Попутчик (ЛП)

Она переключает свое внимание на меня, ее спина выпрямляется, пока она не выглядит вдвое выше своего роста.
— Ни за что, — говорит она, качая головой.
— Я тебя не спрашивал. — Я повышаю голос. — Как еще я узнаю, что ты попытаешься сбежать?
Она усмехается.
— Это может быть сезон охоты, если хочешь, маленький кролик. — Я тянусь к пистолету на бедре, но мне не нужно его доставать.
Она глубоко вздыхает, встает со стула и забирается в кровать, как будто заползает в гроб. Я сдерживаю смешок. Она не переживет и ночи в тюрьме. Ни одной ночи. У нее случится инсульт во время личного досмотра при приемке, когда они заставят ее хорошенькую маленькую задницу раздеться, прежде чем обыскать каждую дырку на предмет скрытой контрабанды. Я ухмыляюсь этой идее и притворяюсь, что это я буду обыскивать ее тело.
Она ложится так далеко, как только может, чтобы не дотрагиваться до меня, почти падая с края кровати. Смотрит на потрескавшийся и покрытый пятнами потолок, скрестив руки на животе, как будто репетирует собственные похороны. Из уголка ее глаза скатывается слеза. Интересно, из-за чего эти слезы?
Это из-за комнаты? Ситуации? Или из-за того, что ее ждет дома?
Комната пугает меня, и мужчина рядом со мной вызывает у меня отвращение, но я не могу выбросить из головы своего мужа. Я поднимаю рукав блузки и потираю болезненный синяк на правом запястье. Незнакомец наклоняется и накрывает меня рукой, я вздрагиваю, когда он касается синяка, который проходит по моему животу. Прежде чем я успеваю схватить его за запястье, чтобы сбросить его руку, он притягивает меня к себе. Мое тело напрягается, волосы на затылке встают дыбом. На мгновение я беспокоюсь, что он попытается переспать со мной, но он держит свою промежность подальше от моего тела.
Ненавижу лежать с ним в постели, но я не боюсь его так, как следовало бы. Настоящий дьявол ждет меня дома. Если это приключение не закончится смертным приговором, то мое возвращение домой станет для меня погибелью. Брайс, блядь, убьет меня.
По крайней мере, мужчина рядом со мной сделает это быстро, в отличие от моего мужа.
— Спокойной ночи. Не позволяй клопам кусаться, — говорит он со смешком. Я дрожу при мысли об этих жутких ползунах.
— Ты хотя бы скажешь мне свое имя? — Спрашиваю я, зная, что не усну в ближайшее время, особенно с воображаемыми жуками, ползающими по мне сейчас. Или с настоящими жуками. Настоящие кажутся более правдоподобными.
— Конечно, — говорит он. Его голос звучит сонно. — Только не сегодня. Спи, Селена. Завтра нам предстоит долгая поездка.
Я не знаю, как заснула и прижалась к нему, но когда просыпаюсь и понимаю, что тепло моего тела принадлежит ему, я выпрыгиваю из своей кожи. Паника сотрясает меня до глубины души, и я срываюсь с кровати. Задыхаясь, я хватаю куртку и бросаюсь к двери. Я понятия не имею, что буду делать, если выберусь, но я не могу упустить эту возможность. Возможно, это мой единственный шанс.
Раздается металлический звук, и я останавливаюсь, все еще крепко сжимая дверную ручку. Оглядываясь, встречаю его темный и опасный взгляд. Его пистолет направлен на меня.
Мой план побега был глупым. Три слона, болеющих синуситом, дышат тише, чем я, когда паникую, и они, вероятно, более скрытны, когда встают с постели.
Мой желудок сжимается от страха, и я безжизненно опускаю руки по бокам. Мужчина вылезает из кровати, не выпуская меня из прицела пистолета. Он подходит ко мне и сжимает мои волосы в кулак. Я хнычу от его грубой хватки и тянусь к его запястьям.
 
— Я пытался быть чертовски милым с тобой, кролик.
— Мне очень жаль. — Я напрягаюсь, чтобы выдавить из себя слова. Мне жаль? Я не извиняюсь за попытку, но следовало бы притормозить и вести себя тихо, как маленький кролик, которым он меня считает.
Его ноздри раздуваются, он чувствует запах моего страха, когда притягивает меня к своему телу. Его рука скользит вверх по моему животу, змеится между грудей и останавливается на моем горле. Я напрягаюсь от его прикосновений, когда он сжимает и угрожает перекрыть доступ воздуха в мои легкие. Моя грудь вздымается под его огромной рукой. Он стонет и наклоняется, зарываясь лицом в изгиб моей шеи, вдыхая мой запах, как настоящий подонок.
— Ты не представляешь, какая сила воли мне потребовалась, чтобы не прикоснуться к тебе.
— Я замужем, — Он не похож на человека, который заботится о святости брака. Или о законе. О человеческой жизни. Хотя попробовать стоит. Все, что угодно. Включая мой побег, я полагаю.
— Ты действительно думаешь, что это, черт возьми, имеет значение? — Его дыхание согревает мое ухо.
Я тяжело сглатываю.
— Пожалуйста, не надо.
— Что-то подсказывает мне, что твой муж не заслуживает такой, как ты. — Его добрые слова противоречат его резкому голосу.
Хотя он прав.
Брайс меня не заслуживает, но у меня не было выбора. Это была неофициальная договоренность между нашими семьями — в лучшем случае деловая сделка, а в худшем — мой кошмар. Синяки, покрывающие мою кожу, напоминают мне, как часто он преследует мои сны. Не только мои мечты, но и мою реальность.
— Он заслуживает тебя? — спрашивает он, целуя меня в шею. Его привязанность душит меня больше, чем рука на горле. Я бы предпочла, чтобы его рука была у меня на губах, чем на моей шее. Лучше бы он убил меня сейчас, чем попытался переспать со мной.
— Если ты сделаешь то, что задумал, я умру, — говорю ему. Это правда. Даже если я не окажусь на глубине шести футов в какой-нибудь недоделанной безымянной могиле, любезно предоставленной моим похитителем, я вернусь домой к своему мужу, и закончу так, если этот человек использует меня. Мой муж узнает. Он всегда все узнаёт.
— Ты сказала, что он все равно убьет тебя, — говорит он, снова обхватывая рукой мое горло и прижимая меня к стене. — Так почему бы не позволить мне трахнуть тебя?
Мое горло сжимается от его слов, а не от его прикосновений.
— Скажи мне, кролик. Со сколькими мужчинами ты была? — Его большой палец касается моей челюсти.
Я качаю головой, и он усиливает давление на мое горло.
— Только с ним, — шепчу я.
Я должна была быть девственницей для своего мужа. Это не было связано с религией. Это было бизнес-требование.
— Ты хочешь быть с одним мужчиной всю оставшуюся жизнь? По крайней мере, в той, что от неё осталось.
Я пытаюсь кивнуть, но его рука удерживает меня от движения.
— Да, — говорю я.
Но, конечно, я этого не хочу. Я не получала удовольствия от секса с тех пор, как… никогда. Просто смирилась с тем, что он будет моим дерьмовым первым и невыносимым последним. У меня не было выбора, кроме как признать, что теперь это моя жизнь.
Он рычит, наваливается на меня всем весом и прячет пистолет за спину. Его рука скользит вверх по моему бедру. У меня перехватывает дыхание, и слезы блестят на глазах.
Я верная жена. Всегда была верна, несмотря ни на что. Слеза скатывается по моей щеке, когда я моргаю.
Он разочарованно выдыхает на мою кожу.
— Запомни мои слова, маленький кролик, я трахну тебя, — рычит он. — Если не сейчас, то позже. Может быть, завтра. Но для этого маленького трюка ты будешь подо мной. — Его большой палец гладит перед моих штанов, когда рука опускается на бок.
Я нетронута. По крайней мере, еще на один день.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Яркое солнце пробивается сквозь облака, когда мы покидаем мотель. Салон машины нагрелся. Мы трогаемся в путь, и шум дороги позволяет мне потеряться в своих мыслях. Не могу не чувствовать себя слабым. Я не касался женщины уже десять лет. Десять долгих гребаных лет прошло, без нежной, вызывающей привыкание кожи. Десять лет назад я бы взял Селену в мотеле и наслаждался бы каждым чертовым моментом, но сейчас я чертовски слаб.