Опьяненные зноем

  
13
 
Когда через пять часов Дункан ворвался в Толливер-хаус как к себе домой, он хотел только одного — поскорей отделаться от Шарлоттиных братьев, чтобы остаться с ней наедине. Тем неожиданней оказалось для него то, что она пьет чай с маленькой худощавой старушкой с седыми волнистыми волосами. Тельма Толливер! На чайном столике стоял серебряный поднос, и обе женщины держали в руках по фарфоровой чашке.
Шарлотта засияла.
— Мисс Толливер, разрешите представить вам Дункана Толливера, — сказала она. — Дункан, это Тельма Толливер.
Дункан любезно улыбнулся старушке.
— Вы вылитый генерал, верно? — произнесла Тельма Толливер как ни в чем не бывало — будто первый из Дунканов Толливеров умер совсем недавно, а не сто лет назад. — Пожалуй, только немного повыше ростом. Но тоже красивы, как дьявол. Впрочем, меня это не удивляет. — Она поставила чашку с блюдечком на колени. — Сядьте-ка к свету, чтобы я могла вас получше разглядеть.
Дункан повиновался и бросил на Шарлотту подозрительный взгляд, пока старая дама разглядывала его такими же, как у него, голубыми глазами. Шарлотта непринужденно улыбалась, но он не сомневался, что именно она устроила ему этот сюрприз. Сев у окна, Дункан стал слушать, как Тельма рассказывает Шарлотте о том, что на здоровье она пока не жалуется: разве что зрение и слух немного сдают, но пока еще удается обходиться без посторонней помощи.
Затем, сев прямо, она заявила:
— Я все поняла в тот день, когда Шарлотта спросила о вас.
Дункан нисколько не удивился и откровенно сказал об этом Тельме. Она рассмеялась.
— Я знала, что что-то происходит, еще до того, как прочитала утреннюю газету. Старики в домах для престарелых знают обо всем, что творится не только в Нашвилле, но и вообще в Теннесси. Так что от меня ничего не скроешь, — с удовлетворением подвела итог Тельма.
Шарлотта старалась подавить улыбку.
— Вы огорчены? — спокойно спросил Дункан.
— О, — ответила старушка, — вы, конечно же, обольститель, как и все они. Но я научилась не огорчаться, — продолжала рассуждать Тельма. — Вредит пищеварению. Хотя, разумеется, наряжаться генералом было очень глупо с вашей стороны, но, в общем-то, это не мое дело. Надеюсь, это не отразится на репутации Толливеров. Я пытаюсь убедить людей, что не могу отвечать за всех Толливеров. Что же касается покупки "Телеграммы", то это я очень одобряю. Газету напрасно продали. А вам удалось выяснить, кто мешал вам?
Дункан кивнул. При чинной старушке он так и не решился снять пиджак и галстук. Они с Лосем уверены, объяснил он, что Ящера нанял человек, который был с ним в первый вечер у Россини. Причина могла быть только одна: запугать Дункана и заставить его уехать из города.
Тельма махнула рукой.
— Вы слишком долго разбирались. Я поняла это сразу, как только мать Марты Россини рассказала мне, что вы попали в переделку.
— Жаль, что вы не сказали об этом мне, — сухо заметил Дункан.
— Сказала бы, если бы вы спросили.
Посмотрев на Шарлотту, он увидел, что в глазах ее бегают хитрые огоньки. Может быть, она знает что-то неизвестное ему? Но Тельма выжидающе смотрела на него, и он продолжил свой рассказ. Они с Лосем поехали в "Телеграмму" и, обойдя редакцию, выяснили, что партнер Ящера работает там.
— Ты позвонил в полицию? — спросила Шарлотта.
— Не сразу, нет.
— Вот именно поэтому я и пыталась рассказать вам, Шарлотта, о предках по его линии, — сообщила Тельма.
"До чего проницательная старушка… — подумал Дункан, — она же просто прелесть!"
Он объяснил, что вынудил Хораса Орнсби — Гну — признаться в том, что ему и еще некоторым людям конкурентов Дункана были обещаны большие деньги, если они заставят Толливера уехать из Нашвилла. Тельма перебила его, спросив, что именно он сделал, чтобы выудить признание у Орнсби. А в ее тоне послышалась некоторая озабоченность.
— Я усадил его на стул, а Лось стоял рядом и грозно смотрел на него.
Шарлотта объяснила, кто такой Лось.
 
— Правильно, — одобрила Тельма.
Дункану начинало казаться, что у потомков Дункана и Бэрда Толливеров куда больше общего, чем он думал. Он сказал, что потом все же позвонил в полицию. Полиция уже арестовала Ящера, которого нашла в его собственном доме в синяках и ссадинах. Выяснилось, что из всех сотрудников газеты один Орнсби поверил в обещания соперника Дункана и нанял себе в помощь Ящера.
— Сотрудники повели себя весьма разумно, — заметила Тельма.
Дункану вдруг показалось странным, что Тельма Толливер, которая никогда прежде его не видела, удивительно много о нем знает.
— Итак, — сказала Тельма, — вы купили газету?
— Вообще-то да. Сегодня я заключил сделку.
Ему показалось, что взгляд старушки стал гордым.
— Значит, в Нашвилле снова будет газета Толливеров!
Шарлотта, не выдержав, вскочила и бросилась ему на шею, а Тельма, поставив чашку на серебряный поднос, спросила:
— Может быть, в таком случае мы могли бы прекратить вражду между нашими семьями?
— Мы? — Дункан остолбенело смотрел на нее.
— Конечно. Когда генерал основал "Телеграмму", он получил свою долю, отказавшись, однако, от расходов по содержанию этого дома и нарушив тем самым соглашение с моим прадедушкой. Они спорили несколько месяцев, и в конце концов генерал уехал. Таким образом, он основал газету на деньги, которые принадлежали не только ему.
— Ясно, — сказал Дункан, не совсем понимая, куда клонит Тельма.
— На самом деле моему дедушке принадлежали двадцать процентов денег, на которые была создана купленная вами сегодня газета. После этого никакой надежды на примирение братьев не осталось. — Тельма выпрямилась и вздохнула. — Но, насколько я понимаю, вы сможете исправить несправедливость. Я готова взять свой процент в газете или прямую выплату долга — разумеется, по рыночной стоимости на сегодняшний день. Я понимаю, что с моей стороны это слишком благородно, но я стара и хотела бы, чтобы недоразумение разрешилось, пока я жива. — Старушка встала, опираясь на палку. — Кроме того, — добавила она, — вы мне нравитесь, Дункан Толливер.
Дункан чуть не подпрыгнул от радости. Он видел, что и Шарлотта тоже едва владеет собой, но лишь сдержанно сказал:
— Мои адвокаты немедленно займутся этими вопросами.
— Хорошо. — Тельма удовлетворенно вздохнула и повторила: — Хорошо.
— Мисс Толливер, а как насчет этого дома?
Тельма с любовью оглядела большую обшарпанную комнату и улыбнулась.
— Красивое место, не правда ли? Мне жаль, что Мэри-Джо так и не сумела полюбить этот дом, но это ее дело. Я рада, что смогу оставить ей хоть что-то, пусть даже только деньги. — Она в упор посмотрела на своего дальнего родственника. — Вы — Толливер, вы хотите, чтобы дом стал вашим?
Дункан опустил голову, увидев, что в глазах Шарлотты поблескивают слезы.
— Я… я даже не знаю, что сказать. Мэри-Джо…
— Она получит вещи Руби. Больше ей ничего не надо.
— Ну а вы? Разве вы не хотите снова переехать сюда?
Тельма задумчиво улыбнулась.
— Нет, хватит. Я слишком старая, и у меня много друзей там, где я живу. Конечно, все они захотят повысить ставки, играя со мной в бридж, когда узнают, что я стала богатой. Но, Дункан, я хочу, чтобы этот дом снова ожил. Я хочу, чтобы здесь играли дети, слышался смех, как это было много лет назад, когда мы с Руби росли тут. Вы и Шарлотта… — Она замолчала, а потом быстро добавила: — Я хочу, чтобы дом был ваш — и все. Просто приглашайте меня иногда выпить чаю.
Шарлотта, выскользнув из-под руки Дункана, который обнимал ее за плечи, покраснела и смутилась, услышав, что сказала ее старая подруга. Взяв сумку Тельмы, она предложила отвезти ее домой. Дункан пообещал родственнице как можно скорее уладить все формальности и, попрощавшись, проводил женщин до двери. Стоя на крыльце, он смотрел, как они усаживаются в "фольксваген"…