Памела или награжденная добродетель
Поди дура увидя онъ меня сказалъ, взявъ очень крѣпко за руку, справедливо тебѣ стыдится должно, понося меня всюду и ругая; изрядно думала я, въ себѣ, мнѣ, или тебѣ стыдится должно, Богъ разсудитъ насъ. Госпожа Жервисъ, говорилъ онъ ей вы здѣсь сяттѣ, а она пусть стоитъ, коли хочетъ. Когда вы видѣли ету дѣвку въ томъ состояніи, какъ вы ее нашли, не думалиль вы что я подалъ ей къ тому такую притчину какой не льзя вреднѣе быть какъ она говоритъ? Скажите мнѣ? Можетель вы быть другова мнѣнія. Конечно она отвѣчала, а сперьва тово боялась Сказывалаль она тебѣ что я ей здѣлалъ? Чтобъ стоило произвесть такой шумъ въ домѣ, чрезъ которой я бы могъ вредъ имѣть моей славѣ, и какъ вы такъ и всѣ мои служители, умалилибъ конечно должное ко мнѣ почтеніе, раскажите мнѣ что она вамъ сказала?
Суровой видъ ево испужалъ ее много, но ободрясь отвѣчала ему, она мнѣ сказывала что вы посадя на колени къ себѣ ее цѣловали, а болѣ я ни чево отъ ее не слыхала. Въ тотъ часъ появилась во мнѣ смѣлость, мнѣ кажется госпожа Жервисъ говорила я, уже довольно тово было чевобъ я должнабыла боятся, когда господинъ вступаетъ въ такіе поступки съ самой бѣдной служанкой, и что изъ тово послѣдовать можетъ какъ вы уже Государь мой весьма ясно намѣреніи свои сказали говоря мнѣ о Лукреціиномъ концѣ несчастливомъ, вы больше сказали нежели бы должно господину съ своею рабою, или бы хотя и съ своей равной, я не могу тово терпѣть, и въ тотъ самой часъ покатились слезы изъ глазъ моихъ ручьями, и тяжкія вздохи пересѣкли рѣчь мою.
Госпожа Жервисъ стала извинять меня и просила чтобъ онъ зжалился надъ бѣдной дѣвкой которая такъ много любитъ свою славу.
Я ее въ томъ похваляю, онъ отвѣчалъ ей, а что она пригожа, то и въ глаза говорю ей, и чаю быть покорной надѣясь что нестанетъ уничтожая презирать мою благосклонность, я не навижу желаніе къ чему ни будь ее принуждать силой, и самъ себя знаю что мнѣ пристойно; признаюсь, что я себя много унизилъ здѣлая знакомство съ такой дѣвкой какъ она, думаю что ей въ томъ не можетъ быть нещастія, и что она сама меня на то поощряла, для тово и играть съ нею сталъ не къ стати, нынѣ шутки мои далѣе простиратся не будутъ. Какая подлость любезная Мать отъ умнова человока! вы видите какъ умъ бываетъ въ смятеніи, ежели онъ худые намѣрени защищать принужденъ и свои продерзости обращать въ правость, я почитаю что непорочность много предпочтенна быть должна уму, и самой премудрости, въ дѣлахъ заблуждшихъ.
По томъ я ему сказала, вамъ вольно Государь мой всѣ ваши поступки называть шуткой и игрою, но только такимъ манеромъ играть господину съ своей служанкой весьма не пристойно, зная, безъ мѣрное разстояніе между собою и ею. Слышитель госпожа Жервисъ бездѣлницы сей глупость всегда та она со мной такъ разговариваетъ, и тѣмъ принуждаетъ меня съ собой поступать сурово.
Памела, говорила мнѣ госпожа Жервисъ, будь вѣжлива предъ господиномъ, и не забывай почтенія, которымъ ты должна ему, ты видишь, что онъ изволитъ издѣватся. Ахъ госпожа Жервисъ! я ей отвѣчала, не сообщайся къ нему бранить меня, очень трудно сохранять почтеніе противъ самова знатнова мущины, когда онъ самъ себя забудетъ противъ своей служанки. Вотъ еще ето въ прибавокъ говорилъ онъ, я думаю что вы никогда не слыхали такого отъ нее сумовбродства.
Государь мой, добродѣтельная Жервисъ сказала, сжался и прости ее бѣдную. въ разсужденіи ее робячества, добродѣтель ей всево миляе, и я осмѣлюсь въ томъ поручится,что она никогда невѣжлива предъ вами не будетъ, ежели вы оставите стращать ее и беспокоить, довольно вамъ видно уже было, какъ много страхъ пронзилъ ее сердце, она тѣмъ не виновата, хотя вы и ни какова ей зла приключить не хотѣли, но одинъ ужасъ уморить ее можетъ. Съ великимъ трудомъ я насилу могла ее привести въ память. Какая притворщица, сказалъ онъ! всѣ уже женскія лукавства знаетъ, они видно съ нею родились. Я вамъ объ ней сказывалъ, только вы ее узнать не хотите; но не то принудило меня передъ себя призвать васъ съ нею, вижу и не имѣю причины боятся, что моя слава можетъ отъ глупости и вранья сей дѣвки претерпѣть много, она вамъ уже о всемъ сказала, и можетъ быть болѣе не правды, а чаю что также къ Отцу своему и Матери писала: ибо не льщу о томъ сумнѣватся по тому, что она каждой часъ сидя пишетъ, такъ же статся и то можетъ, что многимъ другимъ писала, представляя себя вездѣ какъ утренняя заря безъ тучи, и отъ меня за всѣ милости и благодѣянія, какъ отъ дьявола убѣгаетъ. Я тогда сама себѣ подумала, куда какъ мущины не разсудливы и не одумавшись часто сами себя признаваютъ чему достойны. Не могу я, продолжалъ онъ всево тово терпѣть, я хочу возвратить ее въ ту же бѣдность, изъ которой она извлечена была Бога ради, но чтобъ она боялась вышедъ изъ дому про меня болтать, ругаясь мною.
Сіе намѣреніе обрадовало духъ мой, и я вдругъ бросилась къ ногамъ ево, буди благословенъ Государь мой, говоря ему за тѣ добрые и полезные мнѣ намѣренія, нынѣ я буду щастлива, позвольте мнѣ благодарить вамъ за всѣ ваши ко мнѣ милости, и покойной матери вашей, отъ которой я много нужнова и полезнаго научилась, я нынѣ за буду всѣ ваши обиды и вездѣ имя ваше упоминать буду съ истинною благодарностію и почтеніемъ. Богъ всемогущій благословитъ васъ во вѣки.
По томъ вставъ, обьята будучи другимъ чувствомъ нежели какъ къ нему, вышла, а вышедъ начела писать къ вамъ, что все щастливо окончалось.
Теперь любезныя родители скоро ожидайте бѣдную вашу Дочь, возвращену къ вамъ съ сердцемъ наполненнымъ радостію и почтеніемъ, вѣрте что я съ вами буду щастлива, такъ какъ бы гдѣ нибудь мнѣ было быть возможно, спать буду въ чердакѣ, какъ и прежде. Прикажите мою маленькую постѣлю приготовить, у меня есть не много денегъ, можно будетъ купить платье пристойное моему состоянію, а не такое, что я здѣсь носила. Просить буду Мумфорду, что бы она мнѣ находила что шить, не бойтесь, чтобы я васъ утруждала ежели только дастъ Богъ здоровье, надѣюсь что онъ меня для васъ не оставитъ, видя что вы во всѣхъ случаяхъ правду и добродѣтель любите, да и люди всѣ васъ за то похваляютъ, я надѣюсь что господинъ мой позволитъ госпожѣ Жервисъ какой нибудь мнѣ дать видъ, что бы люди не думали что я за какое нибудь худое дѣло отъ нево выгнана изъ дому.
И такъ любезныя родители, ежели можете для меня быть благосклонны, такъ какъ на себя имѣйте надежду, я прошу Бога, и просить буду о моемъ господинѣ, и госпожѣ Жервисъ. Добра ночь, уже позно, скоро меня спать кликнутъ.
Ваша покорная Дочь.
Можетъ быть, я не буду нынѣшнюю недѣлю для тово, что надобно все бѣлье собрать, и отъ дать съ рукъ на руки другой, и все что у меня такъ какъ у спалницы прежде было на рукахъ, отъ пишите ко мнѣ ежели возможно, будете ли вы мнѣ ради, и пришлите съ Иваномъ, онъ ѣдучи назадъ къ вамъ заѣдетъ, а при томъ не сказывайте ему, что я отъ хожу изъ дому всѣ скажутъ что я не молчалива.
ПИСЬМО XVII.
Моя дарагая Дочь.
Добро пожаловать, добро пожаловать, тысячу разъ скажу добро пожаловать для тово, что ты къ намъ въ своей непорочности щастлива возвращаешся, ты при старости нашей будешь помога и утѣшеніе, ни кто не можетъ тебѣ дашь то, что мы желаемъ, однако не сумнѣвайся въ томъ, что не пріятна намъ жизнь будетъ съ тобою, я надѣюсь что мы часъ отъ часу будемъ помалу наживатся, я прилѣжно работать, мать прясть, а ты шить; а все въ одинъ домъ что нибудь да прибудетъ, только та бѣда, что Мать твоя худо видитъ, я слава Богу крѣпокъ и силенъ, и всегда такъ могу работать какъ и прежде.
О дорогая Дочь! Я думаю твоя добродѣтель укрѣпитъ мою силу, и придастъ мнѣ здравія, всѣ ты искушеніи и гоненіи свои сокрушила Божіимъ благословеніемъ. Постой, я вспомнилъ о четырехъ Гинеяхъ, мнѣ кажется что должно тебѣ отдать ихъ твоему господину? Только я ихъ почалъ, увы! осталось ихъ только три, однакожъ какъ нибудь исправлюсь, одну часть возьму на щотъ своего жалованья, другую у госпожи Мумфортъ займу, я отдамъ какъ за ѣдетъ Иванъ, что бы тебѣ взявъ ихъ отдать было можно.