Настоящий (ЛП)
? Я буду держать тебя так близко, что ты не будешь скучать, ? хриплым голосом говорит он.
? Пожалуйста, сделай так. И я уверена, что прямо здесь достаточно места.
Я осмысленно покачиваюсь на коленях, а он кусает мочку моего уха и крепко обнимает меня, говоря:
? Это верно!
Мы смеемся, и в конечном итоге едим с одной тарелки одной вилкой, по очереди кормим друг друга.
Когда я чувствую его беспокойство, что приходит с его манией, я понимаю, что он, кажется, хочет что-то сделать. Так что я уступаю, когда он полностью одолевает меня и дразнит мои губы вилкой, я послушно открываю рот и позволяю ему кормить меня.
Мне нравится, как его глаза становятся все темнее каждый раз, когда он смотрит, как я открываю рот для еды.
Он скользит свободной рукой под атласной рукав и с любовью ласкает мои трицепсы, в то время как он оборачивается к тарелке и берет на вилку немного еды для себя.
Я наблюдаю, как он берет большой кусок, и жду, когда он разрежет больше цыпленка и направит его к моему рту вместе со всем остальным.
Он смотрит, как я кусаю, наслаждаюсь, и наконец, проглатываю, его губы изогнулись в нежной улыбке.
? Кому ты принадлежишь? ? мягко спрашивает он, поглаживая меня по спине.
Мое сердце тает, когда он оставляет вилку и проскальзывает этой рукой под накидку, через приоткрытую ткань, обнимая меня за талию. Он наклоняет голову и легко целует мое ухо, говоря, ? Мне.
? Полностью тебе. ? Я охватываю его ногами, и зарываюсь носом в его теплую шею, проводя руками вокруг его худой талии. ? Я так нервничаю по поводу большого боя. А ты?
Его смех вибрирует в груди, когда он отстраняется и всматривается в меня сверху вниз. Видимо его это хорошо позабавило.
? Почему я должен? ? Он поднимает мою голову за подбородок, так что его смеющиеся темные глаза встречаются с моими. ? Брук, я собираюсь побить его.
Уверенность в его голосе обладает такой серьезностью и силой, что мне почти становится жаль Скорпиона. Реми не только собирается побить его, он собирается сделать это весело.
? Реми, мне нравится, как ты дерешься, но ты понятия не имеешь, какая это нервотрепка для меня.
? Почему, Брук?
? Потому что. Ты… важен для меня. Я не хочу, чтобы кто-то прикасался к тебе, и каждые несколько ночей, ты просто… там. Даже зная, что ты выиграешь, я не успокаиваюсь.
? Но ты счастлива, Брук? Со мной?
Его лицо напрягается от этого вопроса, и вдруг он выглядит очень решительным, очень сильно похож, как когда-то спрашивал меня "Тебе понравился бой?"
Я вижу неистовую необходимость в его глазах, и я понимаю, что мой ответ важен для него так, как то, что он думает обо мне, важно для меня.
? Безумно, ? признаю я, и обнимаю его, вдыхая его шею, мне нравится, как его запах расслабляет меня. ? Ты делаешь меня счастливой. Ты делаешь меня безумно счастливой, ты сводишь меня с ума, и точка. Я не хочу быть без тебя ни секунды. Я даже не хочу, чтобы все те женщины смотрели на тебя и кричали тебе те вещи, что всегда.
Его голос меняется на такой, каким он говорит мне интимно во время секса.
? Я твой. С тобой я возвращаюсь домой. ? Он вдыхает запах моей шеи, затем касается моего уха и шепчет мне, ? Ты моя самка, и я утвердил тебя.
С этими словами, он перемещает меня и продолжает кормить.
Он, кажется, наслаждается, наблюдая за тем, как мои губы открываются и закрываются, принимая то, что он подносит к моему рту.
Ему нравится кормить меня, и я думаю, что навязчивый мужской восторг, что исходит от него, относится к его предку, Неандертальцу.
Мы лопаем всю еду, ласкаем и целуем друг друга, и я рассказываю ему о Мелани, как она и Райли провели вместе одну ночь, и теперь, похоже, стали хорошими друзьями по переписке, а он смеется, ? Расскажи мне больше, ? призывает он меня, продолжая, есть.
Так что я рассказываю ему о своих родителях, как Нора влюблялась во все, что шевелится, а он улыбается. Я просто люблю делать так, чтобы он улыбался.
? Ты помнишь что-то хорошее о своих родителях? ? спрашиваю я, когда мы возвращаемся в спальню, и я забираюсь на кровать.
? Моя мать крестила меня каждую ночь. ? Он запирает дверь, и я знаю, что это для того, чтобы утром не вошел Райли и не увидел нас голыми. ? Она крестила меня на лбу, на моем рту, и на моем сердце.
? Она была религиозной?
Ремингтон пожимает своими большими плечами, и я вижу, что он останавливается, чтобы вытащить свой iPad и наушники.
Честно говоря, мысль о родителях Ремингтона является для меня пыткой. Как кто-то настолько религиозный мог отказаться от самого сложного и красивого человека, что я когда-либо видела? Как они могли?
Реми несет свой багаж к тумбочке, и я понимаю, что он устанавливает все свои вещи рядом. Он собирается держать меня оставшуюся ночь потому, что полностью осознает, что спать не будет.
? Ты скучаешь по своей семье? ? спрашиваю я, когда он присоединяется ко мне.
Кровать скрипит, когда Реми садится и сразу тянется ко мне.
? Нельзя скучать по тому, чего у тебя никогда не было.
Я не ожидала такого ответа, и мне хочется одновременно и плакать, и заботится, и защищать его от всех, кто причинил ему боль.
Он тянет за пояс накидки Разрывного и снимает атлас с моих плеч. Он любит, когда я голая, чтобы он мог облизывать меня как лев, а мне нравится угождать ему. Так что я тяну руки и откидываю его в сторону. Люблю, когда он прижимает меня к себе, кожа к коже.
Вдруг, мне очень сильно хочется дать ему все, что у меня есть. Свое тело, свою душу, свое сердце, свою семью.
? Если я тебе кое-что скажу, ? шепчу я, когда мы ложимся на наше любимое место, лицом друг к другу, мои ноги между его бедер, наши тела переплетены, касаясь, друг к другу насколько это возможно, ? ты вспомнишь завтра?
Он тянет одеяло над нами и прячет мое лицо в его шею, его руки блуждают по моей спине.
? Надеюсь, что да.
Я чувствую, как его ноги беспокойно двигаются против моих, и я, улыбаясь, поглаживаю руками по его волосам, чтобы он расслабился, и мне в голову приходит идея. Замечательная. Так он поймет, что я хочу ему сказать, и таким образом я не буду давить на него, чтобы он не чувствовал себя неуютно. На самом деле ему вообще не нужно будет отвечать на это.
Я тянусь к тумбочке и хватаю наушники и его iPod, молясь, что найду там песню. Я без ума от этой песни, и я никогда не признавалась в этом до этой секунды, когда мне хочется кричать слова этой песни Ремингтону Тэйту прямо сейчас.
? Надень наушники, ? оживленно говорю я. Он усмехается, потому что я знаю, что он любит, когда я включаю ему музыку. Он выпрямляется на спинку кровати и надевает наушники, затем увлекает меня к себе на колени, и я заползаю к нему.
Я нахожу ее. Эта песня идеально подходит, чтобы сказать ему, что я без ума от каждой его части.
Так что я выбираю песню Avril Lavigne «I Love You» и включаю ее.
Я слышу, как начинается музыка, и по моим венам проходит волнение, когда он увеличивает громкость и, даже сидя у него на коленях, я слышу, как звучат слова песни.
Я знаю, что он может не вспомнить этого завтра. Я знаю, что его глаза темные, и что включить ему песню не значит сказать слова, но мы так много ночей провели вместе. Мы тренируемся друг с другом, купаемся вместе, бегаем вместе, едим и кормим друг друга, ласкаем и говорим, и я не думаю, что Ремингтон открывался кому-то так, как он открылся мне. У меня были возведены стены всю мою жизнь, и я никогда никого не впускала за них, пока вдруг я не поняла, что он был… внутри.
Я дышу им и живу им каждый день, даже мечтаю о нем, лежа с ним в постели.
Даже если этот мужчина не признает эмоций в своем ранимом диком сердце, я хотя бы надеюсь, что из моей песни он узнает, что он стал моим… всем.
Неописуемо взволновано, я слышу, как продолжается песня, и наблюдаю за его лицом, кусая губы, изучая его выражение. Каждое слово настолько совершенное, вся эта песня предназначена для него от меня, включая хор, который клянусь, я могу слышать прямо сейчас.