Кодекс Крови. Книга Х (СИ)

— Честно говоря, изначально предполагал это место, как безопасную базу для женщин рода на период охоты на нас, но твои аргументы тоже имеют место быть, — не стал я отпираться. — В случае форс-мажора я хотел бы сохранить всех своих людей и обеспечить им безопасную жизнь.
— А как же эрги? Они не покинут Хмарёво, — покачал головой Маркус.
— Знаю, а я не покину эргов. Но я предпочитаю иметь развязанные руки. Чтобы никто из врагов, в том числе и божественных, не сумел дотянуться до дорогих мне людей.
— Принято! — козырнул Маркус. — И спасибо за откровенность.
* * *
Тэймэй наблюдала за Кираной, которая ходила чернее грозовой тучи. Не нужно было обладать даром эмпатии, чтобы понять, что охотница не то зла, не то расстроена. Даже всегда лояльная к Ксандру девушка на этот раз не захотела с ним делиться переживаниями. Эрг предусмотрительно не стал давить, давая охотнице время созреть для разговора.
Словив на себе пару раз задумчивые взгляды, Тэймэй решила сама подойти к сестре мужа. В конце концов, иллюзионистка сегодня стала членом их семьи и носила под сердцем ребёнка Михаила. Пошлёт в пешее эротическое путешествие? Невелика проблема. Лучше попытаться, чем жалеть о не содеянном.
— На тебе лица нет, — Тэймэй подхватила Кирану под локоть и потянула в кабинет Михаила. Там им точно никто не посмел бы помешать. — Ты в битве была спокойней, чем сейчас. Что произошло?
Кирана дала себя увести и даже усадить на невысокий диванчик. Охотница собиралась с мыслями, но всё же решилась задать вопрос:
— Как ты лично относишься к тому, что мой брат вас всех использует? Вы мчите к нему по первому требованию, выполняя все его приказы беспрекословно. И… — Кирана запнулась и даже покраснела, но завершила фразу, — … и ты не одна! Ты, Света… Могут быть ещё и другие и, скорее всего, будут. Как вы это выдерживаете? Как делите мужчину? У вас нет ощущения, что вас используют?
Тэймэй не удержалась и расхохоталась до слёз, но достаточно быстро постаралась взять себя в руки.
— Ох, дорогая! Не к той ты с этим вопросом обратилась! — вытерла иллюзионистка слёзы в уголках глаз платком. — Я за него умереть готова. Он меня из такой дыры вытянул и выходил… А сколько раз жизнь спасал… Я в него влюбилась по уши и без его спроса ребёнка себе заделала, ничего не сообщив. А потом был переворот на Родине и предательство богини, которой я верила больше, чем себе. И он единственный, кто был рядом, ничего не требовал, давал выбор и оказывал помощь, даже тогда, когда я сама бы постыдилась попросить. Ну и что, что я не одна? Что б ты понимала, нас не две и даже не сто. Нас тысячи! Каждый человек или нечеловек, связанный с ним кровными обетами, есть в его душе и сердце. Ты можешь не поверить, в его системе ценностей мы все — его родные, и за нас он, не задумываясь, убьёт. Он и за тебя убивал. Он забирал своих людей из Рюгена, обычных бойцов. Он рванул за Агафьей в логово врага и вернул её к жизни. Он пошёл воевать один, лишь бы мы не попали под удар. Так какой смысл в ревности? Этого мужчины, этого воина и этого покровителя хватит на всех. И если он попросит, прикажет или даже шёпотом скажет, что мы должны сделать, мы в лепёшку расшибёмся, но сделаем. Ведь всё это не только ради него, но и ради нас. Ты думаешь, кровники бы умирали раз за разом в этой бойне, не верь они в него чуть ли не на уровне бога? Нет! Они в него верят даже больше, я в него верю больше, чем в богов, которым нет дела до людей. Они играют нами как пешками, а он — нет! Я не знаю, почему ты вдруг начала сомневаться в брате, но бросай это гиблое дело. Ты — его кровь и плоть, его единственный родной человек. Он отыскал тебя неимоверной ценой сквозь миры и изнанки. И женская солидарность здесь неуместна. Даже если у него гарем соберётся, я приму их в своё сердце, ведь больше, чем уверена, что гнилых людей там не будет. А уж то, что он для каждой из нас буквально сотворил чудо, не поддаётся сомнению. Не веришь мне, спроси у Светы при случае. Там история отношений не менее впечатляющая.
 
— Я в нём не сомневалась, — покачала головой раздавленная и уставшая Кирана. — Я просто никак не могу встроиться в местную модель общества с многожёнством. И да, ты права, мне было обидно за вас, ведь я примеряла ситуацию на себя.
Тэймэй обняла охотницу. Почему-то сейчас та показалась иллюзионистке маленькой потерянной девочкой, нуждающейся в утешении и нежности.
— Поэтому я говорила тебе всё, как есть. Нам невероятно повезло, что Михаил у нас есть. В отношениях с ним не было и не будет грязи. Но он не благородный рыцарь без страха и упрёка. Такие бессмысленно подыхают первыми и тянут за собой весь род. Он — опасный хищник, не показывающий силу. Он — вожак. Если ты не принимаешь эту модель для себя, то никто же и не заставляет тебя ею жить. Найдёшь, как волки, одного партнёра и на всю жизнь. Да ты и нашла уже, только довериться не решаешься. А он и не торопит. Ждёт, — совершенно непрозрачно намекнула Тэймэй на Ксандра, но была проигнорирована.
— Я смотрю, как Михаил женщин вокруг себя собирает, все для рода и клана полезные, и понимаю, что мне как главе рода нужно так же, а я не могу. Не могу переступить через себя.
Кирана опустила голову, отчего волосы закрыли её лицо и полыхающую огнём татуировку.
— Ох, — Тэймэй обняла охотницу ещё крепче, — у каждого свой путь. Иди своим и не оглядывайся на брата. Его путь, возможно, вообще никому не дано будет повторить.
  
Глава 23
 
Легионы орденцев вернулись, как и было приказано, через два дня марша. На пятёрку проштрафившихся паладинов было страшно смотреть. Они больше напоминали иссушенные мумии. Кожа да кости, землисто-серый цвет лица и полное принятие ситуации и собственной смерти.
— Серв, почему они не проигнорировали мой приказ-наказание? — тихо поинтересовался я у бывшего паладина Альба, а ныне моего верного сторонника.
Мы стояли на парапете замковой стены и наблюдали за медленным вступлением легионов в долину. Они напоминали муравьёв, движущихся цепочкой.
— Шутите? — у того на лице было такое выражение, будто я предложил ему в кипятке искупаться.
— Нет.
Рассветное солнце слепило, но позволяло рассмотреть штандарты орденов, гордо реющие на ветру.
— Ваш отец не терпел неповиновения. Лучше уж было умереть, выполняя его приказ, чем попасть к нему на процедуру «искупления». В первом случае смерть хотя бы была быстрой и милосердной, а не медленной и мучительной. Вас закономерно воспринимают продолжателем его традиций.
Я молчал. И это Кровавого считали изувером?
— Не советую что-либо менять сейчас, — заметил Серв моё выражение лица. — Аура Альба продержит паладинов какое-то время в повиновении, пока вы не заработаете собственный авторитет, кроме явного силового преимущества. Вы, конечно, можете изничтожить всех непокорных, но тогда защищать людей будет некому, и вам самому придётся реагировать на прорывы.
Ровные шеренги легионов входили в долину Ирликии под естественной каменной аркой, образовавшейся под воздействием солнца, ветра и воды. Возле резиденции Ордена Рассвета армия принялась разбивать палаточный лагерь.
— Вот что… Я не Ирликийский Ангел. Озаботься, пусть к вечеру к стенам резиденции приведут больных детей, женщин, увечных… и пятёрка паладинов пусть тоже будет рядом с ними. Продемонстрируем им чудо исцеления в качестве начала новой эры. Глядишь, и следующие новости переварят легче.
— Сделаю, — коротко кивнул Серв. — А какие новости?
— Мы восстановим уложение о защите людей с магами Обители крови.
— Рискованно, — покачал головой бывший паладин. — Ваш отец разрушил Обитель, а вы хотите её возродить?
— У Альба Ирликийского были проблемы лишь с одним магом крови, с Кровавым. Остальные попали под раздачу из-за внутреннего предательства.
— Всё равно, — упрямился Серв. — Рискованно.
— Я покажу, что могу быть как благословенным, исцеляя, так и карающим, уничтожая несогласных. Иногда демонстрация лучше любых слов.