Лето с продолжением (СИ)
— Вас, женщин, хлебом не корми — дай рыбку побогаче! — пресно усмехнулся он, отправив в рот кусочек свиного шашлыка.
— Откуда такие умозаключения, если не секрет? — стараясь сдерживаться, вопросительно подняла бровь я. Клянусь, еще немного, и я начну ему в подробностях рассказывать, что все мужики — сволочи!
— Всем нужны деньги: ей, им, тебе. Вам плевать на чувства человека — стоит только помахать толстым кошельком перед носом — сразу прыгнете в чужую койку.
— Ты в край обнаглел! — не выдержала я, от возмущения выхватывая из рук Макса тарелку с едой. — Тебя кинули, да? — наклонилась ближе, тщетно пытаясь найти ответ на свой вопрос в раздраженном взгляде карих глаз. — Она променяла тебя на другого? — продолжила копать. — Поэтому сейчас ты так отрываешься! — ехидно протянула. Дошло наконец-то!
— Имею право! — жесткий оскал исказил правильные черты лица. — А эта сука не имела! — рявкнул.
— Вы долго были вместе? — в попытке сгладить острые углы уже тише спросила я.
— Мы были женаты пять лет, до этого еще полтора встречались. — с лютой ненавистью выдавил из себя Макс. Потом еще немного подумав, он добавил, — у нас дочка растет — Ариша. Правда этой твари она никогда не нужна была: Лена с самого начала хотела сделать аборт, даже ценой своего здоровья — врачи сказали, что потом она уже вряд ли сможет забеременеть.
Чем больше Макс раскрывался, тем более смешанные чувства я испытывала и тем больше вопросов у меня появлялось. С одной стороны, измена, по всей видимости, любимой жены — априори негативный поступок. С другой, мы живем в двадцать первом веке, и только женщина имеет право решать, рожать ей или нет. Только женщина имеет право распоряжаться своим организмом и здоровьем. Мне не понять нелюбовь к собственному ребенку, но я допускаю подобное в ситуации, когда все решили за тебя. Как бы то ни было, чужая семья — потемки, и меня это никак не касается.
Тем временем Макс продолжал:
— Думал, мы будем жить долго и счастливо; убедил идиотку не ложиться под нож, оставить ребенка, думал, что материнский инстинкт возьмет свое, и она изменит свое мнение! Однако время шло, а Аришку Лена так и не полюбила: я на работе, а в доме вместо жены и матери — постоянные няни.
Макс допил вино и вытащил из бара бутылку коньяка. М-да, чувствую, одной бутылкой мы сегодня не отделаемся.
— Угрожал, заставлял проводить время с дочерью — понимал, что малышка нуждается в матери больше всех на свете. Все впустую! — он опрокинул очередную рюмку и закрыл лицо ладонями.
— Дай мне тоже. — я потянулась к бутылке. Не хотелось грузить голову проблемами на трезвую голову.
Огненная жидкость обожгла горло, и Макс заботливо протянул мне маленький бутерброд.
— Спасибо. — слегка поморщившись, поблагодарила его. — Продолжай. — кивнула.
— Через три недели мы все вместе должны были ехать в Черногорию. Дочь еще с зимы хотела на море, поэтому я заранее оплатил путевки. — с горечью бросил сосед.
Образ развратного и необязательного мужчины стал потихоньку трансформироваться в образ заботливого отца. Как давно это произошло? Кажется, его рана еще слишком свежа…
— Пять дней назад я застал ее в нашей же квартире, трахающуюся с каким-то мажористым мальчиком. — процедил Макс, и по его побелевшим кулакам я догадалась, что, если бы этот парень был тут — его бы не было в живых. — Арину отправил погостить к маме, а сам сюда «вдохнуть воздуха свободы». — пафосным тоном завершил свою исповедь.
— Я могу что-то сделать для тебя? — кажется, именно из-за развала семьи первый раз я увидела Макса пьяным, и именно поэтому сейчас он в отеле Сочи с малознакомой женщиной — со мной, а не дома — с близкими людьми.
— Конечно можешь. — с сильно узнаваемым блеском в глазах хмыкнул он. — Сядь ко мне.
— Так? — алкоголь порядком вдарил в голову, поэтому я без стеснения забралась на его колени.
— Можно и так. — лукаво прошептал Макс. — Какой сюрприз! — он перевел взгляд на прикроватную тумбу и заметил на ней мою неразлучную подругу — повязку для сна. — Ань, надевай. — довольно потер ладони.
— Что-то я не уверена. — с сомнением оглядела розовый шелк.
— Полная раскрепощенность. Мы договаривались. — напомнили мне, надевая резинку на голову.
Макс помог мне снять топ, и вот я снова осталась обнаженной. «Зачем я все это затеяла?» — мелькнуло в голове, пока я вслушивалась в звуки звенящего стекла в номере. «Наверное, он убирает бокалы» — нашла себе ответ.
Хлопнула какая-то дверца, и я вздрогнула.
— Все в порядке. — совсем рядом прогнулся матрас, и мужская тяжелая рука легла на мои ребра.
— Очень волнительно. — слегка сконфуженно пробормотала я.
— Обхвати руками бортики. — раздалось безапелляционное, а в следующее мгновение ареолу обожгло сильным холодом.
— Лед? — взвизгнула я, но вместо ответа Макс дал мне самолично в этом убедиться. Обжигающий кубик прошелся по приоткрытым губам, и струйка воды потекла по шее.
Протяжный стон сам по себе вырвался из легких, стоило горячему языку притронуться к коже и сделать контраст температур еще более ощутимым. Вниз по шее, ледяная дорожка пролегла между грудей, спустилась ниже, обвела пупок и коснулась половых губ.
— Холодно. — с улыбкой выдохнула я.
— Правда? — от жаркого дразнящего шепота в ухо по всему телу пробежали мурашки. — Учти, будешь молчать — не кончишь.
Густой, насыщенный баритон, казалось, не знал сомнений. Несмотря на спонтанность происходящего каждое слово было четко взвешено и поставлено на место.
— Ань, в соседнем номере, напоминаю, никого нет, поэтому я жду от тебя полной отдачи. — весьма остроумно — за стенкой живет он сам.
Я и так была на грани окончательного изнеможения, но Макс скользнул внутрь пальцем, и все стало совсем невыносимо. Сначала один, потом второй, третий… Они двигались то вверх-вниз, то из стороны в сторону, с каждым последующим движением вынуждая меня сильнее впиваться ногтями в дерево каркаса.
Макс провел по моему бедру членом, и мне стало нестерпимо тяжело не чувствовать его внутри: не насладиться его упругостью, силой, мощью. Он не прекращал дразнить меня, прижимать к себе очень плотно, позволял почувствовать свою плоть и взвыть от нетерпения и желания.
К моему облегчению, этих местами болезненных, но одновременно сладких прикосновений не хватило для насыщения, и тогда Макс, словно неуправляемое животное, ворвался в меня.
Толчок, еще один и снова… За эту ночь моя кровать познала немало взрослых глупостей.
Кто-то очень противно задолбил по дереву, но я не сразу осознала, что это — стук в мою дверь, и поэтому, даже не став открывать глаза, лишь безразлично перевернулась на другой бок.
Снова забытье, а потом громкий голос Лерки: — Всем голым — спрятаться в шкаф! Я захожу!
— Что случилось? — я наконец-то разлепила веки и сонно уставилась на подругу.
— Мы вообще-то договорились с тобой встретиться два часа назад. Я звонила, звонила, а мне: «аппарат абонента выключен или находится все зоны действия сети». — натуральным противным голосом спародировала Лера. — Начала переживать за тебя; мало ли что случилось — город незнакомый. Хорошо, что есть возможность открыть любую дверь.
— Прости, пожалуйста. — я спустила ноги в тапочки и потерла лоб. Ну здравствуй, похмелье: голову будто пробили перфоратором! — Телефон, наверное, разрядился.
Лера подала со стола минералку, и я благодарно кивнула.
— Забуду все обиды, если узнаю все подробности сегодняшней ночи. — хитро подмигнула она. — Иди, собирайся, у тебя пятнадцать минут.
— Я постараюсь быстро. — позевывая, я кое-как затянула волосы в хвост и засеменила в душ.
Когда Макс ушел? Что было под конец? Последнее, что я помню — как мы, завернувшись в одеяло, встречали рассвет на балконе… а дальше — белый лист.
Если я еще хоть раз захочу повторить эту ночь — вырубите меня сразу, пожалуйста. Ноги не свести, мышцы болят так, что даже лежать больно, лицо опухло, а желудок прилип к спине. Хотя… если так подумать, то оно стоило того. Благодаря Максу я как никогда чувствовала себя нужной и желанной.