Запах (сборник)

– Вы осуществили ваше намерение?
– Этого не понадобилось. Он перестал посещать нас в ту же пору, что и вы.
Рише вздохнул. Он и на миг не допускал, что Дюбуа убили в «Кифере», и все же надеялся уйти не с пустыми руками. Турне по «гнездилищам порока» обещало быть не столько волнующим, сколько утомительным. Даже хрупкая наводка пришлась бы весьма кстати. Три месяца, однако, долгий срок…
Но ему повезло. Потупив взгляд, мадам Эрбон произнесла:
– Кажется, я знаю, откуда вам стоит начать поиски, мсье инспектор.
Рише вопросительно вскинул бровь. В салоне сгустилась тишина. Потом мадам заговорила, не поднимая глаз:
– Мсье Рише, вам должно быть известно, что в «Киферу» подчас приходят и клиенты с… особенными потребностями. Многие из них мы готовы удовлетворить – до тех пор пока ничто не угрожает здоровью и жизни пансионерок… и, разумеется, самих гостей. Смертей и увечий у нас не случалось. Но есть услуги, которых мы не оказываем и не приемлем. «Кифера» – это место, куда мужчины приходят, чтобы насладиться женской красотой… даже если и несколько непривычными способами. Иного мы не предлагаем.
Она помолчала.
– Но такие, как Дюбуа… рано или поздно им становится мало. Излишества притупляют чувственность, это закон… и если огонь желания потух, то просто так его уже не разжечь. О, уловок может быть множество, но помогут они лишь на время, дальше будет лишь хуже… Дюбуа этого не понимал. Однажды он явился ко мне и стал требовать совершенно диких, непотребных удовольствий… не берусь повторить его слов при вас, мсье Рише. Я ответила отказом, и негодяй набросился на меня с кулаками. Нам пришлось выдворить его, словно жалкого пьянчужку… Помню, как он сыпал с тротуара угрозами, которых никогда бы не исполнил: такими людьми помыкают сиюминутные порывы и лень. С тех пор я его не видела. Однако до меня дошли слухи, что он все-таки нашел желаемое…
– Заведение с особыми услугами?
– Да, если его можно так назвать… Видите ли, в нашем деле тоже существует состязательность: приходится следить за конкурентами, чтобы не упустить интересных новшеств. Сманить клиента с излюбленного места довольно просто: для многих мода решает все… Вот как вышло, что мне рассказали о доме на улице Летелье.
– Это же в рабочих кварталах?
– Да, мсье Рише. В таких местах приличному человеку лучше не появляться даже днем. Только можно ли считать Дюбуа и ему подобных приличными людьми?
– Обойдемся без морализаторства, мадам Эрбон. Мне вполне достаточно фактов. Что же это за дом?
– Да-да, простите, я увлеклась… Названия он не имеет – по крайней мере, известного мне. Распоряжается там женщина средних лет, ее фамилия Робар. Встречаться нам не доводилось, но все описывают ее как исключительно неприятную особу, и это меня не удивляет. Говорят, она редко покидает дом и носит только черное. Клиентов у нее не много, зато их уже никакими уловками не переманишь. А ведь цены там гораздо выше наших…
– Да ради бога же, мадам Эрбон, довольно отступлений! Чем торгует эта Робар? Чем она так привлекла Дюбуа?
Мадам наконец оторвалась от созерцания пустоты и посмотрела инспектору в глаза. Затаенная мольба во взгляде лишь усилила ощущение, что перед ним старуха.
– Уродами, мсье Рише. Она торгует уродами. Выродками, которых у нас показывают на ярмарках. Как будто жизнь и так их не наказала… Не спрашивайте подробностей: я их не знаю. И не верю, что у нее есть разрешение от комиссара – никто бы не стал попустительствовать таким мерзостям… Могу сказать только, что Дюбуа стал там постоянным клиентом. И если у Робар его настигла смерть – поделом. У грязных наслаждений своя цена.
Рише не нашелся, что ответить. Уточнив адрес дома, он коротко попрощался и направился к выходу. Мадам нагнала его в дверях.
– Мсье Рише… вы уверены, что не хотели бы увидеться с Маргаритой? Час еще ранний, но это можно устроить…
Он промолчал.
– … просто прелесть что такое. Мими вчера превзошла саму себя. Я едва смогла уснуть от волнения! Какой талант, какой голос! Шарль, ты согласен со мной? Ну что же ты молчишь?
 
Как будто с тобой можно вставить хоть слово.
– Ах да, тебя же не было у Мими… Все-таки ты чересчур много работаешь, Шарль, потому-то ты такой угрюмый. Право же, у него меланхоличный вид, мсье Форель?
– Да, да… весьма.
Лучше сойти за меланхолика, чем за свинью.
– Тебе надо чаще обедать с нами, Шарль. Не спорю, ты занимаешься ужасно важными делами, но иногда служба может и подождать. Ты принесешь его величеству больше пользы, если будешь сыт и доволен.
– Да, молодой человек, обильное и регулярное питание – залог крепкого здоровья. В наше время об этом часто забывают.
Почему же тогда ты сипишь и потеешь, будто вот-вот отдашь Богу душу?
– Шарль, я вспомнила, о чем хотела с тобой поговорить. Мими вчера опять нахваливала того гипнотиста, Вуазена. Да ей и рта не нужно было раскрывать – мы сами все увидели. Шарль, он просто волшебник! Ты же знаешь, мы с ней родились в один год…
– Не может быть, мадам Рише! Я полагал, Мими старше вас на добрый десяток лет!
– Ах, не льстите мне, мсье Форель…
Если бы не эта лесть, ты бы не звала его на обеды.
– Так вот, о чем это я… Ах, Мими! Она теперь выглядит такой юной – едва ли не свежее собственной дочери! Что за кожа, что за цвет! Мужчины не могли оторвать от нее глаз – да и кто бы упрекнул их, Шарль? И все это сотворил Вуазен! Нашему бедному старому Тиссо такие чудеса не под силу, он едва-едва справляется с моими морщинками. Сеансов требуется все больше, а проку от них все меньше.
А может, ты просто позволишь себе чуть-чуть постареть, мама?
– Ах, как бы мне хотелось попасть к настоящему мастеру, Шарль! У Вуазена дорого, но мы можем себе это позволить… Одна беда: его слава так разрослась, что он теперь принимает исключительно друзей и знакомых, по протекции… Но Мими сказала мне по секрету, что доктор водит знакомство с господином префектом…
Только не это!
– Ты столько сил отдаешь службе, Шарль! Если попросить господина префекта о небольшой услуге, едва ли он тебе откажет, ты ведь на таком хорошем счету…
– Мама, не в моем положении просить об услугах…
– Шарль, ну можно ведь сделать исключение для собственной матери! Разве ты не хочешь увидеть меня помолодевшей? А ведь раньше на меня заглядывались куда как чаще, чем на Мими!
– Вообще, удивительная штука вышла с этим гипнозом…
Вот уж не думал, что буду рад вашему вмешательству, Форель. Хвала вашему тугодумию.
– В пору моей юности его считали выдумкой для простаков. Помню, как все потешались над тем португальцем, аббатом Фариа. Бедняга не с того начал: ему бы не лекции читать (а по-французски он говорил скверно!), а сразу взяться за дело! Но увы, он только и мог, что погружать зрительниц в сон, – а что тут удивительного? Такое не редкость и в наших обожаемых театрах.
– Ах, мсье Форель, как приятно вас послушать!
– Пустяки, мадам… стариковские речи. М-да, магнетизм… Когда-то само это словечко почитали за дурной вкус – хорошо, что придумали новое… А как любили Месмера и Фариа господа комедиографы! В то время только ленивый не насмехался над магнетизмом, всеми этими пассами и флюидами. Но вот поди ж ты: какие-то светила в Академии залюбопытствовали, провели сколько-то опытов – и все как с ног на голову. Целая наука наросла, и уважаемая! Статейки, опыты, заседания! Я не говорю уже об известной всем пользе. Видел бы это бедняжка аббат!
Велика честь – выводить бородавки у старух.
– Так что не отказывайте вашей матушке в этой безобидной просьбе, дорогой Шарль; наука на ее стороне… Впрочем, безобидной ли, мадам Рише? До сих пор поговаривают, будто иные гипнотисты, входя в доверие к пациентам, проделывают с ними возмутительные вещи: побуждают к нелепым – а то и опасным! – поступкам, лишают сна, берут у них деньги в долг и стирают всякое воспоминание об этом! Разумеется, речь не об уважаемых людях наподобие доктора Вуазена…