Assassin's Creed. Тайный крестовый поход

– Выслеживать его тебе придется самому.
Альтаир вспыхнул:
– Но этим обычно занимаются…
Он осекся, вспомнив приказания Аль-Муалима. Ему предстояло вновь стать учеником. Выслеживать цель. Вершить приговор. Альтаир кивнул, целиком принимая свое задание.
– Обыщи весь город, – продолжал рафик. – Узнай, чтó затевает Тамир и где он обделывает свои дела. Тщательные приготовления – залог победы.
– Понятно. Но ты можешь хотя бы что-то рассказать мне о нем?
– Он живет за счет черного рынка. Так что начни с улиц, прилегающих к рынку Аль-Силаах.
– Полагаю, что потом, когда я выслежу Тамира, мне нужно будет вернуться сюда.
– Да. Придешь ко мне. Я отдам тебе метку Аль-Муалима, а ты отдашь нам жизнь Тамира.
– Как скажешь.
Обстановка в дамасском бюро ассасинов подействовала на Альтаира отупляюще, и он был рад снова очутиться на улице. Его путь, как обычно, пролегал по крышам. Альтаир вдыхал запах города. Ненадолго задержавшись, он обвел глазами улицу, змеившуюся внизу. Легкий ветерок лениво шевелил навесы над прилавками. Ближайший к Альтаиру торговец продавал начищенные до блеска масляные лампы. Возле прилавка толкались женщины, громко обсуждая достоинства и недостатки товара. Неподалеку двое мужчин о чем-то спорили. О чем – Альтаиру было не расслышать за женской трескотней.
Альтаир повернулся в другую сторону. Отсюда ему была хорошо видна Большая мечеть Дамаска. На юге зеленели обширные сады. Но его сейчас занимало совсем другое место.
Наконец Альтаир увидел рынок Аль-Силаах, с которого, если верить рафику, он должен был начать поиски Тамира. Глава дамасского бюро, конечно же, знал больше, чем рассказал, но строгое предписание обязывало его не раскрывать Альтаиру подробностей. «Ученик» должен пройти все тяготы обучения.
Альтаир отошел на пару шагов, набрал побольше воздуха, сбросил напряжение в руках и прыгнул.
Он успешно приземлился, припал к крыше и некоторое время вслушивался в разговоры, доносившиеся снизу. Пока Альтаир смотрел, из-за угла показался небольшой отряд караульных. Они сопровождали повозку, тяжело груженную бочками, которую еле-еле тащил осел.
– Прочь с дороги! – покрикивали караульные. – Освободите путь! Этот груз мы везем во дворец визиря. Его превосходительство Абу аль-Нуквод вновь устраивает пир.
Прохожие послушно сторонились, скрывая свое недовольство.
Альтаир смотрел на проходящих внизу солдат. Это имя он уже слышал. Абу аль-Нуквода называли королем-купцом Дамаска. Что касается бочек, то в них везли вино (хотя, конечно, Альтаир мог и ошибаться).
Впрочем, сейчас ему не было никакого дела до аль-Нуквода. Альтаир выпрямился и перепрыгнул на соседнее здание, потом на другое. С каждым прыжком он чувствовал новый прилив силы.
Сверху Аль-Силаах казался огромной дырой с рваными краями, пробитой в море крыш Дамаска. Рынок находился в северо-восточной части города, в самой середине бедняцкого квартала. Со всех сторон базар окружали деревянные домишки и глинобитные лачуги. Булыжных мостовых там не было, и дожди превращали улицы и сам рынок в вязкое болото. Затаившись на крыше ближайшего дома, Альтаир повел наблюдение за жизнью Аль-Силааха. Как и любой базар, он был заставлен повозками, лотками и шатрами. Ноздри Альтаира улавливали великое множество ароматов. Пахло духами и благовонными маслами, пряностями и сластями. Уши Альтаира ловили обрывки разговоров и брани. Покупателей было много. Они облепляли прилавки и просто бродили толпами, разглядывая товары. Глазам Альтаира было не за что зацепиться. Он незаметно слез с крыши и быстро смешался с толпой, продолжая вслушиваться в разговоры вокруг.
Пытаясь уловить единственное слово: «Тамир».
Трое торговцев сидели в тени навеса. Они разговаривали тихо, при этом отчаянно жестикулируя. Кто-то из них произнес имя, и Альтаир, стараясь не привлекать к себе внимания, начал движение в их сторону, продолжая вслушиваться в беседу. Аль-Муалим как-то сказал: «Никогда не смотри в глаза тем, за кем следишь. Всегда выгляди так, будто ты чем-то занят. Не показывай своего напряжения». Альтаир старался в точности следовать заветам своего Наставника.
 
– Он опять назначил встречу, – услышал Альтаир, не зная, кто из троих произнес эту фразу.
Кто «он»? Вероятнее всего, Тамир. Альтаир продолжал слушать, надеясь узнать место встречи.
– Что на этот раз? Опять надо кого-то предупредить? Или казнить?
– Нет. Какая-то работа.
– Значит, нам снова не заплатят.
– Он напрочь забыл о правилах гильдии торговцев. Делает все, что ему заблагорассудится…
Они вполголоса заговорили о какой-то крупной сделке – крупнейшей из всех, по выражению одного из торговцев, и вдруг разом замолчали. Неподалеку на невысокий помост поднялся базарный глашатай – человек с короткой черной бородкой. Полузакрыв глаза, якобы от солнца, он пристально смотрел на троих торговцев из-под капюшона. Взгляд его не предвещал ничего хорошего.
Все трое побледнели. Один ковырял землю носком сандалии, двое других поспешно удалились, будто разом вспомнив о каких-то важных делах. Их маленькое собрание явно считалось оконченным.
Итак, глашатай. Возможно, один из людей Тамира. Наверняка тот держал базар в узде, и доносчиков у него хватало. Альтаир подошел ближе к помосту, словно ему было любопытно послушать, о чем станет говорить человек с бородкой. Вокруг помоста собралась небольшая толпа зевак.
– Никто не знает Тамира лучше, чем я, – громким голосом возвестил глашатай. – Подходите ближе. Слушайте мой рассказ. Это повествование о торговце, не знающем себе равных…
Альтаир понял, что оказался здесь как нельзя кстати. Он подошел еще ближе, разыгрывая заинтересованного слушателя. А базар вокруг продолжал жить своей суетливой жизнью.
– Это было перед самой битвой при Хаттине, – продолжал рассказчик. – У сарацинов кончались съестные припасы, а пополнить их было негде. Тамир в те дни водил караваны между Дамаском и Иерусалимом. Но дела у него тогда шли плохо. В Иерусалиме никто не хотел брать привезенные им овощи и фрукты. Тамиру ничего не оставалось, как двинуться в обратный путь, к Дамаску. По пути он горестно размышлял о судьбе своего груза. Еще немного, и его прекрасные овощи и сочные фрукты сгниют, а это будет означать конец его торговле и даже жизни… Но судьбе было угодно распорядиться иначе. По пути в Дамаск Тамиру встретилась сарацинская армия султана Салаха ад-Дина, чьи солдаты, как я уже сказал, голодали. Встреча стала поистине судьбоносной, ибо Тамиру и султану было что предложить друг другу.
Тамир отдал сарацинской армии весь свой груз. А когда битва окончилась, султан распорядился, чтобы доблестному торговцу заплатили в тысячекратном размере.
Говорят, если бы не Тамир, солдаты Салаха ад-Дина взбунтовались бы против него. Можно сказать, в той битве мы победили благодаря Тамиру…
Глашатай закончил повествование. Слушатели быстро расходились. Улыбаясь одними губами, рассказчик сошел с помоста и двинулся дальше. Наверное, к другому помосту, где он снова будет восхвалять Тамира. Альтаир последовал за ним, держась на безопасном расстоянии. Ему опять вспомнились поучения Наставника: «Держи свою цель в поле зрения, но не приближайся к ней вплотную. Никогда не оглядывайся».
Альтаир радовался чувству, которое дарили ему вновь просыпающиеся навыки ассасина. Ему нравилось, забыв про суету вокруг, следовать за своей целью. Но уже через мгновение Альтаир был вынужден остановиться. Глашатай, не особо глядевший по сторонам, налетел на женщину, несшую вазу, и та разбилась. Торговка замахала руками, требуя возместить ущерб. Но глашатай лишь скривил губы и отвел руку, готовясь ударить назойливую простолюдинку. Внутри Альтаира все напряглось, но женщина торопливо отошла. Ухмыляясь, глашатай зашагал дальше, поддевая ногами осколки вазы. Альтаир последовал за ним. Торговка плакала, сидя на корточках в пыли, ругала глашатая и зачем-то собирала осколки разбитой вазы.
Глашатай свернул с улицы в узкий и почти пустой переулок, по обеим сторонам которого тянулись темные глинобитные стены. Должно быть, он сокращал себе путь до очередного помоста. Здесь Альтаир позволил себе обернуться. Никого. Он в несколько шагов догнал глашатая, схватил за плечо, развернул лицом к себе и ударил под ребра.