Со-рин твоего дома
Уютно устроилась на коленях у Анаишшша, слушая его воркующий шепот о том, какая я сладкая и как вкусно от меня пахнет, стараясь не реагировать на ласкающий шею язык иссаэра, и его клыки на моей мочке, и руки на животе, зарывшейся в запах халата под ревниво суженными глазами Шэйтассса. А ньер, с усмешкой за этим понаблюдав, пригласил по нуарру Гррана.
Доктор явился быстро.
Довольно улыбаясь, красноволосый нааганит внимательно меня осмотрел. Получил и расшифровал анализы крови. И только тогда, когда обследование было завершено, мне наконец ответили на все мои вопросы и пояснили, почему у меня совершенно ничего не болит, почему я все еще жива и почему я теперь могу не бояться второго, третьего и так далее права.
Оказывается, меня спасли эны! Они «заразили» мою ДНК, прописав в ней свой код. Код нааганитов. Проще говоря, я претерпела мутацию на фоне беременности и действующего вещества от «дара жизни», став сильнее и выносливее. Гораздо выносливее…
– Человеческий организм просто уникален. Его так легко изменить! Потрясающе! Невероятно! Я уже неделю не покидаю лабораторию. Такая перспектива… Это станет нашим прорывом. Нужны новые образцы.
Сколько же восторгов было в голосе красноволосого нааганита! Сколько предвкушения, фанатизма, расчета! На меня так заинтересованно смотрели. Брр.
– Хор-р-рошая самочка. Удивительная девочка. Хор-р-рошая… – Забывшись, Грран протянул руку и хотел меня приласкать, потрепав по голове, как собачонку.
С трех сторон раздалось угрожающепредупреждающее шипение. Руку резко отдернули и извинились. Правильно, нечего ко мне свои холодные щупальца просто так тянуть. Я не самочка и не образец. Я человек! Вернее, теперь уже не совсем человек… Нужно посмотреть на себя в зеркало…
* * *Зеркало ничего нового мне не показало, наоборот, оно меня расстроило. Причем с каждым днем расстраивало все больше и больше. Нет, в принципе, ничего такого. Какой была, такой я и осталась. Разве что кожа немного посветлела, став более гладкой и бархатистой. Волосы завились чуть сильнее в тугой локон. Цвет глаз приобрел глубину синевы с серыми вкраплениями. Зрачок как зрачок – круглый. Это меня радовало. А вот фигура, фигура огорчала. Сильно. Я и раньше пышностью форм похвастаться не могла, а сейчас так вообще: ручки и ножки – худющие плети, живот – арбузик, груди как две дыньки с вишневым ореолом соска. Н-да, не удивлюсь, если от такой «красавицы» и иссаэр скоро по рин пойдет. Дэйрашшш уже пошел, знаю, хоть это и не афишировалось, но и не сильно скрывалось. И это меня огорчало, да и задевало тоже. Нааганиты ведь очень активны, а я как женщина теперь была не способна удовлетворить мужской голод ньера (хотя и раньше-то не совсем могла). И пусть он говорит, что его цветочек все равно ярче и вкуснее, в данный момент третий лорд развлекался с рин. При этом ночи Дэйрашшш проводил только со мной – я, видите ли, должна спать в постели своего ньера, он так хочет. Да еще и целует меня, когда мы вместе. Ласкает. Пару раз довел до оргазма, наслаждаясь моими стонами, наблюдая темными жадными глазами за движениями моего тела.
«Так ко мне всегда с трепетом прикасается… Кобель!!! Вот с кем он сейчас? Я ведь теперь очень остро чувствую все запахи и сразу пойму. Было или не было… – Уткнулась лбом в прохладную рамку. – Правду говорят: все мужики одним миром помазаны. А у этого еще и легальные су… и под боком! И все красавицы, как на подбор. Черная тварь расстаралась, ублажает своего арри, предложив ему самых лучших наложниц, чтобы отвлечь нитха от меня. А я… Если еще и от иссаэра почувствую запах другой женщины!..»
Со злостью ударила кулаком по своему отражению. Плохо, что нельзя разбить это чертово зеркало! У них тут вообще ничего нельзя разбить! Даже тарелку не смогла. Пыталась.
– Надин, успокойся. Ну что опять не так? Ты чего? – Со спины прижался Анаишшш. Начиная успокаивающе гладить меня по обнаженной спине и выступающим позвонкам, прикусывая кожу на плечах. – Ты в последние дни странно себя ведешь. Зачем все время себя разглядываешь? Почему злиш-ш-шься?
Откинул в сторону прядь моих волос. Поцеловал в шею.
– Потому что я стала страшной! Твой брат от меня гуляет. И вообще… – Развернувшись, прижалась к нааганиту. – Анаишшш, я правда такая некрасивая? Ты сам тогда сказал. А он… Почему он так со мной? – Разревелась. – И ты скоро от меня отвернешься, я ведь понимаю. Они такие яркие, красивые, доступные. Рин – это не со-рин, мы только для размножения. Во-о-от… – Всхлипнула.
– Понятно. – Тяжело вздохнув, подхватил на руки и отнес в спальню. Осторожно опустил на кровать. – Скажи, надин, ты смогла бы сейчас выдержать «любовь» моего брата? – Внимательно на меня посмотрел своими все понимающими сиреневыми глазами.
– Нет. – Покраснела. – Но…
– Думаешь, он не хочет быть с тобой, предпочитая рин?
– Да… – Потупилась.
Анаишшш усмехнулся:
– Прости, Лена, хоть ты и обижаешься, когда тебя так называют, но ты все-таки самка. Его самка, причем беременная. А он самец, полноценный. Все его инстинкты, мысли и чувства сейчас завязаны на тебе. Впрочем, как и мои. Но об этом позже. – Вытер пальцами бегущие слезы. – Пойми, если Дэйрашшш не будет скидывать своего напряжения с теми, кто его выдерживает в полной мере, он может потерять свой контроль, и тогда ты первая об этом пожалеешь. У вас ведь за это время была только одна настоящая близость. В первые недели беременности, так?
Кивнула головой, внимательно слушая блондина.
– И эн был немного другим. Верно?
Снова кивнула, вспомнив, как Дэйрашшш меня тогда напугал своими хищными замашками.
– Поверь, в ту ночь моему эну было очень трудно сдерживать своего зверя. Мы ведь не люди, не забывай этого, с-с-сладкая. – Приложил руку к моему животу, начиная ласкать зашевелившихся малышей энергией иссаэра, успокаивая их и меня. – Пойми, глупая, я ведь действительно тогда за вас испугался, когда услышал про врача. И Шэйтассс не просто так злым явился. Ну, вспомнила?
– Да… – прошептала я, начиная осознавать смысл слов нааганита. Дэйрашшш и правда тогда был другим. Охотник. А я добыча… Желанная добыча, которую хочется взять по-настоящему, не сдерживая своей силы. И Шэйтассс всегда так же смотрит, голодно и жадно, раздувая ноздри, принюхиваясь, лента языка… И Да-ирр, и Райсс… они хищники. Не совсем люди, вернее, нелюди.
– А ты? Почему ты другой? Мягкий, – коснулась совершенного лица, – нежный, – провела пальцами по его губам, невольно задев острые клыки, – терпеливый…
– Я дис-иссаэр, девочка, не совсем полноценен. Это моя природа. И ты снова ошибаеш-ш-шься, сладкая: я не такой уж и «мягкий». – Перехватив руку, Ана-ишшш прикусил мое запястье, скользнув по нему языком. – Просто ты моя женщина и наша со-рин, – коварно ухмыльнувшись, пробежал пальцами по моему покрывшемуся мурашками телу, – а своей женщине я никогда не причиню физической боли. Дэй тоже не хочет. – Поцеловал кисть. – Ты такая маленькая, нежная, хрупкая, беременная… – Придвинувшись ближе, начал ласкать мою грудь, вбирая в рот сосок. – А вот когда родиш-ш-шь, я займусь тобой по настоящ-щ-щему! – Ощутимо прикусил горошину, сжав пальцами другую, вырывая мой невольный стон. – И Дэйрашшш займется до своего следующего права, – стал выводить влажные дорожки спускаясь ниже, – почувствуеш-ш-шь разницу, глупая. – Прошелся языком и поцелуями по кругу живота, осторожно вводя в меня пальцы, начиная растягивать и ласкать шелковистую плоть. – Поняла, «некрасивая» ты наша? Тебя щадят, а ты еще и недовольна этим. – Насмешка и пальцы заменил гибкий, длинный, раздвоенный змеиный язык…
– Да… – выдохнула я, выгибаясь навстречу его движениям. Умеет же он меня успокоить и отвлечь! Сволочь белобрысая, зараза такая. М-м-м. Позже подумаю над его словами – сейчас не могу. – Ох…
* * *– Анаишшш, а может, хватит? Я и так уже похожа на разряженную елку, причем на беременную елку! Посмотри сам, это явно уже перебор!