Трое шведских горных мужчин (ЛП)

А потом он показал мне, каким дерьмовым человеком был.
Вздыхая, я просматриваю остальные свои уведомления. У меня на телефоне сотни сообщений, в основном от старых знакомых, которые видели меня в новостях. Есть возмущенные электронные письма от родителей моих учеников. Несколько пропущенных звонков из школы. Я удаляю их, изо всех сил стараясь не смотреть, затем открываю почтовый ящик для моего бизнеса по рисованию. После моего большого скандала я не жду никаких клиентов, но я думаю, что любая реклама — это хорошая реклама, потому что у меня есть несколько заказов на портреты. Ну, три, если быть точной, и еще пара электронных писем от людей, называющих меня шлюхой. Такова моя жизнь теперь.
Илай кладет подбородок на мое плечо и подносит кусочек шоколада к моим губам. Его кудри касаются моей щеки.
— Что там?
Я быстро удаляю анонимное сообщение с темой «УМРИ ГРЕБАННАЯ ШЛЮХА» и прочищаю горло.
— Эм… электронное письмо с поступившими заказами. Есть пара человек, которые хотят заказать картины. — Я открываю рот, позволяя ему засунуть шоколад внутрь.
— Заказы? — Пальцы Ривена замирают над клавиатурой. — Я думал, ты учитель?
Я облизываю губы.
— Я… взяла перерыв в преподавании. Преподавала только ради денег. У меня степень в области изобразительного искусства. Я всегда хотела быть художником.
Плита потрескивает, и Илай идет проверить горячий шоколад. Я практически вижу, как крутятся колесики в голове Рива, когда он собирает пазл воедино.
— Вот почему у тебя в машине было малярное оборудование?
Я киваю.
— Я приехала сюда, чтобы нарисовать Северное сияние. Я всегда хотела увидеть его, и мне нужен был отпуск, поэтому я решила, что сейчас самое подходящее время.
— Хм. — Он поджимает губы. — У картин, написанных маслом, большой спрос?
— Ты был бы удивлен. Это довольно распространенный свадебный подарок. Людям нравится хранить портреты своих семей и все такое. Я предпочитаю пейзажи, но… — Я пожимаю плечами, чувствуя себя неуютно от такого вопроса. — Делаю, все, что привлекает клиентов.
Он постукивает кончиком ручки по своей пухлой нижней губе.
— У тебя есть веб-сайт? Я бы с удовольствием посмотрел на твои работы.
Ни за что на свете.
— Он в стадии разработки, — радостно говорю я. — Прости.
Он слегка хмурится.
— Как ты привлекаешь клиентов, если у тебя нет сайта?
Я открываю рот, чтобы попытаться ответить, но, к счастью, Илай прерывает допрос, ставя на стол четыре дымящиеся кружки. Он легонько проводит ладонью по моей руке.
— Хочешь проверить свою спальню? — Он шепчет мне на ухо. — Коул обустроил ее прошлой ночью. Наверное, она будет намного удобнее, чем наш диван. — Он делает паузу. — И определенно, более уединенная.
Мне кажется, я вижу, как Ривен закатывает глаза. Я ухватываюсь за возможность сбежать, занимая обе руки горячим шоколадом.
— Показывай дорогу.
Илай ведет меня по коридору к двери, которую я раньше не видела, и отступает в сторону, чтобы пропустить меня внутрь. Я мельком вижу маленькую раскладушку и лампу, прежде чем Илай отбрасывает кружки на пол, разворачивает меня и прижимает к стене, его губы наклоняются к моим в глубоком, медленном поцелуе. Его губы мягкие и на вкус как шоколад, и я вздыхаю, тая под ним.
ГЛАВА 9
КОУЛ
Я люблю бурю.
Он делает жизнь намного проще. Ты остаешься внутри, пока горит огонь. Читаешь книги и смотришь на то, как падает снег. Ешь простую пищу и рано ложишься спать. Никаких покупок. Никаких незнакомцев. Никакой работы. У нас всегда пропадает сигнал, поэтому никаких телефонов или телевизоров. Это полезно. Прочищает твой мозг. Помогает сбросить настройки.
Или так было.
Девушка не перестает смеяться.
Я откладываю книгу в пятый раз, пытаясь сдержать свое раздражение.
Я привык жить с двумя другими мужчинами. Ривен достаточно тихий, а Илай хоть и может быть громким, по крайней мере, его голос достаточно низкий, чтобы заглушить его включенным радио. Я и забыл, какие, блять, высокие у девчонок голоса. Дэйзи смеется, звуча как звон колокольчика[6], легко пробивающийся сквозь стены хижины. Это выводит меня из себя.
 
Она мне не нравится. Она слишком уклончива. Прошлой ночью, когда Илай спросил ее имя, она явно солгала ему. Она отказывается рассказывать нам что-либо о своей жизни. Одному богу известно, какие секреты она скрывает.
В конце концов, звук затихает. Я возвращаюсь к своей книге, переворачивая страницу. Я успеваю прочитать всего несколько строк, прежде чем Илай, должно быть, говорит что-то веселое, потому что она снова начинает хихикать.
Стиснув зубы, я встаю, скрипя деревянным табуретом по полу. Я больше не могу с этим справляться. Это чертовски раздражает.
Я иду на их голоса в комнату для гостей, которую я оборудовал для нее в нашем старом чулане для хлама. Она выглядит довольно просто: всего лишь кровать, комод и лампа. Это вряд ли можно назвать роскошью, но я не понимаю, как ей могло понадобиться что-то большее. Они оставили дверь открытой, и я останавливаюсь снаружи, чтобы заглянуть внутрь.
Дэйзи и Илай сидят на кровати, углубившись в карточную игру. Пока я наблюдаю, Дэйзи разыгрывает карту, которая заставляет Илая выдать длинную череду ругательств. Она хихикает, толкая его в плечи.
Ревность пронзает меня. Что странно. Илай всегда окружен женщинами. Они липнут к нему, как мухи. В лыжный сезон он практически прокладывает всю дорогу по горнолыжному курорту через постель. Так было с тех пор, как мы были детьми — всех всегда тянуло к нему. Раньше меня это никогда не волновало. На самом деле, когда мы росли, у нас был своего рода договор: если нам нужно было встретиться с кучей людей, он шел вперед и очаровывал их всех, так что я мог снова спрятаться в тень и ждать, пока мы сможем уйти. Он знал, что разговоры с незнакомцами — не мой конек точно так же, как я знал, что одиночество — не его. Мы хорошо подходим друг другу.
Но теперь, наблюдая, как он ухмыляется Дэйзи, смеется вместе с ней, как будто они были друзьями всю свою жизнь, я ревную. И я понятия не имею почему.
Пока я наблюдаю, он обхватывает рукой кончик ее косы и тянет, наклоняясь, чтобы поцеловать ее обнаженную шею. Она задыхается, прикусывая губу. Я чувствую, как мой член подергивается, когда он проводит ртом по ее нежной коже.
Блять. Блять. Блять. Блять.
Прошло так много времени с тех пор, как я наблюдал за Илаем с женщиной. Очевидно, мое тело все еще так же увлечено этим. Ее дыхание учащается, когда он целует ее, ее кремовые сиськи набухают под глубоким вырезом майки. Я не могу игнорировать боль в своих яйцах, когда розовый цвет заливает ее декольте. Илай что-то шепчет ей на ухо, потирая локоны о ее щеку, и она снова смеется, звук приятный и яркий.
Я больше не могу с этим справляться.
Я топаю в комнату.
— Не могли бы вы, пожалуйста, заткнуться, — выкрикиваю я. Они оба подпрыгивают, отстраняясь друг от друга. — От твоего голоса у меня болит голова.
Илай закатывает глаза, кладя руку ей на плечо.
— Чувак, ради всего святого…
— Нет, — обрывает его Дэйзи. — Нет, все в порядке. Хорошо, что ты дал мне знать, Коул. Мы с Илаем собирались попеть в караоке. Боже, ты, наверное, умер бы от возникшей в результате мигрени.
Я пробегаю по ней глазами. Она практически голая в своей летней пижаме. Она ерзает под моим пристальным взглядом, одергивая подол своих крошечных шортиков.
— Что, черт возьми, на тебе надето? — ворчу я.
Она поднимает голову, глаза сверкают.
— Прошу прощения?
— Ты отправилась в путешествие за Полярный круг и купила это? — Я бросаю взгляд на ее чемодан, лежащий открытым на полу. Там полно кружевных вещей с оборками. Похоже, она вообще едва собрала вещи. Просто хватала пригоршнями всякую всячину. Я вспоминаю ее зимнее снаряжение. Оно было совершенно новым, и я мог бы поклясться, что видел его на стойке Intersport несколько месяцев назад. Она купила его в Швеции.