Малина для оборотня
– Чего?!
Над лесом раскатился обречённый вздох, а потом лапа свесилась с потолка второй раз.
– Давай. Можешь свои грязные фантазии про волшебные палочки, ямы или ещё какие метафоры даже не озвучивать. Я, знаешь ли, тоже с принципами. В постель только через свадьбу. Насилуют её, как же.
– Какую свадьбу? С кем? С тобой? – я с опаской вложила ладонь в его лопату. Ну и громадная. – Размечтался! Такой принципиальный, что только о постели и желаниях и говоришь. Плавали, знаем! Услышал слово «нет», и сразу на леопардовые лосины прыгаешь! Точнее, на задницу в них!
– Ты начала эти разговоры. Я поддерживаю. Простая вежливость.
Я не поняла, как оказалась наверху. Марк отступил, сжал и разжал кулаки, будто не знал, что делать дальше.
– Алинку не трогайте. Она под защитой священных законов пари.
Принц хмыкнул, ничего не сказав. Лё всё ещё пытался унять кровь, но ничего не получалось.
– Предупреди её, что этим поступком она сделала только хуже, – гнусаво попросил он.
– А смысл? – возразил Марк. – Она всё равно окажется там же, но компания будет так себе.
– Так может…
– Не может. Белоклыков давно казался мутным, а теперь пожалуйста, – он махнул в мою сторону рукой, – прямое доказательство. Да лучше б подвеску эту в ломбард сдал.
– Так это всё из-за подвески? Блин, так бы и сказал. Серьёзно, забирай. Она мне подарила, но, если твоя, держи, – я подбежала к Марку и протянула ему цепочку, чувствуя облегчение. – А Алина… Нет, ты только не обижайся, – я подняла ладони. – Но она сказала, что даже родителям её парень нравится. Они у неё строгие, понятно почему, ну… с тобой она не захотела. Дай им быть счастливыми, не злись, – я осторожно улыбнулась. – Тем более договорённость отцов. Это ж не средневековье. Ты ещё найдёшь ту самую, правда, – я заглянула ему в глаза, надеясь, что он смягчился. – Ты, когда не рычишь, тоже на принца тянешь.
Марк выслушал с непроницаемым лицом. Пару раз показалось, что сдерживает рвущийся сарказм, но он позволил мне закончить. Глянул на цепочку, потом на меня и махнул рукой.
– Оставь себе. Возмещение за неудобства.
– Эмм, да нет. Не нужно, – я боялась, что цепочка ничего хорошего не принесёт. – Да и раз всё разрешилось пока. Лё, прости, что поцарапала. Ты упал на меня, я и занервничала. Рефлексы, понимаешь? У меня папа борец. А так, ты милый парень, – понесло меня, когда осознала, что весь ужас, считай, позади.
– Да… ничего.
– Пошли, пока звери не вернулись, – цыкнул Марк и повернулся ко мне. – Да убери ты эту дрянь, – поморщился он, словно подвеска – символ его неудачи.
Наверняка швырнёт за спину, а у неё цена шестизначная! Ну, мы люди негордые. Не нужна, себе оставлю. Может, сама в ломбард сдам. Нам деньги пригодятся, раз покупатели малины кинули.
Марк первым двинулся по тропе. Я побрела за ним, Лё прикрывал спину. Странно, но когда он не сверкал глазищами и не строил из себя недотрогу голубых кровей с поехавшей кукухой, то казался даже… привлекательным.
Блин, Алина, соберись!
Но собраться не получалось. В его мимолётных движениях, мимике и голосе сквозила какая-то растерянность и обречённость. Стало завидно, что в Алинку такой парень влюбился, да ещё и безответно. Вон как переживает.
– Слушай, – я догнала Марка и осторожно тронула за предплечье. – Да не волнуйся ты так. Не знаю, что у тебя произошло, раз про резню начал думать, но оно того не стоит. Вон сколько по телику показывают, что открывают стрельбу из-за несчастной любви. И какой итог? Гибнут невинные люди, а легче не становится. Хочешь сломать себе жизнь? Ты ж красавчик, при деньгах. Да впереди сплошное светлое будущее.
Он сморщился, будто слопал малину с клопом. Я явно сказала совершенно не то.
– Было бы ради кого стреляться, – он фыркнул. – Проблема выше.
– Не понимаю. То ты из Англии ради Алинки мчишься сюда, шепчешь её имя таким голосом, до мурашек, и рассказываешь, что без неё мир в крови утонет. То теперь: «было бы ради кого стреляться», – передразнила я его. – В тебе несколько личностей живёт, или что?
– Белоклыкова должна была помочь… кое в чём, – включился Лё, отпивая из бутылки Марка. – А теперь… не будет.
– Помочь, – я оглянулась на Лё. – Она мне другое говорила. Что Марк её фанат-поклонник. Может, неправильно поняла? Она поможет, но со своим парнем останется. Ты поговори с ней, объясни.
– Не хочу, – буркнул Марк. – Обойдусь без её помощи.
– Но помочь можешь ты, – снова оживился Лё, потянулся к моей руке, но оборвал себя. – Ничего сложного. Нужно только… ну… поверить в то, что мы расскажем.
– Ну да, – хмыкнул Марк. – Успокойся. Не вышло, что поделать. Будем болеть за других и надеяться, что новый лидер будет адекватнее.
– У вас что, секта какая-то? – я изогнула бровь. – Будете рассказывать про истинных богов и что нужно делать, чтоб кошки с собаками жили в мире? Обычно таким бабушки божьи одуванчики занимаются.
– Не будем.
– Давай расскажем, – настаивал Лё. – Подумай сам, если она согласится, не придётся… всех тех ужасов не будет. Да и сам знаешь ситуацию. Ты должен участвовать! – мгновение на его лице мелькнул страх, но он взял себя в руки и улыбнулся. – Я думаю, Алина хорошая. Лучше Белоклыковой.
– Ты это понял после того, как она тебе по морде двинула?
– Не, ребят, – я подняла ладони. – Помощь в смысле приободрить, может, рассказать, какой ты классный. Но, – я просияла, – слушайте, я знаю, как помочь! Давайте я поговорю с Алиной. Расскажу, что ты лучше того парня. Может, припугну, что она меня, считай, отдала двоим незнакомым мужикам. И всё.
Марк развернулся и поднял палец, превращаясь в страшного маньяка:
– Я не хочу говорить про эту девушку. Она сделала выбор, и её судьба мне больше неинтересна, – оскал маньяка сменился вежливой улыбкой. – Или ты решила прямо сейчас исполнять моё желание?
– Пф, хорошая попытка избежать проигрыша, – я покачала головой. – Ладно, раз я в это ввязалась, то помогу с чем там надо. Отвезти что-то необходимо или, не знаю, ремонт какой? Учти, обои я клею не очень.
Лё просиял, но Марк сдвинул брови и качнул головой.
– Слишком опасно. Сейчас отвезём тебя домой, и будешь жить свою жизнь дальше.
Его брат возмущённо выпрямился и хотел что-то сказать, но, взглянув на меня, оборвал мысль и поник.
Мы как раз вышли к таинственно освещённому дому. В спешке я как-то не обратила на него внимания. Бревенчатый, явно очень старый, но ухоженный. Крыша обросла мхом, в дальней части даже кустик вырос. Крыльцо чистое, небольшую веранду украшали красивые колонны с резным узором. Территория вокруг избушки вытоптана и покрыта опавшими иголками. Рай для интроверта. Вот бы ещё страшные зверюги по лесам не выли – вообще красота.
Марк направился к дверям мимо чаш с горящими полешками, которые я так яростно отвергла, когда убегала. Рядом с ними оказалось очень тепло, нельзя не признать. Что-то ночь сегодня совсем не летняя какая-то.
– Сейчас попрошу то, что вызовет истерику, – вздохнул Марк, грея ладони у огня.
– Я истеричка, по-твоему? – возмутилась я, тоже подойдя к чаше.
Холодно, блин! Сейчас, когда опасность миновала и я вроде успокоилась, прохладный ветер кусал открытые предплечья и морозил кожу.
– Сейчас поверим, – Марк опустил подбородок и произнёс. – Закрой глаза.
Я аж поперхнулась от такой наглости.
– Ты меня за дуру держишь? Закрою, а ты бац, и по башке?
– Почему за дуру? Сама сказала, что за истеричку. И поверь, если б я хотел, то мне всё равно было бы, закрытые у тебя глаза или нет.
– Хотел бы чего? – дерзко вскинула подбородок.
– Алиночка, – вмешался Лё. – считай, что ну… у Марка, – он задумался, – что-то вроде радиоактивных духов, – мы с принцем одновременно подняли брови, но Лё продолжил. – Да, от них может закружиться голова, и поэтому…
– Ладно. Спасибо за творчество, – Марк схватил меня за руку так резко, что я вздрогнула. – Не хочет, не надо.