меня. Я скрывал, что постоянно наблюдаю за ее эмоциями на лице. Она очень красива и каждый раз ее красота проявляется по-разному. Хмурые брови, улыбка, покусывание губ. Каждый раз хочется ее обнять и целовать, целовать. Всю-всю! Обхватить руками ее милое лицо и целовать щечки, носик, губы.
Хочу слушать без конца, как она пищит от восторга. Она не скупа на эмоции, а это очень сильно воодушевляет. Но больше всего крышу сносит от ее стонов. М-м-м. От одной мысли твердеет в паху, а по телу начинает бежать животная энергия. Разгоняется так, что кровь взбивается в пики. Стоит коснуться ее бархатной кожи и меня прошибает, словно от огнестрела. Все отдам за то, чтобы она стонала подо мной. Никогда не дам уйти, не отпущу. Она только моя. Буду это делать не принуждая, а любя.
— Чего не выходишь? — заглянул я в процедурный кабинет, где уже минут двадцать сидела Илина. — Что ждешь?
— Жду, когда вставят новый имплант, — равнодушно, но все же с капелькой раздражимости ответила.
— Нового не будет.
А вот теперь попробуй угадай, Кирьян, что она вытворит!
  
Глава 61
 
Смотрит так пронзительно, словно пытается прожечь насквозь. Даже рот приоткрыла. Только слова так и застряли где-то внутри. Ее дыхание участилось. Ресницы хлопали, словно крылья взлетающей бабочки. Сейчас в ней смешались злость и переживание. Губы слегка дрогнули и, наконец, раздался дрожащий голос:
— Уверен?
— Как никогда!
Возможно, я ответил слегка грубо, вздернув подбородок, но мой ответ ее убедил, и она резко поднялась и вышла из кабинета. Я хмыкнул и вышел следом.
В машине ехала молча. Иногда только щурилась на мою довольную улыбку. Пищи для размышления теперь в ее голове было много. Решив, что уже хватит их пережевывать, мягко притянул к себе.
— Иди ко мне, малышка, — поцеловал уголок губ. — Не думай ни о чем хотя бы раз.
— Легко сказать.
— Легко сделать.
Провел тыльной стороной пальцев по ее щеке и развернул к себе. Заглянул в искрящиеся глаза. Сердитая малышка. Мне нравится.
Наклонился, чтобы коснуться ее теплых губ, но не сдержался и получилось жадно. Влажные, сладкие поддались моментально. Язык скользнул между ними, ища ее. Немыслимые узоры выписывали кружа друг с другом. Руки на лице, хотелось ласкать ее везде. Ее желание было взаимным. Она ухватила меня за плечи и сжала. Долгий поцелуй, страстный. В нас играли тысячи языков пламени. Миллион искр и запах. Мы излучали его, как животные. Он разносился вокруг и заполнял пространство. Это наш запах. Нашей страсти и любви. И услышать его могли только мы.
***
Когда мы подъехали к трапу самолета, Илина изумленно подняла на меня глаза.
— Ты меня вообще ни о чем сегодня спрашивать не собираешься?
— Это сюрприз.
— Куда на этот раз?
— Хочу видеть твою попку в бикини на желтом песке.
— М-м-м… Трахнешь в самолете?
— Конечно, моя девочка!
Поднимаясь по трапу, любовался сладкой попкой. Округлые формы так и манили. Нужно в срочном порядке ей заняться! Интересно, мою куколку обрадует моя идея? Не в силах больше сдерживаться, ухватился за одну половинку и сжал. Ух-х… Илина вздрогнула от неожиданности моего поступка, но руку не убрала, только посмотрела горящим взглядом. Моя девочка!