Перехлестье

— Что случилось? — дэйн вытер меч о тряпку, которой Василиса обычно стирала со стола, и бросил замаранную в ведро с нечистотами. — Объясни. 
Задай он этот вопрос раньше — беды было бы не миновать. Маг не стал бы отвечать, просто не смог бы. Даже не услышал бы вопроса. Сила рвалась из него, требуя выплеснуть ее на первого, кто попадется под руку. И тогда палачу магов пришлось бы убить Грехобора за неподчинение. 
Но теперь волшба не рвалась прочь, не бередила душу. Ласковое прикосновение Василисы будто согнало пелену гнева с глаз, и мужчина успокоился. А дэйн вдруг вспомнил постоянное напряжение молодого мага, когда та, кого в то время звали Милианой, была с ним. 
Ни дня Йен не был спокоен. Ни минуты… Он напоминал натянутую тетиву и мог сорваться в любой момент, чтобы убивать и быть убитым… Поэтому диковинное чувство правильности, которое палач магов ощутил сейчас, глядя на брата, обнимающего Василису, подтолкнуло дэйна к мысли о том, что зря он был против соединения этих двоих. Возможно… 
— Я услышал случайно… — Грехобор коротко поведал о случившемся, чувствуя, как жена все теснее жмется к нему, все крепче стискивает в объятиях, словно это не он защитил несчастную девчонку, а его самого едва спасли от страшной расправы деревянным пестом. 
Багой, стоявший рядом с чернушкой, с каждым сказанным словом мрачнел все сильнее, а Зария заливалась краской стыда, унижения и гнева. Сидела, опустив глаза в пол — пунцовая и жалкая. 
Когда маг замолчал, по залу пронесся ропот. 
— Да, натворили дел чада… — прошептал дед Сукрам, покачивая головой. 
— Врет он все! — выкрикнул кто?то из толпы. — Как вы можете верить магу?! 
Дэйн резко обернулся к говорившему, а Васька еще мгновенье назад жалко дрожащая и льнущая к мужу, вдруг воинственно вскинулась и вырвалась из его объятий. 
— Это кто там вякает? — рявкнула девушка таким страшным голосом, словно сама была магом. Причем магом, готовым к немедленной расправе со всеми виновными и непричастными. 
Посетители снова зароптали. Грехобор этого ждал, он не был удивлен, но все равно к горлу подступила привычная горечь. Он маг… оправдаться почти невозможно. 
Вот только почему?то из толпы в центр зала кто?то вытолкнул темноволосого долговязого парня, а один из завсегдатаев «Пятака» выкрикнул: 
— Дэйн, не слушай! Первый раз его тут видим! Пусть сперва скажет, откуда взялся! 
— Точно! И гнать его! — загудели остальные. 
Йен потрясенно обводил глазами людей. В харчевне творилось странное доселе невиданное действо: здесь защищали мага. Ему поверили, его не требовали изгнать. Наоборот, тот, кто выкрикнул обвинения, тот, кто оклеветал Грехобора, теперь стоял перед дэйном. Перед дэйном, который тоже поверил магу. 
— Зачем напраслину возводишь? — недобро спросил палач. — Откуда взял, что он врет? Что кричишь бездоказательно? 
Сробевший обвинитель изменился в лице и, заикаясь, произнес: 
— Дык… он маг! 
— И? — Василиса свирепо уперла руки в бока и взялась наступать на нескладного парня, сверкая гневным взором. — Ты тут откуда? Может, нарочно приперся на мужа моего наговаривать? Что?то не помню, чтобы ты поесть заказывал! Сидел, сбитень цедил да озирался, как хороняка последняя! 
Рассвирепевшая стряпуха шла на долговязого с таким лицом, словно собиралась накрутить из него котлет, причем без помощи мясорубки — одними руками. Грехобор не пустил. Притянул к себе, обнял и… тайком улыбнулся в кучерявую макушку жены. Дэйн, заметив тень этой улыбки в глазах мага, хмыкнул, но тут же повернулся к клеветнику: 
— Стряпуха дело говорит — сюда те, кто магов боятся, не ходят. Кто?нибудь знает, с кем он явился? 
Василиса снова высвободилась из объятий мужа, и в этот раз Йен не стал ее удерживать. Наоборот, настороженно заглянул жене в глаза, словно пытаясь что?то для себя выяснить. А она, тем временем, повернувшись к долговязому парню, тихо сказала: 
— Так ведь с гадом этим и пришел, верно? 
Дэйн нахмурился и посмотрел на Василису как?то особенно пристально, а она, меж тем, продолжила: 
— Ему ведь нужна была помощь — вдруг бы девчонка закричала? Или вырвалась? Тогда бы ты отвлек внимание на себя. Устроил бы тут дебош или драку. Правильно? 
Парень застыл, стремительно меняясь в лице. 
— Ты чего несешь, коза? — прошипел он. — Головой что ли ударилась? 
— Он — колдун, дэйн, — не поворачивая головы к палачу магов, тем временем заявила Лиска. — Слабенький, но колдун. Я его знаю. 
— Ты… поплатишься ведь! — долговязый отступил на шаг, уже понимая, что отпираться нет смысла. 
Грехобор видел промелькнувшие на лице парня ненависть, желание жить, страх, ярость… Вот он резко взмахнул руками, что?то прошептал и растворился в воздухе, как и не было. 
Однако дэйн резко подался вперед, глядя незрячими глазами куда?то в пространство, запоминая ореол волшбы. Теперь найдет. 
— Дэйн, — негромко окликнул палача магов до того молчавший Сукрам. — Они не просто так это все затеяли. Помяни слово старого лиса. 
— Зария говорит — на спор, — подал голос Багой. 
— Тю! На спор такое не творят, — заспорил дед. 
— Они и раньше спорили на женщин, — тихо сказала чернушка, кутаясь в одеяло. — Я видела, он не лгал. 
По харчевне вновь прокатился ропот — посетители переглядывались, перешептывались, качали головами. Дэйн, нахмурился и подался вперед, пристально глядя в глаза Василисе. То, что он там увидел, по всей вероятности озадачило его, и он вопросительно посмотрел на Йена. Тот кивнул в ответ на молчаливый вопрос. 
— Ты смотрела на него неотрывно, пока он говорил? Постоянно? — обернулась стряпуха к помощнице. 
Этот вопрос заставил наследницу лантей вздрогнуть всем телом. Она с ненавистью смотрела в глаза Лиске и молчала. 
— Зария?! 
— Нет, — сквозь зубы ответила девушка. 
А Грехобор в этот миг шагнул к жене, жестко проговорив: 
— Убирайся. 
Но она, словно не слышала его: 
— Он сказал не всю правду. Да, раньше делали такое на спор. Но на тебя я не спорил! 
— Ложь, — прошептала Зария. — Все ложь. 
— Нет! Посмотри на меня. Я не лгу. Посмотри, пожалуйста! 
— Убирайся! — рявкнул Грехобор и, схватив Василису за руку, развернул ее к себе. 
Однако она вырывалась, не отводя взгляда от Зарии, пытаясь во что бы то ни стало приблизиться к ней: 
— Ему нужно было испортить тебя. Унизить. Заставить поверить в то, что ты всем противна и ничего не стоишь. Заставить тебя ненавидеть! 
— Дэйн! — не выдержал Йен. 
Палач магов шагнул вперед. Василиса вздрогнула, и затараторила еще быстрее: 
— Не поддавайся ненависти! Все, что я говорил — правда. Я никогда не видел никого столь же красивого и светлого. Поверь! Поверь мне! — стряпуха воздела руки в охранительном жесте. — Я все сделаю, Грехобор! Все, дэйн! Расскажу все, что знаю! Дайте только ей объяснить… 
Но в этот миг палач магов сплел ладони в замок и ударил стряпуху в грудную клетку. Та согнулась, хватая ртом воздух, и в тот же миг серая смазанная тень отлетела прочь, покинув тело девушки. 
Потеряв защиту и связь с Василисой, Глен стоял, пошатываясь. Он не ломал голову над тем, что теперь стал виден. Он все пытался поймать взгляд Зарии, словно бы не было на свете ничего важнее. 
— Никогда больше не смей ее подчинять, — Грехобор, подхвативший бесчувственную жену, вроде бы говорил спокойно и негромко, но отчего?то все, кто были в этот миг в таверне, отступили от мага на несколько шагов. — Никогда. 
Зария переводила взгляд с обморочной Лиски на колдуна и обратно. 
— Зария… — прошептал дух. 
Девушка отвернулась. 
Дэйн кивнул Багою, указывая глазами на чернушку. Корчмарь все понял без слов — приобнял настрадавшуюся за острые плечи и повел к лестнице. Следом за ним отправился и маг, бережно держащий на руках бесчувственную жену. 
— Давай, неси сюда, — махнул рукой хозяин таверны. — Зария, а ты вот тут приляг. Приляг, приляг. Нечего тебе одной сидеть.